От редакции. Публикуя следующие две статьи, посвященные вхождению России в интеллектуальное пространство Европы, редакция продолжает актуальную тему глобализации, на этот раз в историческом аспекте.
Вхождение России в интеллектуальное пространство Европы: между Царством и Империей
М. С. КИСЕЛЕВА, Т. В. ЧУМАКОВА
"Нашу эпоху Возрождения, наш XV век, начало нашего более сложного и органического цветения, наше, так сказать, единство в многообразии, надо искать в XVII веке, во время Петра I или, по крайней мере, первые проблески при жизни его отца. Европейские влияния (польское, голландское, шведское, немецкое, французское) в XVII и потом в XVIII веке играли ту же роль (хотя и действовали гораздо глубже), какую играли Византия и древний эллинизм вXVиXVIвеках на Западе"
"Византизм и Славянство" Константин Леонтьев
Интеллектуальное пространство представляется той областью, которая создает основания для самого начального этапа процесса европейской глобализации Нового времени. В этой статье пойдет речь о достаточно постепенном, но набирающем интенсивность процессе интеграции России в интеллектуальное пространство Европы со второй половины XVII столетия, что совпадет с переходным периодом в истории российской культуры от
© Киселева М.С., Чумакова Т.В., 2009 г.
Средневековья к Новому времени1. Связи Древней Руси с европейскими интеллектуалами известны со времени христианизации Древней Руси: прежде всего, с Византией и восточно-христианским ареалом земель. Попытки прямых интеллектуальных контактов с западными европейцами, насколько позволяли конфессиональные различия, активизировались в Московском царстве с конца XV в. и несколько расширились в XVI столетии2.
Европа XVII столетия, а тем более весь мир, не являли собой какого-либо экономического, политического или социокультурного целого, однако движение к единым экономическим и торговым связям, безусловно, существовало. В движении мира к этому целому "роль Европы была ключевой"3. В европейской интеллектуальной культуре уже был накоплен опыт и осмыслен первый глобальный Ренессансный гуманистический проект. Внутри него были пробы соединения разных культур и традиций: от известной несостоявшейся дискуссии Пико делла Мирандола с папским Римом, посвященной Pax fides, до создания разнообразных социальных утопий (как абсолютного примера для всего человечества). Европа вошла в период первых буржуазных революций, становления абсолютистских монархий, создания военных и политических союзов против общего конфессионального врага - Османской империи. Однако гражданские и церковные европейские политики XVII в. более трудились над разделением мира, а не над его объединением. Широкое протестантское движение, захватившее страны Северной Европы, довело население Германии, Франции, Швейцарии до гражданских конфессиональных войн и локальных жестоких противостояний.
Единственной сферой, где можно было увидеть осуществление проекта мира без границ, политических амбиций и религиозных интересов, была сфера человеческого разума, осуществлявшая себя в умах европейских философов и ученых. Р. Декарт, Г. Галилей, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, И. Ньютон, Дж. Локк, Б. Спиноза, В. Лейбниц... Список этот, разумеется, можно продолжать. Мыслители разных европейских стран закладывали философские и естественно-научные основания первого глобального проекта создания европейской науки как пространства просвещенного разума. Безусловно, это пространство было содержательно разнообразным. В проект "разумного человечества" закладывались традиции английского эмпиризма, французского рационализма, романской настойчивости в соединении истины и веры. Здесь можно отыскать и иудейский панлогизм, и немецкий
1 См.: Очерки русской культуры XVII века. М.: Изд-во Московского ун-та. 1979; Русская культура в переходный период от Средневековья к Новому времени. М., 1992. Черная Л.А. Русская культура переходного периода от Средневековья к Новому времени. М.: Языки русской культуры. 1999; Живов В.М. Религиозная реформа и индивидуальное начало в русской литературе XVII века // Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М.: Языки славянской культуры. 2002.
2 Приведем только один пример. Николай Булев из г. Любека, родившийся в семье бюргера Ганса Бюлова (Bulov) и получивший хорошее образование, в 1483 г. защитил научную степень в Ростокском университете. Его послужной список разнообразен: служил новгородскому митрополиту как переводчик Священных текстов, папе римскому Юлию II как астролог, а русскому царю как врач. Во второй приезд Булева в Россию, он становится придворным врачом великого князя Василия Ивановича. В 1534 г. по заданию митрополита Даниила переводит с немецкого (нижнесаксонского) первую медицинскую энциклопедию, известную на Руси как "Вертоград" или "Травник". В Новгороде Булев занимался составлением пасхальных таблиц и переводами астрологических трудов. Их присылал из Германии другой любекчанин Бартоломей Готан (B. Ghotan. См. Арсеньев С.В. О любском типографщике Варфоломее Готане, бывшем в Москве в XV в. // Чтения в обществе истории и древностей российских. 1909. Кн. IV. С. 48-56; Raab H. Zu eingen niedordeutschen Quellen des altrussischen Schriftums // Zeitschrift fur Slavistik. Bd. III, Н. 2-4. Berlin, 1958. S. 323-335). Готан известен также тем, что поставлял книги Новгородскому архиепископу. Возможно, ему мы обязаны появлением на Руси "Луцидаруса" - переработанного трактата "Imago Mundi" немецкого схоласта первой половины XII в. Гонория Отенского. В сборник были добавлены другие произведения, и в частности апокриф "Elucidarium". Эта своеобразная энциклопедия ("Луцидарус" в переводе на русский - "Просветитель") представляет собой смесь аристотелевской физики с духовными поучениями, являясь типичной схоластической "Summa", цель которой - обозреть всю картину мироздания.
