СЗйДйнсмробйнное и экологмеескм ЗеЗопйсное рйЗбм^ме
УДК 349.6
ТЕНДЕНЦИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИКО-ЭКОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ СУБРЕГИОНАЛЬНЫХ СОЦИОСИСТЕМ В РОССИИ
Л. А. Гусейнова
Российская академия государственной службы при Президенте РФ
В современных условиях принципиально изменяется как международное пространство, так и субрегиональные (внутригосударственные) социально-экономические, социально-природные территории. Отсюда, явно выраженные новые тенденции и соответствующее представление о роли региональных систем в процессе глобализации, в том числе в трансформации Российской Федерации на пути к устойчивому развитию.
In modern conditions essentially changes, both the international space, and subregional (interstate) social and economic, social — natural territories. Over places are dominated frequently with the moods, consisting that, in a stream of process of globalization it is possible to stand only, keeping for features and advantages of localization. From here — obviously expressed new tendencies and corresponding representation about a role of regional systems during globalization, including, in transformation of the Russian Federation on a way to steady development.
Процесс глобализации, переставший быть только предметом теоретических споров и политических дискуссий и перешедший в социальную реальность, с которой нужно непременно считаться, ставит перед мировым сообществом не только новые проблемы, но и побуждает решать их на коллективной, многосторонней основе, в тесной связи с проявлениями регионализма. В современных условиях принципиально изменяется как международное пространство в целом, так и многие субрегиональные (внутригосударственные) социально-экономико-экологические территориальные системы.
Последнее десятилетие XX века в Европе прошло под знаком формирования новых моделей пространственной организации власти и управления. На местах часто доминировали настроения, осознающие, что в потоке процесса глобализации выстоять можно только, держась за особенности (преимущества) регионализации (локализации). Выявляя их, многие ученые стали рассматривать регионализм именно как средство, способное противостоять процессу глобализации, глобализму. Отсюда, по-видимому, сформировались явно выраженные новые тенденции развития социума и соответствующее представление о роли региональных систем в процессе глобализации, в том числе, в трансформации Российской Федерации [1]. Так, один из центральных разделов Хартии европейской безопасности — «Конституции» для ОБСЕ, принятой 19 ноября 1999 г. в Стамбуле на саммите ОБСЕ, под названием: «Экономическое и экологическое измерение», полностью
посвящен региональным угрозам безопасности, порождаемым ухудшением состояния окружающей среды и истощением природных ресурсов, а также укреплению регионального сотрудничества между ключевыми международными организациями и институтами в экономической и экологической областях» [2]. В то же время, как сообщило в своих Новостях 30.03.2005 г. Радио ООН, ЮНЕП обнародовала новый доклад о состоянии экосистем на нашей планете. Один из основных выводов, сделанных составителями по данному исследованию, над которым 1300 экспертов из 95 стран работали с 2001 г., констатировал: «Экосистемы очень важны во многих смыслах, в том числе, и с финансовой точки зрения. Их повреждение можно сравнить с «экономическим самоубийством». Поэтому, а также, учитывая, что взаимодействие является универсальной формой социально-экономического динамизма, одной из главных тенденций современной международной жизни становится всевозрастающая роль сотрудничества региональных систем. При этом важно и то, что, хотя проблемы регионализации разнообразны и у каждого автора на первый план выходят свои (определенные) аспекты регионализации, процессы глобализации и регионализации необходимо рассматривать как социаль-но-экономико-экологически мотивированные и, в конечном счете, как «взаимно сопряженные, взаимопроникающие друг в друга, хотя в конкретных ситуациях способные придти в столкновение» [3].
Именно эта взаимная обусловленность, отражающая диалектический процесс сочетания двух тенденций — глобализации и регионализации, привела, как известно, английского социолога, профессора Р. Робертсона к введению неологизма «глокализация», который, по-сути, не антитеза, а скорее разумный компромис во взаимообусловленной системе «глобализация — региональная интеграция».
Глокализация показывает, что решения, затрагивающие режим функционирования ведущих политических, экономических, экологических и ряда иных сопутствующих акторов, все в меньшей степени связаны с государственным регулированием и все в большей — с теми силами, которые находятся на региональном (наднациональном) и субрегиональном (субнациональном, локальном) уровнях. Тем самым процесс глокализации вынуждает субрегионы конкурировать, думать о своем имидже,
привлекать внешний капитал, сдерживая национализм и регионализм и свидетельствуя о совместимости последних с устойчивым развитием.
