Славяноведение, № 2
© 2004 г. A.A. МОЛЧАНОВ
ВЛАДИМИР МОНОМАХ И ЕГО ИМЕНА (К изучению княжеского именника Рюриковичей X-XII веков)
"Поучение" Владимира Мономаха занимает особое место среди памятников письменности Древней Руси. В нем не только содержатся драгоценные свидетельства очевидца о важных исторических событиях, но и сформулированы основополагающие принципы, на которые при всех обстоятельствах призван был ориентироваться справедливый и богобоязненный государь. Поддержание легитимного порядка в княжеском роде являлось неотъемлемым условием сохранения общего мира и согласия, за что ратовал Владимир Мономах. Среди более частных моментов в практическом соблюдении традиционных династических обычаев весьма существенное значение придавалось выбору имен для княжеских детей. Наречение новорожденного имело всякий раз конкретную мотивировку, которая далеко не всегда очевидна и зачастую нуждается в тщательной реконструкции.
В зачине "Поучения" Владимир Мономах, в крещении Василий, говорит о получении им обоих своих личных имен - христианского и "русского" ("мирского", "княжеского") - по воле деда, Ярослава Владимировича Мудрого [1. C. 98]. Не приходится сомневаться в том, что так он был назван в честь прадеда, Владимира-Василия Святославича1. Во многих других случаях о причинах имянаречения представителей рода Рюриковичей можно судить лишь по косвенным данным.
Перед исследователями встала непростая задача: выявить закономерности бытования обеих групп личных имен, "русских" и христианских, в княжеском именнике. Следует отметить, что на сегодняшний день в этом направлении уже достигнуты значительные успехи. Здесь особенно важны работы А.Ф. Литвиной и Ф.Б. Успенского, в которых обильный ономастический материал анализируется под углом зрения современной методики комплексного источниковедения [2. C. 55-61; 3. C. 36-109; 4. C. 21-63]. В них именослов
Молчанов Аркадий Анатольевич - канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.
1 Пользовался он и третьим именем - Мономах. Но оно было не личным, а родовым, унаследованным через мать от второго деда - византийского императора Константина IX Мономаха (1042-1055). Для Византии того времени и в последующие века наследование громких фамильных прозваний, как по мужской, так и по женской линиям, было распространенным явлением.
князей Рюриковичей домонгольского времени рассмотрен в широком историческом и этнокультурном контексте (см.: [5; 6]), что позволило выявить ряд характерных особенностей функционирования исследуемого феномена и его эволюции. Довольно подробно изучен при этом и вопрос о путях усвоения правящей династией Древней Руси христианских имен. Однако уже сделанные на сей счет наблюдения могут быть дополнены.
Как известно, киевская княгиня Ольга, став христианкой, приняла крестильное имя Елена. Избрав своей небесной покровительницей святую равноапостольную Елену (мать Константина Великого) [1. C. 29], она была наречена также и в честь своей восприемницы от купели - императрицы Елены, жены Константина VII Багрянородного (cp. [7. C. 111, прим. 8; 8. С. 300]). Внук княгини Ольги, Владимир Святославич, решившись претендовать на руку византийской принцессы, увереннее мог инициировать такое сватовство как выходец из семьи, уже давно не чужой для Македонской династии. Ведь его бабка в свое время была официально признана духовной дочерью императорской четы.
Приняв христианство и вступив в желанный брак с византийской принцессой, Владимир избрал крестильное имя Василий, несомненно в честь своего шурина - императора Василия II. Но было ли это всего лишь выражением почтения по отношению к новообретенному свойственнику и номинальному сюзерену? На наш взгляд, есть основания думать, что Владимир Святославич склонен был исходить при заимствовании иноязычных имен для наречения членов своей семьи прежде всего из соображений династического порядка. Именно такую тенденцию выявляют конкретные антропонимы [9. C. 178183]. А.Ю. Карпов в данной связи говорит о "византийском происхождении" крестильных имен Владимира-Василия Святославича и двух его сыновей -Мстислава-Константина и Бориса-Романа [10. C. 256, 257].
Вероятно, чуть позже Владимира Святославича был крещен его двоюродный брат Константин Добрынич (сын Добрыни Малковича, сподвижника равноапостольного князя и его дяди с материнской стороны). Летописью он впервые упоминается в связи с событиями 1018 г. как посадник-наместник в Новгороде. Этот пост (тогда второй по значимости в Древнерусском государстве) Константин Добрынич занимал, скорее всего, с 1016 г. и до 1030 г. ([11. C. 47, 51, 380]; о дальнейшей судьбе Константина Добрынича см. также: [12. C. 8183; 13. C. 56; 8. C. 484-489, 492, 499]). Родился он, судя по всему, в 980-х годах (видимо, в Новгороде, где в то время посадничал его отец Добрыня). Наречение столь близкого по родству к Владимиру Святославичу лица вполне могло состояться в честь византийского императора Константина VIII, брата и соправителя Василия II. Аналогичное предположение возникает и относительно сына Владимира Святого - Мстислава Храброго, будущего тмутараканского князя, тоже получившего при крещении имя Константин (умер в 1036 г.).
