ИЗ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ МЕДИЕВИСТИКИ: ДВА СТОЛЕТНИХ ЮБИЛЕЯ
УДК 930(47)"19"::Е.В. Гутнова
Н.А. Хачатурян
ТВОРЧЕСТВО Е.В. ГУТНОВОЙ (1914-1992) В КОНТЕКСТЕ ПОТЕНЦИАЛА ОТЕЧЕСТВЕННОЙ МЕДИЕВИСТИКИ
В статье, посвященной памяти известного ученого-медиевиста Е.В. Гутновой, сделана попытка реализовать обозначенную в ней проблему в пространстве, по преимуществу, субъективного фактора. Подобная задача объясняется личной близостью автора статьи с Е.В. Гутновой, а также желанием оценить не только научный вклад ученого в процесс исторического познания, но выраженный характер осознанного ею восприятия исторического знания и его истории. Материалы статьи систематизированы в разделы с общей, достаточно беглой, характеристикой частной и научной жизни Е.В. Гутновой, которые прошли под знаком советской действительности и последующего глубокого научного и политического кризиса последней трети XX столетия; оценкой ее работ в области политической и государственной истории (проблема сословной монархии); социальной истории с разработками теоретических и социологических проблем (природа средневекового города и бюргерства; типология генезиса феодализма; в принципе типологический анализ); анализ проблемы общественного сознания средневекового крестьянства и работ в области историографии истории западноевропейского Средневековья. Анализ дан в контексте проблемы развития и обновления отечественной медиевистики и роли Е.В. Гутновой в этом процессе.
Ключевые слова: Историописание, историография, эпистемология, рефлексия сознания, принцип относительности, преемственность, саморазвитие, самоидентификация, власть, парламент, сословие, община, корпоративизм.
Настоящая статья не предполагает подробного строгого анализа творчества Е.В. Гутновой, как это может показаться из обозначенной нами темы. Ее содержание в материалах, посвященных памяти выдающегося ученого, продиктовано стремлением реализовать этот анализ, по возможности, в пространстве живого субъектного начала. Речь, тем не менее, пойдет не
только, точнее не столько о личном восприятии и, тем более, воспоминаниях о Е.В. Гутновой, рядом с которой прошли с некоторыми перерывами, сорок лет жизни автора - студентки кафедры истории Средних веков Истфака МГУ, затем ее ученицы и коллеги.
Сохраняя академический характер анализа, автор позволит себе поставить вопрос не только о месте Е.В. Гутновой в процессе исторического познания в качестве его актора, но, - благодаря специфике ее творчества - осознанном восприятии ею исторического знания и его истории: бережному отношению к накопленному этой дисциплиной огромному эмпирическому материалу, критическому опыту и философскому видению общественного развития. Подобная точка отсчета позволит оценить профессиональную зрелость ученого и собственный вклад в науку, его способность, находясь в определенных условиях конкретно-исторического бытия, т.е. отведенного ему судьбой данного места и времени для жизни и творчества, - не уступить неблагоприятным обстоятельствам, действуя «вопреки»; может быть, увидеть в исторических событиях чуть больше и «дальше» предшествующих или современных ему коллег, не стремясь при этом дискредитировать капризную, но строгую Даму Историю и воспринимая как данность закон преемственного развития, который исповедует постоянное обновление. Такой историк изучает историю, мобилизуя не только свой разум и знания, обнаруживая способность чувствовать ее.
Историческое время, на которое пришлись жизнь и творчество Евгении Владимировны, обстоятельства личного характера неоднократно посылали серьезные вызовы ее судьбе, создавая непростые ситуации. Ее родственные и семейные связи с известными представителями меньшевистского движения в революции 1917 г. - братом отца был Ю. Мартов (Цедербаум), мужем сестры отца - Дан; арест отца, после которого до его последующего расстрела, она вместе с матерью смогла увидеться с ним дважды: на свидании в Бутырской тюрьме и лагере; недолгий и закончившийся благополучно, - но арест мужа - Э.А. Гутнова, художника, известного оформителя книг и председателя МОСХ'а - и невосполнимая потеря сына, талантливого архитектора и яркого человека, погибшего в расцвете сил - А.Э. Гутнова, - вот основные вехи ее так называемой «частной» жизни, многие из которых тогда имели вполне «публичное» звучание. В частности, ощущаемое ею на протяжении многих десятилетий состояние, по ее собственному
признанию, «отщепенца», чья политическая лояльность в советские времена вызывала стойкие сомнения1.
Отнюдь неспокойной и «плавной» оказалась и творческая жизнь историка, которую кризис 60-х - 90-х годов, сопровождаемый принципиальными изменениями не только в научной, но и политической судьбе страны, резко поделил на две части: жизнь в условиях диктата марксистской методологии и далее - последующей ломки ее, с возникшей тогда непростой задачей принятия новых форм научной жизни в условиях свободы методологического выбора.
