ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ
РОМАН ЯКОВЛЕВИЧ СОЛОДКИН
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России Нижневартовского государственного гуманитарного
университета (Нижневартовск) Тел.: 8 (922) 655-71-50; Е-mail: r.solodkin@yandex.ru
Оценивая сочинение Дж. Флетчера как источник по отечественной истории XVI в., С.М. Середонин пытался вскрыть тенденциозность сообщений английского дипломата и юриста, уделив первостепенное внимание его уникальным свидетельствам. Ученый старался определить, на чем основаны его сведения, определить степень их достоверности, выяснить место трактата «О государстве Русском» в ряду многочисленных произведений о «Московии», оставленных иностранцами, особенно англичанами.
Ключевые слова: С.М. Середонин, Дж. Флетчер, Дж. Горсей, устные источники, трактат «О государстве Русском», записки иностранцев о России, Россия в XVI в.
СВИДЕТЕЛЬСТВА ДЖ. ФЛЕТЧЕРА О МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ В ИНТЕРПРЕТАЦИЯХ С.М. СЕРЕДОНИНА*
Среди иностранных источников по отечественной истории XVI в. одно из первых мест зачастую отводится сочинению Дж. Флетчера «О государстве Русском». Известное российским ученым со времени Г.Ф. Миллера1, это сочинение, впервые опубликованное на родине автора в 1591 г., спустя три столетия стало предметом монографического исследования С.М. Сере-донина2.
По его определению, «задача русского историка, при изучении иностранных известий, состоит в следующем: 1) изучить понятия и воззрения автора, равно как и отношения его к Московскому государству, 2) проверить, что возможно, несомненными данными, 3) указать источники его сообщений; таким путем определится степень его достоверности, и судя по ней, должно принимать или отвергать известия, проверка которых невозможна». Эту задачу С.М. Середонин, в частности, пытался решить, анализируя трактат Дж. Флетчера.
На взгляд исследователя, из иностранных известий русский историк должен выбирать факты, проверять их отечественными известиями, а если таковых нет, сличать данные факты с показаниями других иностранцев; если и этого сделать нельзя, то по возможности следует решить вопрос об источнике интересующего нас известия: наблюдение ли это самого автора, передал ли он сообщение осведомленного лица или записал ходившие слухи. Определить, каким путем дошло то или другое известие до автора-иностранца, очень важно; ведь иноземцы жили в древней Руси особняком, и большинство сведений доходило до них в извращенном виде3.
По замечанию С.М. Середонина, он не может припомнить ни одного самостоятельного научного труда по русской истории XVI в., в котором не встречались бы ссылки на сочинение Дж. Флетчера. Своей целью ученый считал определить степень достоверности как всего этого сочинения, так и его отдельных сообщений.
«По своей ценности» С.М. Середонин различал три категории известий Флетчера. «К первой относятся известия, не имеющие вовсе никакой цены или имеющие очень малую цену для русской науки», например, о порядке православного богослужения, церковных обрядах. Вторую категорию, в представлении историка, составляют многочисленные известия, сами по себе интересные, но для решения вопросов, к которым они относятся, имеют лишь второстепенное значение. С особой тщательностью С.М. Середонин обращался к показаниям английского дипломата, которые служат главными источниками для рассмотрения затронутых им проблем4.
* Исследование выполнено в рамках гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МК-4218.2012.6
Как подчеркнул С.М. Середонин, из всех англичан, посетивших в XVI в. Россию, Флетчер был наиболее образованный человек. Он воспитывался сначала в Итоне, а потом в Кембридже, где получил степень доктора прав5.
Сочинение Флетчера резко отличается от других иностранных произведений о России тем, что его автор обнаруживает по тому времени большую начитанность; свое изложение он иногда подкрепляет ссылками на того или другого писателя6.
Ученому казалось несомненным, что своей эрудицией Флетчер превосходит остальных иноземцев XVI-XVII вв., писавших о «Московии»: ему известны были самые разнообразные сочинения; многое Флетчер узнавал из своих разговоров в России и по личным впечатлениям. Так, ему немало рассказали торговавшие там англичане, например, о вывозе оттуда мехов, льна, воска.
Несколько раз автор трактата ссылается и на свои разговоры с русскими, и ни в одном иностранном сочинении о России нет такого количества русских слов самого разнообразного значения, какое мы встречаем у Флетчера, причем эти слова, за исключением очень немногих случаев, употребляются вполне уместно7.
Как предполагал исследователь, толмач, постоянно состоявший при английском после, мог сообщить ему русские имена, «названия интересовавших его лиц и предметов»8.
Отвечая на вопрос, откуда Флетчер получил разнообразные и подробные сведения о России, С.М. Середонин указывает, что, приехав туда, королевский дипломат как человек любознательный и привыкший уже к литературной деятельности «стал записывать свои заметки об этой стране, столь не похожей на те, которые он посетил раньше»9.
Часто англичанин мог пользоваться только смутными слухами, что видно из того, как неточно Флетчер рассказывает о возведении митрополита Московского в патриарший сан10.