К. Омаэ в своих исследованиях процесса глокализации особое внимание обращает на бурно развивающееся пространство Юго-Восточной Азии, однако и в «старой Европе» этот процесс становится все более наглядным и даже доминирующим. Опытные экономисты — Л. П. Евстигнеева, главный научный сотрудник Центра анализа рисков и кризисов Института международных экономических и политических исследований, и профессор Р. Н. Евстигнеев — «новый регионализм» характеризуют как понятие многоуровневое. По их мнению, этот процесс «охватывает, во-первых, такие крупные и разные по характеру региональные макроструктуры, как ЕС, АТЭС, НАФТА и т. п., во-вторых, различные межрегиональные отношения, в-третьих, внутреннюю структуру каждого отдельного регионального образования, включая нацию-государство и федеративное государство, а также региональные микроструктуры внутри этих государств» [4]. Вместе с тем, как справедливо отмечает известный шведский профессор Б. Хеттне: «зациклившись» на самом высоком уровне глокализации, научное сообщество неоправданно мало внимания уделяет другим ее уровням. «...невозможно сказать, какой из этих уровней может выступить на передний план или какой из них более важен в условиях, когда изменения на всех уровнях непрерывно взаимодействуют и относительная важность каждого из них различается по регионам и периодам». По мнению самого Б. Хеттне, толчок нынешним процессам регионализации дали именно события на субрегиональном уровне, к числу которых он, прежде всего, относит обострение межэтнических конфликтов и укрепление микрорегионов [5].
Процессы глокализации, как видно, заставляют специалистов осмысливать мир как целое, но в многообразии составляющих его культур. При таком подходе одним из базовых понятий мироосмысления становится «инаковость чужой культуры»: процесс исследования превращается как бы в диалог культур, разделенных в пространстве и во времени (если, например, «речь идет о другой эпохе старого порядка») [6]. Акцент падает на выявление особенностей изучаемой культуры и, в первую очередь, ее «странностей». А это весьма важно, так
как, по мнению, например, американского этнолога, доктора философии К. Гирца (Герца): «Формирование представлений о различиях (имеется в виду не изобретение новых, а обнаружение реальных различий) остается наукой, в которой мы все нуждаемся» [7].
Современная Россия на вызовы «нового регионализма» реагирует по-своему — двояко. Внутри страны эта реакция в новых условиях проявляется в попытках перегруппировать сложившийся территориальный порядок (создание федеральных округов, тенденция укрупнения субъектов федерации и к переходу от «административных» к «культурно-экономическим» регионам). Актуальным предметом изучения экономики становятся не только процессы расширенного воспроизводства, распределения и потребления традиционных благ и услуг, но и природных ресурсов как непосредственного общественного блага; проблема взаимодействия рыночной либерализации с системой цивилизованных (национальных) ценностей. Одновременно Российская Федерация пытается модифицировать свою систему внешних коммуникаций, особенно во взаимоотношениях с европейскими партнерами.
В силу географических причин, Российская Федерация слишком велика, чтобы полностью интегрироваться в какую-либо из трансрегиональных организаций, формирующихся вблизи ее границ. Но и оставаться в стороне от интенсивно развивающихся тенденций глобализации она уже не может. Следовательно, для России напрашивается ключевой рациональный вариант стратегического развития — постепенно сближаться с взаимовыгодными трансрегиональными структурами и, учитывая, что в Западной Европе строить с ней «общеевропейский дом» пока, как представляется, не собираются [8], возводить «Европу внутри России» [9].
Но такой стратегический подход предполагает наличие у субрегиональных властей, прежде всего, должных полномочий в принятии подобных решений, а де-факто, в процессах современной трансрегиональной интеграции, чаще всего, они ни отразить, ни сформулировать и, тем самым, защитить свои особые (традиционные, специфические) позиции не в состоянии. В то время как в развитых западных странах основные направления региональной политики еще с XIX века базируются на принципах управления органическими
децентрализованными структурами. При этом децентрализация способствовала приведению в действие мощных механизмов самоорганизации, устойчивости отдельных подструктур и их координированному взаимодействию. Однако, «в России, — как пишет эксперт Центра Стратегических Разработок «Северо-Запад» Дмитрий Шейман, — эти мировые тенденции игнорируются, как на уровне субъектов федерации, так и на уровне обыденного сознания» [10].
Немецкий философ И. Гердер (1744 — 1803гг.) в своей концепции истории человечества (1784 — 1791 гг.) писал: «Чтобы понять события, нужно знать три независимых фактора: время, место и национальный характер» [11]. Вектор развития России задают, прежде всего, такие условия, как история, уровень развития и цивилизованности, организация управления. И только на определенной ступени
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.