ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2012 ■ № 2
РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Устарела ли история по Ключевскому?
"Круглый стол"
В основу материала положено обсуждение темы на "круглом столе", проведенном фондом "Либеральная миссия". Затрагивались вопросы: помогает ли наследие В. Ключевского понять советское и постсоветское общество? За какое невежество история "проучила" русское общество в ХХ в.? возможно ли "самоисправление"? каково должно быть преподавание истории, чтобы научить политический класс мыслить? И др. В обсуждении приняли участие А. Кара-Мурза, О. Жукова, М. Афанасьев, Е. Ясин, И. Клямкин, А. Оболонский, С. Секиринский, А. Каменский,
0. Будницкий и др.
Ключевые слова: Ключевский, история, философия истории, зависимость от предшествующего развития, историческая преемственность, популяризация истории
The material is based on "a round table" discussion, organized by fund "Liberal mission". Questions for discussion: does V. Kljuchevsky help to understand the Soviet and Post-Soviet society? For what ignorance the history taught "a good lesson" the Russian society in ХХ century? Is "self-correction" possible? Leading Russian scholars A. Kara-Murza, O. Zhukov, M. Afanasev, E. Yasin,
1. Kljamkin, A. Obolonsky, S. Sekirinsky, A. Kamensky, O. Budnitsky and others participated in the discussion.
Keywords: Kljuchevsky, history, history philosophy, path dependence, historical continuity, history popularization.
Прошлый год был ознаменован двумя датами, связанными с жизнью Василия Осиповича Ключевского, - 170-летием со дня его рождения и 100-летием со дня смерти. Памяти выдающегося русского историка и значению его наследия в формировании современного исторического сознания было посвящено одно из заседаний Фонда "Либеральная миссия". На обсуждение были вынесены вопросы: помогает ли Ключевский понять советское и постсоветское общество? за какое невежество история проучила русское общество в ХХ в.? как с помощью западноевропейского ума научиться жить своим умом? утратило ли современное российское общество средства к "самоисправлению"? в каком объеме нужно преподавать историю, чтобы научить политический класс мыслить? В обсуждении, которое вел вице-президент Фонда "Либеральная миссия" Игорь Моисеевич КЛЯМКИН, приняли участие основные докладчики Алексей Алексевич КАРА-МУРЗА (заведующий отделом Института философии РАН), Ольга Анатольевна ЖУКОВА (профессор Московского государственного педагогического университета), Михаил Николаевич АФАНАСЬЕВ (директор по стратегиям и аналитике группы компаний "Никколо М"), а также Александр Валентинович ОБОЛОНСКИЙ (профессор Национального исследовательского университета-Высшей школы экономики - НИУ-ВШЭ), Сергей Сергеевич СЕКИРИНСКИЙ (ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН), Аркадий Исаакович ЛИПКИН (профессор Российского государственного гуманитарного университета), Александр
Борисович КАМЕНСКИЙ (декан факультета истории НИУ-ВШЭ), Алла Григорьевна ГЛИНЧИКОВА (доцент Московского государственного лингвистического университета), Олег Витальевич БУДНИЦКИЙ (ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН), Евгений Григорьевич ЯСИН (президент Фонда "Либеральная миссия", научный руководитель НИУ-ВШЭ) и др. Наиболее интересные аспекты обсуждения обобщены Натальей Михайловной ПЛИСКЕВИЧ (зам. главного редактора журнала "Общественные науки и современность").
И. Клямкин: Сегодня, обсуждая значение взглядов В. Ключевского, мы имеем возможность сконцентрироваться на традициях исторического познания, заложенных старыми русскими историками. Насколько их наследие полезно нам для понимания досоветской истории, которую они изучали, и что можно взять у них для понимания истории советской и постсоветской, которой они не знали? С Ключевского же целесообразно начать хотя бы потому, что у большинства современных историков к нему утвердилось скептическое отношение: ссылаться на него стало среди них чуть ли не дурным тоном. Вот и попробуем разобраться, насколько устарела история "по Ключевскому", в чем ее устарелость, если таковая имеет место. Равно как разобраться и в том, почему у неисториков Ключевский по-прежнему вызывает гораздо больший интерес, чем труды многих современных авторов.
Первым я предоставлю слово Алексею Алексеевичу Кара-Мурзе. После него выступят два содокладчика - Ольга Анатольевна Жукова и Михаил Николаевич Афанасьев.
