ЭО, 2012 г., № 4 © С.Р. Касымова
ТАДЖИКСКИЕ ЖЕНЩИНЫ В ТРУДОВОЙ МИГРАЦИИ: ВЫНУЖДЕННАЯ ТАКТИКА ВЫЖИВАНИЯ ИЛИ ВЫБОР СВОБОДНЫХ ЖЕНЩИН?
Ключевые слова: таджикские женщины, трудовая миграция, тендерный конфликт, ненормативное поведение, ослабление патриархата, уязвимая группа, субъективные факторы, свободный выбор
В Таджикистане в последние десятилетия отмечается рост пространственной мобильности женщин, одной из распространенных форм которой является трансграничная трудовая миграция. Увеличению числа таджикских женщин в трудовой миграции способствуют, с одной стороны, объективные причины (бедность, безработица, отсутствие социальной поддержки государства), которые создают выталкивающие условия для миграции как женщин, так и мужчин, с другой стороны, - субъективные (меняющиеся потребности, интересы и стремления самих участников миграционного процесса). Важную роль играет ослабление традиционных гендерных ролей в таджикских семьях: мужчина теряет способность быть полноценным кормильцем и главой семьи, что вынуждает женщину взять на себя роль кормильца или сокормиль-ца семьи, войти на рынок труда как внутри, так и за пределами своей страны
Введение. Миграция женщин в поисках работы и лучшей доли за пределами своей страны - явление, присущее многим обществам постсоветского региона (Тюрюканова 2002; Эсенбекова 2007; Зурабишвили, Зурабишвили 2010), которое имеет общие тенденции становления и развития, независимо от страны происхождения и страны пребывания мигрантки. Причины, побуждающие женщин к отъезду носят объективный и субъективный характер, личные мотивы женщин и их цели в Таджикистане1 и, к примеру, в Молдавии, уровень женской трудовой миграции из которой тоже высок, в целом одинаковы (Булова 2006). Во многом схожи и проблемы, которые сопровождают данное социальное явление. Это, прежде всего, конфликт между традиционной гендерной ролью женщины - ролью матери и хранительницы домашнего очага - и необходимостью активизировать все возможности для выживания семьи. Трудовая миграция отрывает женщину от дома и семьи на более или менее длительный срок, что не позволяет ей в полной мере совмещать нормативные обязанности жены и/или матери: заботу о муже и пожилых членах семьи, ведение домашнего хозяйства, уход за детьми, их воспитание и эмоциональную поддержку. Это - не просто конфликт в сознании одной конкретной женщины или группы женщин, но еще и гендерный конфликт, возникающий, когда мужчины и/или женщины не могут соответствовать нормативным гендерным ролям, принятым в данной локальной среде.
Уязвимая группа девиантного поведения? В условиях Таджикистана, а также других республик бывшего СССР с преобладанием мусульманского населения общество становится чрезвычайно чувствительным к гендерным конфликтам, связанным с трудовой миграцией. Барометр чувствительности - это усиление внимания представителей различных заинтересованных структур2 и общественности в целом к тематике женской трудовой миграции, и к женщинам, вовлеченным в миграционный процесс. Рассказы о тяжелой доле мигранток, - самые излюбленные в списке "актуальных
София Рахматулоевна Касымова - канд. филос. наук, социолог; e-mail: skasymova.tj@gmail.com
разговоров" местных и зарубежных СМИ3. Феномен женской трудовой миграции из Таджикистана (как и из других бывших советских среднеазиатских республик) все больше привлекает внимание зарубежных исследователей, в особенности российских ученых (Зотова 2008; Иванова 2009).
Женская трудовая миграция в Таджикистане как явление в основном рассматривается с позиций двух разных подходов. Первый из них предполагает правозащитную критику положения женщин-мигранток, особенно в принимающих странах. Объектом критики становится нарушение прав мигранток и тяжелые условия их жизни (Оценка нужд 2009). В такой интерпретации тема женской миграции продолжает и развивает главный тезис правозащитного дискурса о том, что постсоветская трансформация привела к ухудшению положения большинства таджикских женщин (Таджикистан 2003). Это объясняется возрастанием дискриминационных практик в отношении женщин и ограничением их личных свобод. Среди причин происходящего называются распад прежней (советской) социально-экономической структуры, нестабильный переход к новым экономическим отношениям, ослабление патримониальной политики государства, рост влияния официальных и (особенно) неофициальных религиозных структур на общественное сознание и произошедшее на этом фоне усиление традиционных патриархатных установок и практик (репатриархализация): "Ренессанс патриархальных отношений в постсоветский период... может существенно ограничивать экономические возможности женщин, тормозить социальную мобильность." (Оценка нужд 2009: 20).
