ИЗ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
Владимир Сергеевич Соловьев о нравственном призвании права*
Е. А. ПРИБЫТКОВА
Статья обращена к проекту нравственного оправдания права, представленному в творчестве В.С. Соловьева, и включает четыре взаимосвязанных части. В первой демонстрируется эволюция философско-правовых взглядов В.С. Соловьева, увенчавшаяся признанием религиозно-нравственного значения права. Во второй части анализируется предложенное им обоснование относительной автономии права от нравственности. Третья часть посвящена учению В.С. Соловьева о праве как "минимуме Добра" в сопоставлении с концепциями этического минимума Г. Еллинека и Э. фон Гартмана. Идея "равновесия" как субстанциального критерия права, указывающего границы минимума Добра, подлежащего правовой защите, обсуждается в заключительной части статьи.
The article addresses a project of moral justification of law represented in the work of outstanding Russian thinker Vl. Solov'ev, and includes four interrelated parts. The first part shows the development of Vl. Solov'ev's legal-philosophical views crowned with his recognition of the moral-religious significance of law. In the second part his defence of a relative autonomy of law from morality is analysed. The third part is devoted to Vl. Solov'ev's doctrine of law as the "minimum of the good" in comparison with the conceptions of the ethical minimum of G. Jellinek and E. von Hartmann. The last part discusses an idea of equilibrium as a substantial criterion of law pointing to an extent of the minimum of the good which is to be secured by law.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Владимир Соловьев, философия права, соотношение права и нравственности, религиозно-нравственное оправдание права.
KEY WORDS: Vladimir Solov'ev, philosophy of law, correlation of law and morality, moral-religious justification of law.
* Работа осуществлена в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН "Историко-культурное наследие и духовные ценности России", направление 7: "Философское осмысление историко-культурного наследия", по теме: "Правовая идея в русской культуре и общественной мысли в конце XIX - начале XX в.".
© Прибыткова Е.А., 2011 г.
Между идеальным добром и злою действительностью есть промежуточная область права и закона, служащая воплощению добра, ограничению и исправлению зла.
Вл. Соловьев
1. "Оправдание Добра по отношению к праву" (этическое значение права)
Нравственное оправдание права - ключевая тема в русской философско-правовой традиции. В историю отечественной правовой мысли вошли блестящие речи "в защиту права" П.И. Новгородцева, Б.А. Кистяковского, Е.В. Спекторского, И.А. Ильина, Н.Н. Алексеева, С.И. Гессена и др., стремившихся показать моральную значимость права и привести веские аргументы против концепций правового нигилизма, а равно правового абсолютизма. Особое место среди этих выступлений занимает философское обоснование права, представленное их духовным наставником Владимиром Сергеевичем Соловьевым.
Задача "оправдания" виделась Вл. Соловьеву в двух ракурсах: с одной стороны, как оправдание Добра по отношению к праву, а с другой - как оправдание права по отношению к Добру. В этих метафорических выражениях, подсказанных самим мыслителем1, сокрыт общий замысел его философско-правовой концепции заключительного периода творчества. Слово "оправдание", использованное в названии главной книги его жизни, соответствовало намерению "показать добро как правду, то есть как единственно правый, верный себе путь жизни во всем и до конца - для всех, кто решится его предпочесть" [Соловьев 1988, 79]. В авторском переводе на французский язык заглавие "Оправдание Добра" звучало как "Истина Добра". В более ранней работе "Духовные основы жизни" "действительное добро" также имело значение "добро как истина" [Соловьев 1998а, 139].
Исходя из этого, оправдание Добра по отношению к праву мыслилось как доказательство подлинного присутствия Добра в природе права, причастности права нравственному миру. Это предполагало обоснование права в качестве несовершенного, "наименьшего" или "становящегося", но все-таки добра, которое является необходимым условием для воплощения "абсолютного Добра". Оправдание права по отношению к Добру означало доказательство "правоты" права в процессе становления Добра, "права" права на моральное несовершенство. Это, в свою очередь, требовало объяснения "правомерности" принудительного воздействия в правовом порядке, а также свободы субъектов права не соответствовать высоте нравственного идеала. Учитывая все вышесказанное, можно согласиться с М. Лазерсоном в том, что "Оправдание Добра" стало для Вл. Соловьева "оправданием права" и соответствующая глава в этом произведении, посвященная вопросу соотношения права и нравственности, вполне могла бы так называться [Лазерсон 1933, 304, 307].
