Владимир Ивановский и Густав Шпет: методологический проект "истории понятий"
Т. Г. ЩЕДРИНА
В статье рассматривается методологический проект "истории понятий", которым руководствовались В.Н. Ивановский и Г.Г. Шпет в процессе разработки "Словаря философской терминологии" в 1922 г.
The article deals with the directing methodological project of "concepts history" by Vladimir Ivanovsky and Gustav Shpet ("Dictionary of philosophical terms", 1922).
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: философия и методология науки, история понятий, философская терминология, В.Н. Ивановский, Г.Г. Шпет.
KEY WORDS: philosophy of science, methodology of science, concepts history, philosophical terms, Ivanovsky, Shpet.
Размышляя о развитии гуманитарной науки в России, Н.О. Лосский писал: "Не зная и не изучая своего прошлого, мы не умеем ценить свою культуру и не можем сознательно развивать и укреплять ее. Между прочим мы до сих пор не научились ценить свою научную и философскую литературу. Нам кажется, будто всякое философское направление появляется в России под влиянием Запада, и для изучения его в его оригинальной форме нужно обращаться к иностранной литературе. Между тем, в действительности, зачастую основные идеи того же направления зарождались более или менее одновременно и в нашей литературе, воплощались в яркой и своеобразной форме и, если бы мы не оставляли такие произведения русских писателей в тени, отдавая предпочтение "знатным иностранцам", они служили бы ядром для дальнейшего развития мысли, были бы использованы так полно, как это бывает в органически развивающейся литературе Запада и приобретали бы влияние также и за пределами России" [Лосский 1918]. Рассуждение Лосского в полной мере можно отнести и к такой актуальной ныне области гуманитарных исследований, как "история понятий". Когда сегодня мы работаем в этой области, то обращаемся, как правило, к европейской методологической традиции (в основном к трудам Р. Козеллека, Э. Ротхакера, Й. Риттера); см. об этом: [Материалы 2010]. Но при этом очень важно, чтобы наше обращение к этой традиции, наш исследовательский интерес не был бы прямым за-
© Щедрина Т.Г., 2012 г.
имствованием, простым калькированием конкретных методик. Необходимо, чтобы усвоение европейского интеллектуального опыта стало рецепцией, т.е. осмыслением с учетом реалий русского исторического опыта и русской философско-методологической традиции, обогащающей исследования в этой области. А традиция эта в русской философии есть.
В 1921 г. был создан Институт научной философии. Густав Густавович Шпет стал его первым директором, а Владимир Николаевич Ивановский - действительным членом по секции методологии науки. Как свидетельствуют протоколы заседаний, сохранившиеся в архиве РАН, фундаментальным направлением деятельности института становится "разработка вопросов научной и философской терминологии с целью подготовки материалов для словаря научных и философских терминов"; см.: [Отчет 1995, 115]. В комиссию для разработки плана словаря вошли Г.Г. Шпет, В.Н. Ивановский и Я.А. Берман. Трудно судить о том, в чем состояла научная роль Бермана в этой работе1, но методологические подходы Ивановского и Шпета остаются актуальными и сегодня именно в рамках разработки проблем "истории понятий".
Словосочетание "история понятий" не имеет сегодня однозначной интерпретации. И прежде всего потому, что многозначен сам термин "понятие". Что исследует история понятий сегодня? Понятие, выраженное в слове (слово-понятие), или понятие как исторически меняющийся смысл слов? Понятие как лингвистический объект, или понятие как объект исторический или объект научный. Направляет ли история понятий свой интерес на смысл понятий или на культурную и историческую обусловленность их? Можно ли говорить о возможных соотношениях понятий и идей и можно ли полагать, что "история понятий" и "история идей" исследуют одни и те же тематические пласты? Входит ли в компетенцию "истории понятий" "история рецепции понятий"? и т.д. Тематический разброс исследований, выполненных в рамках "истории понятий", свидетельствует прежде всего о размытости границ этого методологического направления. А это значит, что в рамках "истории понятий", которое определяется в современной методологии как исследование исторической семантики терминов, могут существовать самые различные методологические стратегии.
И в этом смысле об "истории понятий" можно говорить уже не только как об историческом феномене, что предполагает исследование методологической стратегии Козеллека и его коллег, но и как о феномене методологическом. Этот разворот позволяет нам обозначать методологическую стратегию Вл. Ивановского и Г. Шпета как один из вариантов "истории понятий". К сожалению, в отличие от "истории понятий" Р. Козеллека, охватившей значительный по объему эмпирический материал, "история понятий" Шпета и Ивановского содержательно практически не была осуществлена. Словаря философских и научных понятий им так и не удалось создать. Остались отдельные статьи, наброски, размышления в письмах и формулировки общих принципов работы. Поэтому, я думаю, будет исторически правильнее говорить об "истории понятий" Шпета и Ивановского как о проекте.