Женская миграция подвергается критике также со стороны религиозных деятелей и борцов за чистоту национальной идентичности. Основной тезис этой позиции состоит в том, что выезд в другие страны с целью заработка не соответствует параметрам гендерно-этнической идентичности женщины-таджички (шире - мусульманки). Так, глава Совета улемов Согдийской области Таджикистана Ходжи Хусайн Мусозода предложил миграционной службе запретить женщинам ездить на заработки за границу, поскольку таджикских женщин там зачастую вынуждают заниматься проституцией (Саркорова 2008). Запретительный подход имеет немало сторонников, которые считают, что ".трудовые мигранты внедряют не соответствующий нашим принципам и морали отрицательный элемент чуждой культуры" (Махмадбеков, Хакимов 2005: 100).
В целом с двух этих сторон оценка женской трудовой миграции окрашена в негативные тона: участие таджикских женщин в трансграничной миграции воспринимается как процесс разрушения социальных связей и норм, женщины-мигрантки - как уязвимая группа или группа девиантного поведения, а сама трудовая миграция чаще рассматривается как вынужденная тактика в стратегии выживания большинства населения Таджикистана, причем применительно к женской миграции подчеркивается ее едва ли не принудительный характер: "женщины вынуждены ехать на заработки, чтобы прокормить свои семьи" (Фасхутдинов 2008).
Свободный выбор женщин? С чем связан такой пессимистический взгляд на участие таджикских женщин во внешней трудовой миграции? Почему таджикские женщины рассматриваются не как активные субъекты миграционного процесса, а как некий объект без воли и собственных интересов, по стечению обстоятельств оказавшийся в водовороте сложностей новой (независимой) жизни своей страны? Почему причины миграции интерпретируются как объективные причины политического, экономического и социального характера, при этом субъективные факторы миграции -потребности, интересы, желания самих мигрантов и мигранток - игнорируются?
Известный российский социолог Т.И. Заславская видит в механизме принятия решения о смене места жительства не только объективные, но и субъективные факторы. По ее мнению, миграция объясняется не только закономерностями развития производства, но и трансформирующимися потребностями, интересами и стремлениями
людей, а формирование миграционных установок происходит, с одной стороны, под воздействием внешних обстоятельств и стимулов, с другой - в силу особенностей самого индивида4.
Признание субъективных факторов в формировании миграционного поведения -как мужчин, так и женщин - подводит к другому немаловажному определению, что только свободные люди способны принимать решение о перемещении в географическом пространстве, независимо от объективных причин и выталкивающих условий. Я поддерживаю точку зрения российских исследователей О. Бредниковой и О. Ткач о том, что для женщин из постсоветских государств миграция оказывается радикальным опытом независимости, в определенном смысле феминистским проектом (Бреднико-ва, Ткач 2010: 74). Сам факт миграции таджикской женщины является разрывом с прежними социальными ограничениями. В досоветский период таджикские женщины по нормативным правилам традиционного гендерного порядка не имели права по собственной воле перемещаться не только за пределы своего кишлака и своей улицы, но даже без разрешения старших мужчин дома и без сопровождения кого-либо из членов семьи или родственников выйти за порог дома. Любое перемещение женщины, особенно, молодой или среднего возраста, и ее контакты с посторонними были под пристальным наблюдением и жестким контролем не только семьи, но и всего сообщества. Одинокая женщина в пути вызывала подозрения любого мужчины, ее могли остановить и спросить, почему она не находится у себя дома. К тому же условия жизни были таковы, что самой женщине не было особой нужды перемещаться в пространстве. Мир женщины ограничивался пределами дома и семьи: будучи дочерью, женой, матерью или сестрой главы семьи, она не имела обязательств по материальному содержанию семьи и самой себя5. При советской власти данный социальный (гендерный) порядок для большинства женщин почти не изменился, хотя и были некоторые послабления6. Вплоть до конца 1980-х годов самой распространенной ролью женщины была роль матери и домашней хозяйки, она не обязана была работать и зарабатывать для себя и своей семьи, потому что эту роль выполнял мужчина - хозяин дома в статусе отца, мужа, сына, брата или др. родственника7. Нарастание количества случаев нарушения этих правил в 2000-е годы не могло произойти без решительного субъективного выбора самих женщин.
В настоящей статье рассматривается проблема вовлеченности женщин в процесс внешней трудовой миграции. Основное внимание уделено исследованию причин, которые привели к появлению ненормативных (нетрадиционных) практик женского поведения в современном таджикском обществе. Это в свою очередь требует применения гендерного анализа, то есть анализа трансформирующегося гендерного порядка и изменений, происходящих в приватной сфере современного таджикского общества8.
Локальные различия. При изучении феномена женской трудовой миграции в Таджикистане первое, что обращает на себя внимание, - это географическая неравномерность миграции среди женщин (Олимова, Куддусов 2007: 31). Уже сформировались регионы, трудовая миграция из кот
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.