|| интервью_
ВСТУПЛЕНИЕ В ВТО - КАТАЛИЗАТОР ПРОЦЕССА ИНТЕГРАЦИИ РОССИИ В МИРОВОЕ СООБЩЕСТВО
Сегодня собеседник заместителя главного редактора Людмилы Нечайкиной доктор технических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ, заведующий кафедрой стандартизации и метрологии РГУ нефти и газа им. И. М. Губкина, генеральный директор Национального института нефти и газа Всеволод Кершенбаум.
— Всеволод Яковлевич, скажите, зависимость экономики великой России от нефтегазового комплекса трагическая неизбежность для государства, имеющего слишком богатые сырьевые ресурсы?
— Я бы не стал драматизировать ситуацию. Исторически сложилось, что на протяжении многих десятилетий нефтегазовый комплекс (НГК) является фактическим фундаментом экономики страны. НГК обеспечивает 4/5 производства энергоресурсов, выполняет функции главного источника налоговых поступлений. На его долю приходится свыше 40% доходов федерального бюджета, 20% консолидированного бюджета, более 40% валютных поступлений государства, 12% промышленного производства России (при 3% занятого в нем работоспособного населения страны).
Аналитические расчеты и практический опыт свидетельствуют о том, что:
■ каждый рубль дополнительного производства продукции НГК увеличивает внутренний валовый продукт (ВВП) страны на 1,5—1,6 рубля;
■ каждый рубль дополнительных капиталовложений в НГК обеспечивает, как минимум, 1—2 рубля прироста национальной экономики;
■ косвенный эффект для страны от развития НГК значительно превышает прямой эффект от его развития.
Под косвенным эффектом подразумевается обеспечение платежеспособного спроса на продукцию сопряженных отраслей с последующими налоговыми, социальными и прочими эффектами от этих отраслей. Наряду с созданием но-
вых рабочих мест непосредственно в нефтегазовых проектах при их реализации формируется прирост косвенной занятости, обусловленной появлением новых потребностей в промышленном и других секторах. Важнейший эффект от развития НГК государство получает не в так называемых «добывающих», а в «машиностроительных» регионах. Таким образом, очевидна не только финансово-экономическая, но и социальная роль НГК как стабилизирующего фактора жизнеобеспечения России, ответственного, в конечном итоге, за снабжение населения светом и теплом, своевременную выплату зарплаты и пенсий, бесперебойное снабжение продуктами питания по доступным ценам.
Сегодня НГК рассматривается не только как поставщик углеводородного сырья (сырья и продуктов его переработки), но и как поставщик валюты, налогов, генератор платежеспособного спроса на товары и услуги.
— Некоторые авторитетные в отрасли ученые считают, что решать поставленную Президентом задачу увеличения внутреннего валового продукта в 2 раза можно как раз за счет наращивания объемов переработки нефти.
— Надо принимать во внимание факты нашей жизни. В течение 90-х годов объем переработки нефти и производства моторных топлив нефтеперерабатывающими заводами сократился вдвое; смазочных масел, нефтебитума, электродного кокса, ароматики — почти в 3 раза, твердых парафинов, основных продуктов нефтехимии и сырья для са-
жи в 7 раз. Причины этого процесса кроются в сокращении внутреннего спроса, падении промышленного производства, увеличении поставок нефти на экспорт.
Сегодня среднеотраслевая загрузка мощностей по переработке нефти составляет всего лишь 57%, тогда как максимально экономичный уровень загрузки мощностей НПЗ равен 80—85%. Как известно, недогрузка мощностей НПЗ увеличивает и без того высокие издержки переработки нефти. К числу особенностей отечественной нефтеперерабатывающей промышленности следует отнести избытки мощностей по первичной переработке нефти (например, в Башкортостане или Самаре) и явный недостаток вторичных мощностей. Помимо этого, резкое падение объемов производства привело к ликвидации на многих НПЗ мощностей по производству ароматических углеводородов и других видов нефтехимического сырья. При этом существующие мощности характеризуются крайней изношенностью (до 80%).
Во времена советской власти удалось выстроить достаточно большое количество нефтеперерабатывающих заводов. В нашей стране, если вспомнить историю и реалии прошлого, ставка делалась на гиганты. Это касалось и машиностроения, и металлургии, это относится и к нефтепереработке. А в чем слабость гигантов? Если они начинают болеть, то очень тяжело выздоравливают.
— Гиганты просто начали стареть, потому что были построены 40, а то и 50 лет назад.
— Износ оборудования предприятий нефтепереработки предельный — 70%.
интервью I
К тому же и технологии устаревают. Моральное старение достаточно серьезное.