А. Кара-Мурза: Я решил ограничиться сегодня лишь одним из уроков Ключевского. Но он, на мой взгляд, способен задать тон нашей дискуссии. Этот урок я бы сформулировал так: нравственный, духовный переворот всегда предшествует перевороту политическому. Конечно, Василий Осипович был далеко не первым, кто сформулировал данный тезис, но именно он придал ему статус главного обоснования цельной концепции российской истории, причем истории не только государственной, но и общественной, национально-гражданской. Этот урок я для начала коротко проиллюстрирую на примере анализа им самим двух фрагментов русской истории. Это, во-первых, период возвышения Москвы и обретения страной национальной независимости, то есть выход из "смутного времени" в Х1У-ХУ вв.; во-вторых, вход в "русскую смуту" в начале XVII в. Думаю, проблематика русской смуты, сегодня весьма актуальна. В обоих случаях Ключевский показывает, как изменения в сфере сознания предполагают затем разворачивание целой цепочки социальных и политических изменений, как духовно-нравственное возрождение ведет к возрождению политическому. И наоборот: духовно-нравственное оскудение неизбежно чревато политическим погромом. Помните, знаменитую фразу: "Разруха не в клозетах, а в головах" М. Булгакова. Профессор Преображенский, судя по всему, был идейным учеником профессора Ключевского. Добавлю: равным образом, и преодоление разрухи начинается в головах. И я тоже (вслед за Ключевским, Булгаковым и Преображенским) смеюсь, когда какие-то "новые баритоны" кричат: "Долой разруху!".
Напомню, что анализ Ключевского, касающийся обретения Русью национальной независимости, начинается с фиксации трех на первый взгляд малозначительных и разрозненных фактов начала 1340-х гг. Первый: из московского монастыря вызван был на церковно-административное поприще скрывавшийся 40-летний инок Алексий, будущий митрополит московский. Второй: тогда же один 20-летний пустынник (будущий преподобный Сергий) в лесу, в районе будущей Лавры, построил маленькую деревянную келью-церковь. И третий: в Устюге родился будущий святой пермской земли святитель Стефан. Только потом выяснится, говорит Ключевский, что "ни одного из этих имен нельзя произнести, не вспомнив двух остальных". И продолжает: "Эта троица созвездием блещет в нашем XIV веке, делая его зарей политического возрождения русской земли".
А далее Ключевский подробно и виртуозно описывает картину того, как начинает отзываться в обществе этот, казалось бы, очень слабый духовный импульс. Алексий,
Сергий, Стефан поначалу повлияли на немногих. Таких людей была капля в море, пишет Ключевский, но ведь «и в тесте нужно немного вещества, вызывающего брожение. Нравственное влияние действует не механически, а органически, на это указал сам Христос, сказав: "Царство Божие похоже на закваску"». Результат - постепенное, но неуклонное усиление чувства нравственной бодрости и духовной крепости, которые со временем приносят и свои политические плоды. Это, так сказать, пример позитивный: нравственная сосредоточенность и духовное подвижничество дают импульс к национальной и государственной консолидации.
Пример прямо противоположный - погружение России в смуту в начале XVII в. Формальная причина здесь - пресечение династии, но "подкладка" смуты чисто метафизическая. Сейчас мы бы назвали этот процесс процессом "идейной делегитими-зации власти". И действительно, прологом смуты стала последовательная смена на русском троне фигур, несущих, по выражению Василия Осиповича - какую-то "душевную червоточину". Федор Иоаннович - блаженный, юродивый на троне (некоторые говорили просто: дурак или безумец), постоянно виновато улыбающийся и бегающий по церквам трезвонить. И это стало для общества зримым проявлением деградации традиционной власти.
Сменивший Федора Борис Годунов, с чисто управленческой точки зрения, полагает Ключевский, был вполне "эффективным управленцем". Его беда (и, соответственно, беда страны) была в другом: "Борис принадлежал к числу тех злосчастных людей, которые и привлекали к себе, и отталкивали от себя: привлекали видимыми качествами ума и таланта, отталкивали незримыми, но чуемыми недостатками сердца и совести. Он умел вызывать удивление и признательность, но никому не внушал доверия, его всегда подозревали в двуличии и коварстве, считали на все способным". Именно поэтому в версию убийства царевича Дмитрия Годуновым поверили сразу очень многие. В результате, по Ключевскому, и "замутились умы у русских людей, и пошла смута". Годунов - земский избранник превратился в "малодушного полицейского труса, он показал, что всех боится, как вор, ежеминутно опасающийся быть пойманным". И так далее, цепочку этих рассуждений можно продолжать и в отношении Василия Шуйского, и самозванцев, и других персонажей Смутного времени.
Итак: любому политическому перевороту предшествует переворот нравственный. Верность этого тезиса, проявившаяся в XIV и XVII вв., подтвердилась в России и в начале XX в. Сам Ключевский, особенно после поражения в русско-японской войне и Кровавого воскресенья, успел констатировать неизбежность психологической дискредитации правящего режима. "Алексей царствовать не будет", - повторил Ключевский публично в 1905 г. свою более раннюю дневниковую догадку.
Именно этот феномен конвертации негативных духовных процессов в социально-политические стал предметом исследования и блестящей когорты историософов Серебряного века. Их историософия явилась в двух разных видах, иногда остро конфликтующих между собой (вспомним дискуссию между "Вехами" и оппонирующими им кадетскими "Антивехами"). Тем не менее можно настаивать на том, что эти потоки представляли собой разные направления среди методоло
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.