3 История Европы в восьми томах. М.: Наука, 1994. Т. 4. С. 90.
мистицизм, подмешанный к строгости математического ума. Однако выработка правил формирующегося европейского научного сообщества, касающихся полемики, дискуссии, научной переписки и т.д., внимание к эксперименту как способу научной доказательности и достоверности выдвигаемых гипотез, способствовали строгости его институциональной самостоятельности, опирающейся на принципы деистического мировоззрения.
Не следует забывать также, что в Европе XVII в. не менее активно, чем формирование новых научных сообществ, шел процесс иного характера. После кровавых религиозных конфликтов XVI в. католики и протестанты перенесли активное противостояние в новую область. Борьба за спасение верующих, содержание в правильном порядке их умов и сердец заставляли каждую из конфессий искать эффективные методы своего влияния на паству. Новые монашеские ордена (Общество Иисуса, движение антитринитариев, социниане и т.п.); активизация миссионерской деятельности; новые образовательные структуры (иезуитские коллегии католиков4 и приходские школы, а со временем университеты протестантов); правила катехизации и огромное разнообразие проповеднической литературы; богословские компендиумы, энциклопедии и полемические трактаты - все эти источники исходили как от католиков, так и протестантов и были насыщены мощным полемическим содержанием. Секуляризирующемуся разуму приходилось отстаивать свои позиции как перед мощью папского Рима (вспомним процесс над Галилеем), так и перед вождями новой церкви (Сервет был приговорен католиками и бежал, казнил его Кальвин).
Есть еще одна предпосылка к единству европейских культур XVII в. - выработка общего стиля барокко, распространившегося, наряду с классицизмом в европейской культуре. Исследователи полагают, что можно говорить об "общеславянском Барокко как универсальном типе культуры"5, распространившемся на славянских территориях, независимо от их конфессиональных предпочтений. Этот тип культуры объединяет философию с богословием, литературу и чувственную пластику художественных форм, включая и низовые, народные формы культуры6.
Каким образом Россия могла найти место в этом сложном конфессиональном и интеллектуальном пространстве Европы? Да, собственно, желали ли православные книжные люди Московского Царства какого-либо сближения с образованной Европой? Как это сближение могло происходить, и какие цели могла преследовать политическая элита страны в этом отношении? Достаточно ли было "барочного" единства как культурного фона для включения России в единый европейский процесс? Как осознать тот исторический факт, что европейское просвещение уже в следующем XVIII в. укоренилось, казалось бы, в совершенно не готовой к какой-либо систематической образовательной и научной деятельности России и уже в XIX в. плоды этого просвещения заставили говорить о самостоятельной интеллектуальной русской культуре весь ученый мир.
4 М.А. Корзо приводит показательную статистику: "При жизни Игнатия Лойолы функционировали уже 33 коллегии. К 1586 г. Общество располагало 162 коллегиями... К столетнему юбилею своего существования иезуиты в 35 провинциях и 3-х вице-провинциях ордена имели около 520 коллегий, 49 семинарий и 54 новициата для молодых послушников. В Европе по численности учебных заведений лидировала Италия (116 коллегий); после нее - Пиренейский полуостров (104), земли немецких княжеств (83), Франция (79), Нидерланды (39) и Речь Посполитая (30)" (Корзо М.А. Педагогическая система иезуитов // История образования и педагогическая мысль в эпоху Древности, Средневековья и Возрождения / Под ред. Т.Н. Матулис.. М.: изд-во РУДН, 2004. С. 475). Одним из главных требований к содержанию учебных программ в этих заведениях остается региональный принцип. "Правда, после введения Ratio Studiorum 1599 г. учебные планы в значительной степени утратили региональный и национальный колорит, но и до настоящего времени иезуиты остаются верны принципу pro regionum, temporum, personarum varietate, зафиксированному еще в Конституциях ордена (IV,XIII,2)" (Там же. С. 482).
5 История культур славянских народов. В 3-х т. / Отв. ред. Г.П. Мельников. М.: ГАСК, 2003. Т. I. С. 10.
6 См. также: Истори
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.