КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
В.А. ЛЕКТОРСКИМ. Философия, познание, культура. М.: Канон+, 2012, 384 с.
Философские учебники часто начинаются с разъяснения смысла слова "философия": это слово восходит к древнегреческому языку и означает буквально "любовь к мудрости". Философ - не мудрец, но это человек, который стремится к мудрости. Однако если мы взглянем на современную философскую литературу - как зарубежную, так и отечественную, - то едва ли мы найдем в ней не только мудрость, но даже и стремление к ней. В философских статьях и книгах сегодня чаще всего обсуждаются какие-то очень узкие, специальные проблемы, представляющие интерес для небольших профессиональных групп. Специализация раздробила философию на множество областей и сфер, представители которых почти не соприкасаются друг с другом и работа которых непонятна, да и неинтересна более широкому кругу читателей.
Но вот последняя книга крупнейшего отечественного философа В.А. Лекторского "Философия, познание, культура" вновь заставляет нас вспомнить о природе философии. Автор не говорит о мудрости, но вся его книга пронизана стремлением к ней. Спокойно и беспристрастно озирает он обширное поле философских исследований, выделяя в нем главные, важнейшие проблемы сегодняшнего дня.
Книга начинается с обсуждения вопроса, который рано или поздно задает себе любой подлинный философ: что такое философия и какова ее роль в современном мире? Здесь автор высказывает чрезвычайно любопытную мысль о том, что философия, будучи одним из способов понимания окружающего мира и человека, осуществляя рефлексию над культурой и ее основаниями, вместе с тем устанавливает связи между тремя мирами, в которых живет человек, - обыденным "жизненным миром", миром субъективных переживаний и специализированным миром науки. Выявляя и проясняя связи между этими тремя мирами, философия одновременно формулирует (должна формулировать!) некоторый идеал, некоторую программу действий человека и общества в целом: "...Философия имеет важную нормативную составляющую, которая задает будущие состояния, проектирует культурную и человеческую реальность" (с. 8). Эта мысль чрезвычайно важна для современной России и ее интеллектуальной элиты, представители которой до сих пор не могут внятно сказать, какое
же общество мы хотим построить. Коммунистический идеал отброшен, дикий капитализм никого не устраивает, к чему же двигаться? Подчеркивая проективную функцию философии, Владислав Александрович прямо призывает философов к выработке того идеала общественного устройства, стремление к реализации которого могло бы объединить российское общество.
Первую часть своей книги В.А. Лекторский посвящает важнейшим проблемам эпистемологии, разработке которых он отдал большую часть своей творческой жизни.
Одной из этих проблем является понимание рациональности и ее исторических трансформаций. Широкую известность приобрела концепция рациональности другого нашего выдающегося философа В.С. Степина, который, анализируя историческое изменение научного познания, выделяет три вида рациональности - классическую, неклассическую и постнеклассическую. Их динамику Вячеслав Семенович представил в виде простой и наглядной схемы: классический идеал рациональности исходил из признания полной независимости объекта от познающего субъекта и средств познания; при неклассической рациональности объект познания зависит от познавательных средств; постнеклассическая рациональность подчеркивает зависимость объекта познания не только от средств познания, но и от особенностей познающего субъекта.
В.А. Лекторский рассматривает проблему рациональности в более широком контексте, связывая ее не только с познанием, но с любой человеческой деятельностью. Ядром рационального познания и деятельности в его понимании являются принципы логического рассуждения и методологические принципы и правила. Это ядро остается более или менее неизменным: действительно, мы до сих пор не отказались от законов аристотелевской логики. Однако Владислав Александрович обращает внимание на то, что "практическая и познавательная рациональность невозможна без определенных содержательных предпосылок: без представления о мире и способах его постижения, без принятия системы ценностей, в рамках которой осуществляется постановка цели практического действия. А представления о мире и познании, принимаемые ценности оказываются исторически и культурно обусловленными" (с. 24). Поэтому
рациональность, рассматриваемая вместе с ее культурными основаниями, изменяется вместе с изменением этих оснований. Так, отмечает В. А. Лекторский, рациональность античной эпохи включала в себя принцип, согласно которому рациональное постижение мира возможно только при полном невмешательстве субъекта в исследуемые явления и процессы. Поэтому эксперимент, предполагающий воздействие на изучаемый объект, был невозможен в античной науке. В Новое время природа начинает рассматриваться как материал для преобразующей деятельности человека. И познание в соответствии с этой активистской установкой трактуется как активное вмешательство субъекта в познаваемые явления с целью выявления их скрытой структуры. В последнее столетие "образцом рационального действия является такое, которое рассчитывает соотношение издержек и вознаграждения в пользу последнего" (с. 26). Такое утилитарное, торгашеское понимание рациональности подвергается критике, и сейчас уже все более широкое распространение получают разговоры о том, что от рациональности нужно вообще отказаться. Возможно, критика утилитарного понимания рациональности справедлива, соглашается автор, однако отказ от ядра рациональности означает погружение в хаос, в котором человек оказывается игрушкой случая, т.е. лишается свободы. Рациональность, утверждает В.А. Лекторский, служит основой свободного выбора и свободного действия. Отказ от рациональности означает отказ от свободы.