Заметьте, весь мир трепетно относится к вопросам нефтепереработки. Она развивается и в странах, закупающих нефть. В Японии нет собственных месторождений нефти, но там есть великолепнейшие нефтеперерабатывающие заводы. Мне пришлось побывать на одном из них. Производство абсолютно безлюдное. Тихо, лишь роботы почти бесшумно делают свою работу. Я много курю, мне в порядке исключения (курить на подобных предприятиях категорически запрещено) разрешили выкурить сигарету в каком-то коридорчике. Вдруг услышал — «дзинь-дзинь» — звоночек: из-за угла коридора выезжает с тихой приятной японской музыкой робот-платформа с устройством-манипулятором, тихо проезжает мимо меня, а из-за другого угла навстречу — другой робот (это все происходит в двух метрах от меня), они встретились, если можно так сказать, о чем-то поговорили, перезвонились, постояли рядом, потом разъехались... Это лишь внешние впечатления от иного, чем у нас, уровня техники.
Японские предприятия средней мощности легко перестраиваются, модернизируются в соответствии с требованиями научно-технического прогресса. Если возникли новые технологии, внедрить их очень просто. Попробуйте Московский нефтеперерабатывающий завод перевести на новые технологии...
— Однако строительство новых предприятий нефтепереработки в России — дело редкое. Не останемся ли на обочине мирового прогресса — по технологиям в нефтепереработке?
— Думаю, не останется. Потенциал у России огромный. Кстати, есть и у нас модернизированные предприятия. Например, Омский нефтеперерабатывающий завод. Это уверенный сегодняшний век. Набирает обороты недавно построенный Нижнекамский НПЗ, достигший в 2003 г. наивысшей в России и СНГ загрузки мощностей (88%).
Конечно, стратегически ориентироваться на сверхмощные предприятия, как на единственные источники переработки, было бы неосмотрительно. Нужно создавать средние и малые предприятия (я не говорю о примитивных криминальных предприятиях Чечни). Их легко перестраивать, они смогут работать стабильно, внедряя достижения научно-технического прогресса.
— Но найдут ли они место под солнцем, ведь рынок давно поделен вертикально-интегрированными компаниями-монополистами?
— В первую очередь монополисты должны заняться созданием подобных фирм. Кто им мешает создавать бесчисленное количество дочерних предприятий? В переработке монополизм как раз не страшен.
— Западные НПЗ отличаются высокой глубиной переработки нефти. Мы, к сожалению, похвастаться подобным не можем.
— И несем безумные потери в связи с этим. Глубина переработки — один из важнейших показателей. Однако мы даже в планах не ставим перед собой высоких рубежей. Все цифры, которые заложены в Энергетической стратегии, достаточно скромны. К 2010 г. глубина переработки нефти в России должна составить 75%, а к 2020 г. 80—85%. И нет уверенности, что сумеем реализовать Энергетическую стратегию. Если помните, там три варианта развития: оптимистический, благополучный и критический. Глубина переработки нефти в США — более 90%, на многих предприятиях — 96—96%. И там всерьез работают над ее повышением. А у нас даже с катализаторами дела обстоят неважно.
— Их не поставляет производство или они некачественные?
— Качество как раз сопоставимо с зарубежными аналогами. Но закупаем зарубежные катализаторы. Настолько велика уверенность в том, что сервис будет отличным, а значит, работа без сбоев обеспечена. За катализаторами надо нежно ухаживать. У нас этого ожидать нельзя.
— Система сервисных компаний не сложилась?
— Да, катализаторам уделяется недостаточно внимания. Это, наверное, из-за того, что их требуется очень немного. Что такое 4 тыс. тонн в год на фоне огромного количества нефти, которую мы добываем? Кажущаяся малость создает некую иллюзию
13.
интервью
неважности, неответственности при производстве катализаторов для нефтепереработки. Но как раз катализаторы и позволяют увеличить глубину переработки нефти.
Видите, даже маленькие частные примеры подводят нас к осознанию того, что назрела необходимость серьезных перемен в экономической политике государства.
— Действительно, в структуре экспорта российских товаров удельный вес топливно-сырьевой группы 56%, в том числе 25% составляет сырая нефть. А ведь продажа за границу не сырья, а продуктов нефтепереработки выгоднее и компаниям, и государству?
— Все не так просто. Европа, с которой мы активно торгуем, переходит на дизельное топливо, нацелена на жесткое выполнение требований экологического плана — предельное содержание серы в моторных топливах должно быть резко ограничено (что у нас пока не получается). Найдут ли сбыт собственной продукции предприятия, ориентированные на светлые продукты переработки? Надежды, что мы всегда сможем в неограниченных количествах гнать наш бензин в Европу, необоснованны. Да и не так уж легко российской продукции найти рынки сбыта. Большие надежды возлагаются на вступление России в ВТО (Всемирную торговую организацию). Но это неизбежно повлечет за собой либерализацию внешней торговли, приведет к еще большей открытости рынка. Снижение уровня таможенных барьеров чревато лавинообразным возрастанием импорта, когда в Россию, тесня отечественного производителя, хлынет поток зарубежной продукции и техники. Так что вступление в ВТО потребует немалой подготовительной работы.
— И все же Россия окончательно и бесповоротно решила вступить во Всемирную торговую организацию. Всеволод Яковлевич, знаю, что Национальный институт нефти и
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.