Г.А. АВАНЕСОВА доктор философских наук, профессор кафедры истории и культурологии МГГУ им. М.А. Шолохова*
Теория локальных цивилизаций и практика глобальных межкультурных взаимодействий
Судьба теоретических представлений о локальных цивилизациях. Ныне представления о локальных цивилизациях распространены в бизнес-среде, в политических кругах, в информационно-медийном пространстве, Это следует оценить как факт общественного признания идей русского мыслителя Н.Я. Данилевского о разном характере «культурно-исторических типов» — российского и западноевропейского, позже названных локальными цивилизациями. Судьба идей Данилевского складывалась непросто. В 70-80-х гг. XIX в. еще при жизни автора его книга «Россия и Европа» была понята и поддержана лишь отдельными русскими мыслителями, правда, среди них были такие представители отечественной философской мысли, как Ф.М. Достоевский, Н.Н. Страхов, К.Н. Леонтьев. Вместе с тем известный философ В.С. Соловьев представления Данилевского активно критиковал. В то же время подавляющая часть обществоведов того периода если и прочли труд Данилевского, то не обратили на него особого внимания. Что касается политиков, общественных деятелей, студенческой молодежи, то об этой книге им попросту не было ничего известно. Впрочем, в других странах идеи подобного масштаба и глубины также воспринимались с трудом.
Еще в конце XVIII — первой половине XIX в. наибольший интерес к представлениям указанного типа проявляли западноевропейские и отечественные мыслители, которые не только имели выдающиеся аналитические способности, но и обладали, как мы скажем сегодня, «культуроцентричным» складом ума, геополитической интуицией по отношению к исторической жизни и к ментальности народов. В Германии к таким мыслителям следует отнести И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля, И.Г. Гердера, в России — прежде всего П.Я. Чаадаева, а также А.С. Пушкина, который ответил на его первое «философическое письмо»; затем славянофилов И.В. Киреевского, А.С. Xомякова. Эти аналитики подготовили почву, сформулировав некоторый ряд предварительных представлений по поводу культурно-цивилизационного единства (естественно, не прибегая к подобным понятиям, которые появились позже).
Вслед за предшественниками, опираясь на их идеи, Н.Я. Данилевский разрабатывает теоретический каркас представлений о
* Аванесова Галина Алексеевна, e-mail: gal-09@list.ru
культурно-исторических типах, который в начале следующего столетия получает мощный импульс развития в трудах О. Шпенглера. В первой половине ХХ в. отечественные аналитики, оказавшиеся в русском зарубежье (П.А. Сорокин, Г.В. Вернадский, И.А. Ильин, Н.Я. Бердяев, евразийцы и др.), также внесли немалый вклад в конкретизацию идей цивилизационного направления. В середине ХХ в. эти воззрения стали называть «теорией локальных цивилизаций», которая постепенно обретала концептуальную глубину, а также немалое число сторонников среди зарубежных авторов, чему способствовало ее талантливое развитие английским историком А.Дж. Тойнби.
В СССР книга Данилевского, впрочем, как и цивилизационная теория пребывали в неизвестности, оставаясь недоступными для изучения и публичного обсуждения. Причина в том, что эта теория откровенно конфронтировала с марксизмом, в рамках которого понимание общества связывалось преимущественно с формационно-материалистическим подходом, с линейно-прогрессистской трактовкой истории. Лишь в первые 10-15 лет постсоветского периода цивилизационные идеи стали обсуждаться в российской научной среде, что позволило ряду авторов углубить их теоретические основы.
Однако в то время интерес к этой теории не вышел за пределы узкого круга новаторски мыслящих аналитиков, не привлек внимания обществоведов, политиков, работников СМИ и др. И только в последние годы цивилизационные идеи оказались востребованы в государственно-политической среде; ими стали интересоваться российские предприниматели, работающие с зарубежными партнерами и потребителями; представители церковно-духовных организаций, работники сферы культуры и искусства, — все с пониманием ссылаются на цивилизационный характер российской культуры. Сложившаяся ситуация ставит вопрос о причине такого интереса. Выскажем ниже свое понимание предпосылок, которые активизируют общественное внимание к этим проблемам, а также развитие цивилизационной теории.
Объективные закономерности цивилизационной интеграции сопредельных сообществ. Прежде всего укажем на то, что отрицать наличие в мировой истории крупных культурно-цивилизационных сообществ уже невозможно - их существование в Древнем мире ныне общепризнано. В то время первыми были цивилизации Древнего Египта, Двуречья, последней — античная цивилизация. Цивилизационные системы древности давно исчезли, кроме двух, сохранившихся до наших дней — индобуддийской и дальневосточной (с центральной культурой Китая). Помимо этих двух систем в современном мире развиваются более молодые цивилизационные сообщества: западноевропейская (христианская), арабо-мусульманская, латиноамериканская, русско-православная (или евразийская, российская) системы. Страны Северной Америки (США, Канада) пока относятся к западноевропейской системе, хотя в будущем их цивилизационный статус неизбежно
трансформируется - слишком далеко они находятся от материнской культурной среды.