При этом, по заключению С.М. Середонина, «Флетчер вовсе не ограничился только ролью пересказчика чужих слов»11.
Ученому также думалось, что многое Флетчер мог узнать в Лондоне из личных бесед с англичанами, побывавшими в России, и несомненно, что этот посол Елизаветы I знал о Московии еще до поездки туда12.
Почти все цифры, приведенные Флетчером, с первого же взгляда, по словам С.М. Середонина, возбуждают недоразумения у читателя и часто противоречат друг другу. Скорее всего, эти данные заимствованы у Дж. Горсея. Иногда то, о чем последний сообщает как о единичном факте, по наблюдению историка, в трактате Флетчера служит уже обобщением13.
У С.М. Середонина сложилось впечатление, что «наиболее интересные и существенные части всего сочинения (Флетчера. - Р.С) представляют пересказ известий Горсея»14.
С точки зрения исследователя, если в некоторых случаях (например, относительно русского судопроизводства) отзывы авторов прямо противоположны, то это объясняется тем, что Флетчер, считая себя компетентным по ряду вопросов, позволил себе ответить на них иначе, чем Горсей15.
По словам С.М. Середонина, в описании событий со времени Грозного «руководителем Флетчера является Горсей». К примеру, рассказ последнего о спасении Пскова юродивым Николаем Салосом повторяется в трактате «О государстве Русском» с незначительными изменениями. И Гор-сей, и Флетчер видели в возведении на престол Симеона Бекбулатовича лишь фискальную меру царя Ивана.
Говоря о времени Федора Ивановича, Флетчер во многом тоже следует Горсею, сокращает его довольно интересные рассказы о роли, которую уже с 1586 г. играл Б.Ф. Годунов при московском дворе.
С.М. Середонин считал очень вероятным, что главы о дворянстве, об областном управлении, о царской думе, доходах, военных силах, частной жизни царя, т.е. наиболее интересные разделы всего сочинения Флетчера, - это пересказ известий Горсея. К примеру, глава 11-я содержит такие сведения, которыми только что приехавший в Москву посол, конечно, не располагал. 26-я глава (где сообщается, что делал Федор Иванович с самого утра и до вечера, даже об отношениях его к царице) могла быть написана только со слов очень близкого ко двору лица, каким являлся Горсей16. (А.А. Севастьянова тоже считает, что Флетчер многое почерпнул из рассказов Горсея, «в упорядоченных записках-трактате» которого «совсем мало живых зарисовок событий и свидетельств: он иной по жанру», чем повествование Горсея17.)
То обстоятельство, что Флетчер многое заимствовал у Горсея, в глазах С.М. Середонина не уменьшает заслуг первого: остается только радоваться, что ценный материал, собранный Горсеем, попал в руки ученого автора, который изложил его ясно и систематически, хотя и не везде внимательно18.
С.М. Середонин думал, что 20-я глава (о пермяках, самоедах и лопарях) написана Флетчером главным образом по рассказам известного английского купца А. Мерша, которого посол, как и Горсея, вез с собою в Англию (Мерш одно время вел торг с Сибирью, посылал своих агентов к Оби, и, конечно, от него Флетчер мог заимствовать данные о самоедах и о Золотой Бабе)19.
Кроме того, по свидетельству Флетчера, он разговаривал с несколькими самоедами, в частности об их религии.
По заключению С.М. Середонина, приехав в Москву, Флетчер попал в круговорот слухов, сплетен, которые и запечатлел в своем сочинении. Так, многие известия англичанина - в значительной степени отголосок ходивших по Москве разговоров, например, об отношении Бориса Годунова к царевичу Дмитрию.
С.М. Середонин пришел к выводу, что сведения Флетчера (побывавшего в Москве в 1588-1589 гг.) о прошлом России крайне сбивчивы и заключают такие промахи и ошибки, которых нет у других иностранных авторов.
Подобно Горсею, Флетчер не считал нужным дать своим читателям очерк русской истории, но его сообщения о древнейшем прошлом Руси в оценке С.М. Середонина «ниже всякой критики, несмотря на большую, сравнительно, начитанность нашего автора», вследствие неумения или нежелания английского дипломата сойтись с русски-ми20.Так, он производил московских царей от венгерских21. Но чем ближе подходит Флетчер к своему времени, тем меньше он делает грубых ошибок, - констатирует С.М. Середонин22.
По его наблюдению, границы России Флетчер, в отличие от С. Герберштейна, указывает очень неопределенно. К концу 1580-х гг. А. Дженкинсон, Х. Борро и другие англичане произвели уже измерения географических долгот и широт разных местностей России. Флетчер, однако, не воспользовался данными сведениями, а вместо них привел очень далекие от истинных. Очевидно, он не знал даже измерений своих предшественников. В оценке С.М. Сере-
донина и свидетельства Флетчера по гидрографии России, в общем, лишены интереса.
Малоценными признавал исследователь также его сообщения о климате и почве Московского госу
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.