ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2008 • < 4
РОССИЙСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
A.B. КИВА
Хернистыи путь к самопознанию
Россия - одна из немногих развитых стран, в которых до сих пор идут жаркие дискуссии по таким вопросам, как: кто же мы - многонациональный российский народ? каковы наши сильные и слабые стороны? что запрятано в нашем архетипе (коллективное бессознательное)? что мешает России непрерывно накапливать национальный потенциал, с каждым новым годом, десятилетием, столетием становиться мощнее, цивилизованнее и богаче? В чем причины: только ли в нашем сложном геополитическом положении, провоцирующем внешних врагов, зарящихся на наши национальные богатства? Или в имманентной враждебности Запада, откуда к нам пришли не только тоталитарные идеи, но и две мировые войны? А может быть, причины в чем-то другом?
На эти вопросы, в частности, пытались ответить участники весьма представительного форума "Отношения России и Запада", организованного фондом "Единство во имя России" и проходившего в Москве в июле 2006 г. Так, докладчик Ю. Лужков начал с цитирования близкого славянофилам философа И. Ильина, некогда сказавшего: «Мы знаем, что западные народы не разумеют и не терпят русского своеобразия. Они испытывают единое русское государство как плотину для их торгового, языкового и завоевательного распространения. Они собираются разделить российский "веник" на "прутики", переломать эти прутики поодиночке и разжечь ими меркнувший огонь их цивилизации. Им надо расчленить Россию, чтобы провести ее через западное уравнение и развязывание и тем погубить ее» [Материалы... 2006, с. 3]. Во многих выступлениях высказывалась мысль, что Запад не понимает Россию, не хочет видеть ее сильной и боится ее.
До Ильина нечто подобное говорили и идеолог панславизма Н. Данилевский, и критик-народник Н. Анненский, и многие другие. Не могу не упомянуть при этом слова
B. Познера: "...почему все-таки Запад в нашем традиционном понимании плохо относится к России, и давно плохо относится? Так было всегда или почти всегда - читаем ли мы Дж. Флетчера, английского посла при Иване Грозном, или гораздо позже посетившего нашу страну маркиза де Кюстина. Откуда это постоянство? Они что, тогда тоже боялись России, тоже не хотели видеть ее сильной? Или за этим стоит нечто более серьезное, более труднообъяснимое?.. Откуда наша уверенность в том, будто они нас не понимают, а вот мы-то понимаем их отлично? Почему мы считаем, что наше понимание их - правильное, а их понимание нас - неправильное? И как можно рассчитывать на разговор на равных, если мы заранее говорим, что вы нас не понимаете, а мы вас понимаем?" [Материалы... 2006, с. 45].
Кива Алексей Васильевич — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН.
Представляет интерес и постановочный тезис Лужкова: «Отношения России и Запада сегодня точнее всего характеризуются одним словом - недоумение. Это недоумение взаимно, однако его первопричина коренится в той шумной растерянности и суетливом беспокойстве, которые столь явно прослеживаются в последнее время в реакции стран Запада на происходящее в России. За этой нервной реакцией стоит еще и вековая история. Несмотря на несомненную принадлежность России к европейским нациям, несмотря на ее развитие не только в контексте, но и в постоянном соучастии европейской истории и культуры, Европа ("мать" современной западной цивилизации) традиционно испытывала к нашей стране смесь тяготения и страха. Оба эти европейские чувства проистекают не только из завораживающего хоть на карте, хоть в действительности "географического" ощущения соседства с обширной, необъятной и суровой территорией России. Из подобного пространственного ощущения вырастает иногда смутное, а порой и вполне отчетливое понимание того, что "мы рядом и мы вместе, но мы не есть одно и то же"» [Материалы... 2006, с. 4].
Итак, Лужков считает, что Россия принадлежит к европейским нациям. Хотя во время работы указанного форума высказывались и другие точки зрения. Например, И. Бунин напомнил о существовании двух точек зрения. Одна сводится к тому, что мы - европейская цивилизация, которая в силу исторических причин сильно отставала от Запада и стремится его догнать. Иначе говоря, "догоняющая цивилизация". Другая - что мы отдельная, евразийская цивилизация. Сам же Бунин считает, что Россия и Запад - родственные цивилизации, их общая основа - христианство [Материалы... 2006, с. 51-53]. Проблема, однако, в том, что есть западное христианство и восточное христианство в лице православия, и у них есть не только общее, но и особенное.
А мы-то сами себя понимаем?
Что же нами движет? Почему мы так часто совершаем фатальные ошибки и даже на время как бы выпадаем из истории? При этом мы не можем даже дать адекватные ответы не только на глубинные причины ошибок, но и на многие жгучие вопросы. Например, почему не мы, а родственный нам по коммунистическому прошлому и отсталый по сравнению с нами Китай сумел найти менее болезненный путь расставания с коммунизмом? Ничего не разрушая, не устраивая неправедного передела собственности, созданной предыдущими поколениями, а накапливая новое богатство.