Для современного российского общества большую актуальность приобрел вопрос о соотношении знания и веры. Знание В.А. Лекторский понимает как обоснованное истинное убеждение: "...обоснование является необходимым компонентом знания", - пишет он. Вера - это то, что принимается человеком без обоснования. Однако, по мнению автора, вера и знание вовсе не противоположны, скорее, они дополняют друг друга. Даже наука не может обойтись без веры: "например, исследовательская деятельность предполагает не только веру в парадигму, ту или иную теорию, но и доверие к экспериментальным результатам коллег" (с. 64). Таким образом, вера у В.А. Лекторского оказывается чем-то более фундаментальным, чем знание: ".Вера - не что-то временно принимаемое для практических нужд с установкой на последующее ее полное вытеснение знанием. Вера во многих случаях ничем не заменима, вера конституирует человеческую идентичность, а вера как фундаментальная установка доверия является условием жизни человека в сообществе и создает саму возможность получения знаний" (с. 65).
Когда говорят о соотношении знания и веры, то часто имеют в виду именно религиозную веру.
Владислав Александрович придает понятию веры гораздо более широкий смысл, истолковывая веру как доверие людей по отношению друг к другу. И действительно, без такого доверия общество, по-видимому, не могло бы существовать: нельзя жить, не доверяя никому. Можно было бы добавить, что в основе моего доверия к другому человеку лежит моя вера в то, что этот человек придерживается приблизительно тех же нравственных принципов, что и я, является представителем общей для нас культуры. Сейчас в нашей стране доверие людей друг к другу подорвано в значительной мере вследствие утраты нравственных ориентиров и радикального изменения системы ценностей.
Но, конечно, главный интерес для В.А. Лекторского представляет фундаментальная гносеологическая проблема - проблема природы человеческого познания: способны ли мы познать окружающий мир или вынуждены довольствоваться только фантомами собственного сознания? Рассматривая эту проблему, автор принимает современное разделение эпистемологов на два лагеря - реалистов и конструктивистов - и опрокидывает это разделение на историю философии Нового времени. Реалисты полагали, что образ мира, рисуемый здравым смыслом и наукой, дает нам адекватную картину реальности. Конструктивисты настаивали на том, что этот образ является конструкцией человеческой чувственности и разума. Первым эпистемологическим конструктивистом, говорит В.А. Лекторский, можно считать И. Канта. Сейчас конструктивизм приобрел широкое распространение и пользуется почти всеобщим признанием.
В современной философии автор книги выделяет три разновидности конструктивизма. Во-первых, это позиция, представленная американским философом У. Селларсом, показавшим, что чувственно данное конструируется субъектом посредством языка. Во-вторых, это радикальный эпистемологический конструктивизм, утверждающий, что познаваемый нами мир является целиком продуктом деятельности нашего мозга. Это направление опирается на теорию аутопоэтических систем, созданную чилийскими биологами Ф. Варелой и Р. Матура-ной. Наконец, сюда же примыкает социальный конструкционизм, утверждающий, что социальная реальность является не более чем плодом конструирующей деятельности познающего субъекта. С точки зрения конструктивизма о реальности вообще говорить бессмысленно, а от понятия истины в его классическом понимании следует оказаться.
В.А. Лекторский хочет остаться реалистом и сохранить классическое понятие истины, но при этом ясно осознает, что аргументы конструктивистов против наивного реализма в значитель-
ной мере справедливы. Сейчас нужно разрабатывать такую форму реализма, которая учитывала бы изменения в науке ХХ в., результаты психологии, философии языка и когнитивной науки. Свой вариант реализма автор называет "конструктивным реализмом": "Эпистемологический реализм, - пишет он, - оказывается наиболее адекватным тому этапу развития науки и новым взаимоотношениям человеческой цивилизации, природы и Космоса, который характерен для начала XXI столетия. Особенно плодотворным является, на мой взгляд, конструктивный реализ
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.