В идейно-правовом наследии Вл. Соловьева можно выделить две обособленные, обладающие определенной преемственностью и в то же время существенно отличающиеся друг от друга философско-правовые системы. Оправдание Добра по отношению к праву, предложенное философом в заключительный период творчества, было, в первую очередь, опровержением собственных взглядов, высказанных им в первой философско-правовой системе. В работах "Три силы" (1877), "Философские начала цельного знания" (1877), "О духовной власти в России" (1881), "Чтения о Богочеловечестве" (1878-1881), "Критика отвлеченных начал" (1880) право изображалось как феномен, нейтральный с точки зрения закона высшей правды. В первый период в философских построениях Вл. Соловьева ясно прослеживается влияние этики И. Канта и А. Шопенгауэра, его философско-право-вые взгляды весьма близки концепциям славянофилов и Л.Н. Толстого. Следуя Шопенгауэру, он относит к праву все моральные запреты, а к области собственно нравственной -все положительные правила, и приходит к выводу, что "высшая и положительная степень" нравственности (Любовь) находится вне сферы права, а правовой порядок не дает возможности для практического исполнения заповеди милосердия. Раннюю философско-право-
4* 99
вую систему характеризуют рационалистическая интерпретация права, религиозно-нравственный абсолютизм, а также связанные с этим акцент на непреодолимом противоречии между правом и религиозной моралью и своеобразный правовой нигилизм.
В первый период творчества философу было свойственно представление права как "замаскированного зла" и отрицание "внутренней существенной связи" между нравственностью и правом. В более поздних сочинениях он признает, что между ними есть "тесное, внутреннее отношение, не позволяющее отрицать одну во имя другой": отвержение права как такового лишает нравственную проповедь "объективных посредств и опор", в то же время только "нравственные принципы и цели" способны сообщить праву его "безусловное основание" и значение [Соловьев 1988, 446]. Во втором сборнике статей "Национальный вопрос в России" (1888) и публицистике 1888-1899 гг. он отмечает, что "заботы о наилучшем устроении общественных форм доказывают прежде всего деятельную любовь к людям <...>" [Соловьев 1989, 559]. Заповедь Любви нуждается в посредстве права и государства, а стремление к религиозно-нравственному идеалу несовместимо "с презрением к юридическому началу". Большая заповедь не может быть осуществлена помимо меньшей: "превзойти законную праведность, не значит отвергнуть ее". «Сказавший: Я пришел исполнить, а не нарушить закон, очевидно, не отрицал "юридической точки зрения"» [Соловьев 1989, 528-529].
Важным шагом на пути оправдания права по отношению к Добру стала критика эти-ко-абсолютистской позиции, устанавливающей непреодолимый разрыв между абсолютными и относительными ценностями. Если в первый период творчества Вл. Соловьев, подобно Л.Н. Толстому, отрицал возможность какой-либо "относительной нравственности", то теперь он приходит к выводу, что "в самом существе безусловного нравственного начала как заповеди, или требования (быть совершенным, как Отец Небесный, или реализовать в себе образ и подобие Божие), заключается уже признание относительного элемента в нравственной области" [Соловьев 1988, 441]. Двойственность между абсолютным и относительным разрешается посредством требования стремиться к совершенству, которое может быть обращено только к несовершенному. В силу этого абсолютный идеал предполагает "низшие состояния и относительные степени возвышения". В то же время во всем относительном заключено отражение Абсолютного начала как потенциальная возможность совершенствования. В работах "Оправдание Добра" и "Право и нравственность" (1897) высказывается положение, согласно которому в идее права в определенной степени находит свое выражение нравственно-религиозный идеал Добра.
В предисловии ко второму изданию "Оправдания Добра" (1899) Вл. Соловьев писал о двух "принципиальных" "жизненных путях", каждый из которых волен избрать для себя человек. Лишь две дороги - добра и зла - непрестанно оказываются перед его выбором. Третьего не дано: к увековечению и торжеству жизни ведет один; "к увековеченной смерти" - другой. И моральный выбор Добра, по Вл. Соловьеву, есть отрицание и преодоление злого пути. Исходя из этого, подлинная нравственность - это всегда "преодолеваемое зло". И право, как "промежуточная область" между идеалом Добра и "злою действительностью", в своем служении "воплощению добра, ограничению и исправлению зла", по его мнению, причастно пути Добра.
В сравнении с Абсолютным Добром, воплощенным в Боге, право и нравственность выступают как сферы относительных ценностей. Этот тезис опровергает довольно распространенное в критике, хотя и не соответствующее действительности, мнение, что Вл. Соловьев сопоставляет право и нравственность как относительное и абсолютное "начала" [Шершеневич 1897, 470-471; Михайловский 1999, 273; Гинс 1929, 97-98], а их соотношение может быть представлено в виде концентрических кругов. По мнению философа, как в правовом, так и в нравственном порядке общества лишь в определенной мере может получить публичную защиту требование преодоления зла и стремления
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.