Тем интереснее нам сегодня сравнить методологический проект Шпета и Ивановского с нашими современными философскими достижениями. Я имею в виду два крупных энциклопедических труда последних десяти лет: "Новую философскую энциклопедию" (М., 2000) и "Энциклопедию эпистемологии и философии науки" (М., 2009), в которых предпринимаются попытки исследований в рамках "истории понятий". Можем ли мы сегодня увидеть преемственность современных терминологических исследований с принципами Шпета и Ивановского? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны соотнести содержательные принципы методологического проекта Ивановского и Шпета с принципами современных составителей, а также сопоставить отдельные сохранившиеся энциклопедические статьи с современными методологическими образцами.
* * *
Терминологическая работа всегда входила в сферу философских интересов Вл. Ивановского. Уже в 1900 г. для участия в Первом международном философском конгрессе он заявил доклад "Sur la possibilité d'une terminologie commune à tous les philosophes"
("О возможности философской терминологии, общей для всех философов"); см.: [Ивановский 1899, 143-144], а затем вместе с А. Лаландом работал над известным словарем "Vocabulaire technique et critique de la philosophie". Он сообщал об этом в "Докладе действительного члена Института научной философии при Факультете Общественных Наук Московского Университета. 15 мая 1922", приложенном к письму Шпету; см.: [Ивановский 1922б]2. "Давно заинтересовавшись проблемами философской терминологии, - писал он, - придя к убеждению, что многие недоразумения в философии и многие трудности ее усвоения зависят от невыясненности терминологической ее стороны, от невнимания к ней, что правильная постановка научно-философского образования и твердая ориентировка в философии зависят от ясности основных понятий и терминов, я прочел на I Международном философском конгрессе в Париже в 1900 году доклад на программную тему, соприкасавшуюся частично с интересовавшей меня проблемой: Sur la possibilité d'une Terminologie commune à tous les philosophes, в котором вкратце развил мою точку зрения. (Краткое резюме моего доклада помещено в отчете о конгрессе в Revue de métaphysique et de morale, 1900 г.). От организационного комитета конгресса докладчиком по этому вопросу выступил профессор Андре Лаланд, по предложению которого образовавшееся после этого конгресса Société Française de philosophie стало издавать Vocabulaire philosophique. Основной задачей Vocabulaire была критика и отбор наиболее подходящих, по мнению сотрудников (Лаланд, Кутюра, Бело, Бруншвик и др.), значений французских терминов, причем учет значений терминов в других языках и в разнообразных философских школах ставился на второй план. Будучи приглашен к участию в Vocabulaire, я в своих небольших статьях давал обзоры значений терминов в том роде, в каком я их предлагаю сейчас вниманию Терминологической Комиссии" [Ивановский 1922б]. О результатах своих терминологических исследований Ивановский также докладывал и на Втором международном философском конгрессе (Женева, 1904), о чем свидетельствует его письмо организатору этого мероприятия Эдуарду Клапареду [Ивановский 1905, 51а].
Терминологические исследования Ивановского были близки Шпету, для которого герменевтический анализ "слова-понятия"3 составлял основание философской работы как работы научной. В то же время в философских установках Шпета и Ивановского имелись различия. Особенно ярко их концептуальные различия проявились в диспуте на шпе-товской защите диссертации "История как проблема логики", где Ивановский выступил неофициальным оппонентом. Спустя шесть лет он опубликовал свои размышления по поводу шпетовского труда "История как проблема логики" в журнале "Труды Белорусского государственного университета" [Ивановский 1922а]. Здесь он изложил свои принципы, исходя из которых он и спорил со Шпетом.
В процессе анализа рецензии-статьи Ивановского становится очевидным, что основанием их концептуального спора является их понимание понятий науки, истории, логики исторической науки, а также их гносеологические установки. Шпет (вслед за Гуссерлем) рассматривает науку в ее идее, как целостное единство, он выходит за рамки неокантианской дихотомии и не разделяет науки о природе и науки о культуре. Ивановский остается в рамках этой дихотомии.
Следующий пункт разногласия: понятие "история". Для Шпета история - это прежде всего "действительность, которая окружает нас" [Шпет 1916, 21], причем действительность эта вся есть социальная в том смысле, что она выражена в словах-понятиях и иначе существовать не может. Следовательно, для Шпета любая отрасль исторической науки: будь то история естественная или история социальная, есть прежде всего социальная действительность. Ивановского именно эта "абсолютизация" социального и не устраивает в концепции Шпета. Он возражает именно потому, что сам вы
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.