За период, равный нашим постсоветским реформам, Китай увеличил ВВП, промышленное производство и благосостояние граждан во много раз, а мы по этим показателям не достигли даже дореформенного уровня. Наши страны как бы меняются местами. Китай на всех парах движется по пути развития промышленного производства и высоких технологий, а мы скатились на позиции сырьевой периферии и по факту допустили дезиндустриализацию страны и немало преуспели в ее дезинтеллектуа-лизации. По коэффициенту интеллектуального развития, уровню грамотности, по числу научных открытий и, главное, по состоянию самой науки и научно-технической инфраструктуры мы уже далеки от лидеров. Во многих сферах даже отстаем от Китая. Например, как считает Н. Михайлов, доля в мировом экспорте информационного оборудования Китая составляет около 5%, а России - 0,2%. Доля готовой продукции в экспорте Китая в 2006 г. составила 91% и только 9% - необработанное сырье, у нас же сырье было основной статьей экспорта, как у самых отсталых стран [Кива, 2007]. И это несмотря на огромные доходы от экспорта энергоносителей и наличия беспрецедентно больших для нашей страны валютных резервов.
Многих людей, болеющих за судьбу страны, не может не беспокоить, почему наше историческое развитие идет не по восходящей, как у большинства других народов, а какими-то зигзагами, скачками? За взлетами следуют падения, топтание на месте, а то и попятные движения. Едва ли не на каждой исторической развилке мы принимаем худшее судьбоносное решение. И почему в XX в. у нас произошли четыре революции и две смены вектора общественного развития? Такого не было ни в одной сколько-ни-
будь цивилизованной стране. Февральская революция 1917 г. могла бы стать последней, если бы страна вышла из войны и если бы Временное правительство, не оттягивая созыва Учредительного собрания и даже не дожидаясь его, выдвинуло программу решения хотя бы только земельного вопроса, который на деле был ключевым вопросом русских революций.
В связи с 90-летием Февральской и Октябрьской революций СМИ, и в частности "Литературная газета", много внимания уделили этим двум событиям. Не со всеми авторами можно согласиться, особенно с теми, кто на деле оправдывают царский режим (и даже царский двор) и отказывают народу в праве на революцию или видят ее причину в заговоре некоей "мировой закулисы" и пр. Думаю, правы те, кто напоминают: Февральская революция дала стране свободу, за которую боролись (и гибли в застенках) лучшие люди многих поколений. В частности, были узаконены такие свободы, которых еще не было в большинстве стран Запада, - политические и социально-экономические права женщин, устранение дискриминации по национальным, расовым и религиозным признакам, свобода совести и пр. При этом молодой российский капитализм объективно имел еще огромный потенциал для своего развития и доказал это своим быстрым ростом в предвоенный период. Да, были и препятствия на пути дальнейшего прогресса, но их можно было устранить без ломки экономического строя.
Если бы не крайний эгоизм советской номенклатуры, и прежде всего высшего партийного руководства, стремившегося пожизненно править, наверняка удалось бы предотвратить и четвертую революцию 1990-х гг. (соответственно, и распад великой державы), начавшуюся как демократическая, но быстро переросшую в криминально-олигархическую. Для этого нужно было своевременно приступить к модернизации страны, как это уже делал Китай.
Нынешний правящий класс, увы, не умнее предыдущих, только еще более эгоистичный и циничный. И может так случиться, что в будущем вопрос об отнятой у народа собственности станет таким же революционизирующим фактором, каким в старой России был вопрос о земле, и нас, не дай бог, постигнут очередные социальные потрясения. Стоило бы прислушаться к руководителю Центра развития информационного общества И. Юргенсу, сказавшему: "В обществе не достигнуто согласие по поводу справедливости приватизации и раздела собственности. Даже если права собственности будут 100 раз гарантированы законом, в глазах населения они не станут священными" ("Московский комсомолец", 4 мая 2007 г.).
Революция - не выбор между хорошим и плохим. Это спонтанный выброс наружу недовольства народа, накапливаемого десятилетиями, а то и столетиями существующим порядком вещей. И чем дольше это недовольство копится, тем яростнее оно проявляется. Революция - это стихия. Никто ее не готовит, а чаще всего и не предвидит. Большевистский переворот неправдоподобно легко произошел лишь потому, что для него царским режимом была щедро удобрена почва. В. Ленин, проживая в Швейцарии, в самый канун Февральской революции сетовал на то, что при его жизни царское самодержавие не будет сломлено.
Только в России, как в никакой другой стране, цена революции страшно велика. Это уничтожение или в лучшем случае вытеснение на задворки общественной жизни и из страны элиты, а то и всего культур
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.