Признавая объективное существование цивилизационных систем, исследователи одновременно учитывают тот факт, что концептуальные основания их развития остаются недостаточно проработанными. Так, до сего времени нет согласованных критериев, согласно которым то или иное культурно-историческое сообщество можно отнести к локальной цивилизации - слишком многообразны и порой уникальны те качества, истоки и механизмы развития, которые порождают масштабную интеграцию разных стран и народов. Еще одна трудность: цивилизационные системы интегрируют внутри себя определенное множество этносов и сопредельных государств (западноевропейская, арабо-мусульманская, дальневосточная и др.) и поэтому не приобретают строго фиксированных границ. Во многих случаях их разделяют «культуры-мосты», или «пограничные» культуры, заключающие в себе признаки двух-трех цивилизационных систем, с которыми они граничат. Вместе с тем иногда случалось, что цивилизация формируется или развивается в рамках одного государства с моноэтническим (в прошлом — древнеегипетская) или с полиэтническим населением (ныне — индуистская, российская цивилизации).
Основные признаки локальной цивилизации связаны не столько с материальными, социальными или геоприродными свойствами, сколько с мировоззренческими ориентациями народов, с духовным единством в понимании мира и человека. Однако эти признаки зачастую трудно вычленить и теоретически осмыслить - на первый план трактовки мира и человека выходят этнонациональные и страновые различия культур, включенных в конкретную цивилизацию. Вместе с тем, когда начинают сравнивать между собой обобщенные ценностно-смысловые формы разных цивилизаций, то их разница выступает весьма отчетливо и убедительно.
Локальная цивилизация, как правило, образуется на базе центральной (по выражению С. Хантингтона - сердцевинной1) этнической культуры, продуцирующей на протяжении своего жизненного цикла ценности и качества, значимые для остальных народов, включенных в данное сообщество. В дальневосточной цивилизации эту роль выполняет китайская культура. Однако в других случаях эта роль может постепенно переходить от одного народа к другому (как это было в цивилизациях Двуречья, Западной Европы).
В подавляющем большинстве случаев цивилизационное единство рождается на базе общей религии, но оно может возникнуть также в поликонфессиональной среде на общей мировоззренческой и моральной основе (российская цивилизация). Сами народы и граждане
См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / Пер. с англ. М., 2003.
государств, интегрированные локальной цивилизацией, далеко не всегда осознают свои сходные знания о мире, экзистенциальные представления о человеке, идеологические стереотипы, культурные стили и т.п. Факт принадлежности народов к цивилизационной системе вовсе не исключает возникновения острых конфронтаций и военных конфликтов между ними, так как для каждого этноса важнее ощущать собственное единство и необходимость продолжать свое историческое существование. Поэтому вряд ли правомерно говорить о наличии у всех народов конкретной цивилизации отчетливо выраженного чувства общей - надэтнической, наднациональной — идентичности. Однако теоретический анализ поведения представителей разных цивилизацион-ных регионов, например западноевропейской, дальневосточной, индобуддийской цивилизации, неоспоримо свидетельствует о противоположном. И в прошлом и в настоящем, например, китайцы и японцы оказывались ближе друг к другу в культурно-мировоззренческом плане, нежели китайцы и арабы, японцы и англичане. При этом народы не отчетливо, но скорее опосредованно ощущали в истории свою культурную близость; у них спонтанно вырабатывалось «чувство локтя», представления о сходстве исторических судеб и др. Поэтому цивилизационно интегрированные этносы чаще консолидировались перед угрозами со стороны других локальных сообществ.
Все это свидетельствует о том, что концептуальная незавершенность теории локальных цивилизаций не препятствовала ученым изучать данные локальные системы как объективную данность человеческой эволюции. Сам факт их наличия в истории (даже если остаются непонятными конкретные механизмы их зарождения и развития) позволяет понять гораздо более сложные основания их возникновения и устойчивости. Так, существенной предпосылкой появления той или иной цивилизации выступает наличие на определенной территории плодоносной и активной культуры, способной своими достижениями интегрировать соседние этносы, объективно тяготеющие к ней из-за собственных более сниженных параметров развития. В итоге культурный симбиоз становится предпочтительным для обеих сторон. Между ними возникает общее духовно-цивилизационное поле, которое усиливает импульсы обновления и развития как в сердцевинной культуре, так и в
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.