Благодаря профессионализму и превосходному знанию ею западноевропейской научной литературы, как, в прочем, и подлинных трудов К. Маркса, знакомство с которыми для части историков подчас ограничивалось обращением к их плоскому переложению, - Е.В. Гутнова была не только готова к радикальной ломке в отечественном историческом знании, но соучаствовала в ее подготовке, делая это бережно по отношению к его достижениям и без политизации, исключительно в рамках научного пространства.
Обретя в конце XX столетия «второе дыхание», Е.В. Гут-нова оказалась, подобно другим отечественным специалистам, в ситуации болезненного напряжения в научном сообществе, часть которых была чрезмерно увлечена деструктивным настроем, - естественным в условиях кризиса, но, к сожалению, не подкрепленным желанием разобраться - от чего отказывается отечественная медиевистика и историческая наука в целом, и что историки «берут с собой»2. На волне серьезных испытаний из-за глубины научного и политического кризиса научная корпорация не избежала свойственной человечеству способности, точнее слабости - «сжигать старых богов, чтобы поклоняться новым»3. Страх быть некогда заподозренными в отступлении от марксизма, - сменился для некоторых нежеланием быть заподозренными в какой-либо причастности к нему. Научная честность, смелость, взвешенность, и вместе с тем позиции Е.В. Гутновой,
1 Публикация из личного архива Е.В. Гутновой, подготовленная Д.А. Гутновым: Гутнова Е.В. «На Истфаке»... // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1993. № 6. С. 63-77.
2 Хачатурян Н.А. Современная отечественная медиевистика в контексте мировой исторической науки // Средние века. М., 2001. Вып. 62. С. 194-212.
3 Григорий Турский. История франков / Изд. подгот. В.Д. Савукова. М., 1987. Описание процедуры крещения Хлодвига со словами епископа Ремигия.
потребовавшие от нее гражданского мужества, усиливают и подчеркивают позитивный вклад ученого в процесс обновления отечественной медиевистики.
Ко всему вышесказанному следует добавить проблемы, неизбежно присутствующие в жизни любого человека, тем более публичного, крупного ученого-историка, - проблемы, связанные с естественным желанием быть услышанной, понятой, востребованной; справедливо, без мифотворчества (явления, распространенного и в научной среде), но по реальным результатам оцененной, - с возможными в этом психологическом пространстве жизни обидами, которые Евгения Владимировна могла эмоционально, по-женски, - даже по-детски, - переживать...
Она не удостоилась за свою более чем полувековую творческую жизнь академических отличий и высоких правительственных наград, - но, - без пафоса и преувеличений, со знанием последних тридцати лет ее жизни и творчества, я позволю себе утверждать, что Евгения Владимировна с честью и достоинством приняла и ответила на вызовы времени, - признанно и победительно обретя статус высокого профессионала, не уронив, но приумножив, по ряду показателей и по тем временам, - достижения отечественной, и не только, - исторической науки в исследуемых ею сюжетах. Ее научные победы обеспечили трудолюбие, которому она не изменила до последнего дня своей жизни, и, конечно, яркий талант, который отличали тщательный исследовательский почерк, внимание к факту и источнику в сочетании со способностями к рефлексии, умением проблемно и ясно мыслить. Эти качества дополняли активная внутренняя воля в сочетании со строгостью, которая освободила ее творчество от стремления к эпатажу, неаргументированной или преувеличенной по значимости, но модной новизне. В своей непростой жизни она не уронила достоинства и чести человека и ученого.
Что касается научного творчества Е.В. Гутновой, то по счастливому стечению обстоятельств начало формирования ее профессиональной зрелости пришлось на время создания исторического факультета в Московском университете, когда по результатам постановления партии и правительства в 1934 г. историческое знание было «реабилитировано» в сфере образования и в качестве научной дисциплины. Постановление - пусть робко, - но обозначило рубеж, оставляя, в известном смысле, позади чреватый политизированными крайностями и упрощениями, опасный для многих историков и даже стоивший для некоторых
из них жизни, - период, когда статус марксизма утверждался в качестве официальной методологии. Новая ситуация создавала возможность более свободного использования присущих марксизму как научному мировоззрению достижений: системного и комплексного подхода к историческому процессу; интереса к экономической и социальной истории; социальному подходу к политической и духовной истории. Она, наконец, существенно облегчала реализацию всегда присущей историческому знанию как форме сознания - способности к саморазвитию, движению вперед, независимо (в большей, или меньшей степени) от политических и идеологических обстоятельств. Нельзя не признать при этом особые условия, в которых пребывала отечественная медиевистика как специальная область знания на «советском этапе» ее существования. Временная удаленность изучаемых сюжетов от острых политических проблем тогдашней жизни, самый предмет изучения ею западноевропей
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.