Династически мотивированным выглядит выбор и других антропонимов для детей во Владимировом семействе. Рожденный от матери-болгарки Борис Владимирович, названный в крещении Романом, получил имена, которые носили два последних царя из династии Аспаруха - братья Борис II (969-972) и Роман (969-997), приходившиеся двоюродными братьями Анне, жене Владимира Святого. Небезынтересно, что упомянутый Роман Болгарский был назван в честь своего прадеда с материнской стороны - византийского императора Романа I Лакапина (920-944). Внуком последнему (через его дочь Елену, вышедшую замуж за Константина VII Багрянородного) приходился также унаследовавший от него имя император Роман II (959-963), отец Василия II, Константина VIII и Анны.
4 Славяноведение, № 2
81
Само имя Борис в интересующем нас контексте является не просто знаковым антропонимом. Оно ассоциируется исключительно с династическим именником Дунайской Болгарии. Поэтому идея о возможности альтернативного отнесения "болгарыни", матери князя Бориса-Романа Владимировича, к болгарам (булгарам) волжским (см., например: [14. С. 149-154]), не выглядит плодотворной. Попутно отметим и еще одно обстоятельство: нумизматический материал показывает, что Волжская Болгария в конце X в. продолжала быть официально страной исламской, а личные имена ее правителей принадлежали целиком к общемусульманскому ономастикону [15. С. 62-64; 16. С. 111]. На новооткрытой уникальной монете, датируемой 387 г. х., т.е. 997-998 гг. христианской эры, помещены неизвестные прежде историкам имена булгар-ского эмира Абд ар-Рахмана и его вассала, некоего Ахмада.
Святополк Окаянный, усыновленный Владимиром Святославичем сын его брата Ярополка, стал в крещении Петром. Это имя, как известно, приобрело особую популярность в Дунайской Болгарии в период длительного правления там царя Петра (927-969), женатого на Марии, внучке Романа I Лакапина (от этого брака и родились упомянутые выше болгарские цари Борис II и Роман). Второй сын Владимира Святого от "болгарыни", Глеб, получил христианское имя Давид, которое носил прежде один из четырех братьев-"комитопулов", основавших в 969 г. Западно-Болгарское царство. Ярославу Владимировичу Мудрому, в крещении Георгию, довелось стать тезкой другого видного деятеля истории Болгарии X в. - Георгия Сурсувула. Последний приходился дядей (с материнской стороны) царю Петру, был его опекуном и принимал активное участие в организации свадьбы своего венценосного племянника с внучкой императора Романа I Лакапина - Марией. С именем этой царицы можно сопоставить крестильное имя дочери Владимира Святого - Марии-Добронеги.
Предлагаемое нами сопоставление личных имен Ярослава-Георгия Мудрого и Георгия Сурсувула требует, по-видимому, более подробного комментария. Ведь неизбежно возникает вопрос: не слишком ли отдаленной хронологически является эта параллель, или, иначе говоря, могла ли память о Георгии Сурсувуле, как о славном родиче болгарских царей и греческих василевсов, сохраняться в придворных кругах и в народе достаточно долго - более полувека, с конца 920-х годов до момента крещения Руси?
О деятельности Георгия Сурсувула известно мало. Но ясно, что роль при болгарском дворе этого всесильного вельможи в период его наибольшего возвышения вполне сопоставима с тем положением, которое, к примеру, занимал в окружении Владимира Святославича его знаменитый дядя и воспитатель Добрыня Малкович. Судя по летописным свидетельствам, Добрыня как военачальник и государственный муж стяжал себе весьма громкую славу. Эхо этой славы многие столетия спустя продолжало звучать в русских былинах, где фигурирует деятельный и неустрашимый Добрыня Никитич. Память о другой выдающейся личности со схожей судьбой и столь же весомым положением в государстве - фактическом правителе Болгарского царства Георгии Сурсувуле тоже могла надолго пережить самого этого крупномасштабного деятеля, сохраниться и в народной памяти, и в кругу его августейших византийских и славянских родственников.
Добавим ко всему сказанному, что оба шурина Владимира Святого, Василий II и Константин VIII, еще отроками (имея от роду соответственно 13 и 10 лет), по воле своей матери обрели себе невест в лице специально приглашенных в Константинополь болгарских царевен, являвшихся, вероятнее всего, внучатными племянницами Георгия Сурсувула [17. С. 45, 48, С. 190, прим. 24].
Таблица. Повторение личных имен в правящих семьях Византии, Болгарии и Руси (IX - первая половина XI в.). Фрагмент общей стеммы.
Борис I кн. Болг.
Роман I Лакапин
Василий I ~ 1) Мария 2) Евдокия
ь
Константин
Лев VI
Мария
Елена
Георгий дочь Сурсувул
т
т
т
1
I I I
Симеон Христофор Константин Василий Евдокия Елена ~ Константин VII Анна Василий царь Болг. | |_|
Петр ~ Мария (Ирина) Роман II Анна Ольга-Елена ~ Игорь Рюрикович
царь Болг. I-1
Борис II Роман царь Болг. царь Болг.
(духовная дочь
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.