Российский Дальний Восток
Влияние иностранной рабочей силы на социально-экономическое развитие Дальнего Востока России (середина XIX—начало XXI вв.)*
© 2013 С. Мищук
В статье анализируется динамика привлечения иностранной рабочей силы на Дальний Восток России с середины XIX в. до начала XXI в. Приводятся результаты сравнительного анализа количественных и качественных показателей влияния трудовых иммигрантов на социально-экономическое развитие рассматриваемой территории в досоветский, советский и постсоветский периоды. Автор характеризует причины привлечения на российский Дальний Восток иностранных работников из сопредельных азиатских стран и их роль в его освоении. Ключевые слова: Дальний Восток России, миграционная политика, демографическая экспансия, иностранная рабочая сила, корейская миграция, китайская миграция.
Хозяйственное освоение Дальнего Востока России в XIX в. диктовало увеличение потребности в трудовых ресурсах. Для удовлетворения этой потребности проводились политические, экономические и социальные преобразования в стране в целом и в данном регионе. Трудовая иммиграция из сопредельных азиатских стран на российский Дальний Восток (ДВ) с середины XIX в. также характеризовалась значительными масштабами и оказывала существенное влияние на развитие региона.
Анализ деятельности иностранной рабочей силы в дальневосточном регионе России проводился многими авторами, в том числе с точки зрения истории, экономики, геополитики. В исследованиях встречается периодизация привлечения трудовых мигрантов в регион, однако, в большинстве случаев авторы рассматривают либо трудовую иммиграцию из отдельных стран (Китая, Кореи, Японии), либо оценивают временной период с середины XIX в. до конца XX в. Анализ роли иностранной рабочей силы в социально-экономическом развитии Дальнего Востока России на рубеже XX—XIX вв. подробно представлен в работах многих авторов, однако в них не всегда можно увидеть сравнение привлечения трудовых мигрантов на современном этапе и в более ранние периоды.
Мищук Светлана Николаевна, кандидат экономических наук, доцент Института комплексного анализа региональных проблем ДВО РАН, г. Биробиджан. E-mail: svetamic79@mail.ru.
* Работа подготовлена в рамках выполнения совместного проекта фундаментальных исследований 12-С-7-1007 «Факторы и механизмы акселерации социально-экономического развития регионов России» и гранта РГНФ 11-12-79003а/Т.
В рамках проведенного нами исследования дан сравнительный анализ роли иностранных рабочих (китайцев, корейцев, японцев) в развитии Дальнего Востока России с 1860-х гг. по 2010 г. Весь процесс мы рассматриваем в рамках трех периодов — досоветский (1858 г. — конец 1920-х гг.), советский (конец 1920-х гг. — 1991 г.), постсоветский (1991 г. — по настоящее время).
Досоветский период
Подписанием Айгуньского (1858 г.) и Пекинского (1880 г.) договоров Россия закрепила за собой территории Дальнего Востока России (Приамурье и Приморье). Практически с этого момента можно говорить о колонизации русскими Дальнего Востока России. В этот период противостояли два взгляда на национальную принадлежность территорий Дальнего Востока. Китайская сторона высказывала мнение об аннексии исконно китайских земель. С точки зрения российских ученых, ни рассматриваемые земли, ни их население не входили в традиционные пределы Китайской империи. До освоения русскими данные земли не принадлежали ни одной из сторон1.
Ко времени подписания вышеназванных договоров на территории Приамурья находилось коренное население разного этнического происхождения, в том числе и китайцы. Говорить о полном отсутствии здесь ранее китайцев, на наш взгляд, не совсем корректно. Исходя из свидетельств очевидцев, можно сделать вывод, что китайцы активно использовали данную территорию в качестве источника лесных и земельных ресурсов, охотничьих угодий. Подтверждением этому является наличие разветвленной сети троп, которые впоследствии использовались русскими. А.В. Елисеев отмечал, что «ман-зы еще задолго до прихода русских в бассейн Уссури, протоптали всю тайгу края, добывая жень-шень, соболей, золотой песок и панты. Китаец считает своею русскую часть Манчжурии, и едва ли... могут поколебать это убеждение, когда оно поддерживается внушениями, идущими из Хунчуна, Цицикара и Нингуты»2.
О.В. Залеская приводит данные о проживании 6300 оседлых и 2-3 тыс. бродячих китайцев (не считая «зазейских маньчжур»)3. Переселение русских из Европейской части России шло медленными темпами (в 1861-1881 гг. в Амурскую и Приморскую область прибыло около 17 тыс. переселенцев).
Первая группа китайцев по контракту (150 чел.) была привезена в середине 1870-х гг.4
До 1885 г. на Дальнем Востоке на одного русского приходилось 1,43 иностранных подданных (китайцев, корейцев). Однако в результате более интенсивного притока русских переселенцев это соотношение составило 1 к 0,85.
Таким образом, до середины 1880-х гг. на Дальнем Востоке России сохранялось численное преимущество иностранцев (китайцев, корейцев), что было обусловлено удаленностью заселенных российских регионов и низкой эффективностью политики переселения на дальневосточные территории. Вместе с тем, с малозаселенными российскими территориями граничили северо-восточные территории Китая с большей плотностью населения.
К 1890 г. во всем Южно-Уссурийском крае насчитывалось до 20 тыс. сельского русского населения, из которых до 5 тыс. относились к староселам и казакам, поселившимся в крае до 1881 г.6 При этом китайская колонизация северо-восточных окраин Китая шла весьма активно. Развернувшаяся компания по заселению приграничных территорий в первую очередь была обусловлена политическими, геостратегическими, военными мотивами. С 1881 г. началось поселение китайцев между Хунчуном и Нингутой вблизи русской границы. За десять лет Китай создал твердую «операционную и колонизационную базу», которой, по мнению А.В. Елисеева, русские «и в пятьдесят лет самой энергичной колонизации края едва ли смогут противопоставить что-нибудь подобное»7.
С 1887 по 1895 гг. численность населения Хэйлунцзянской провинции увеличилось с 408 тыс. до 1,5 млн чел. При остром недостатке рабочих рук на русской территории Манчжурия стала поставщиком сюда китайских отходников8.
В начале ХХ в. колонизационная политика Китая была не менее интенсивной, чем раньше. Строительство КВЖД стало подарком китайским крестьянами, позволившим резко ускорить процесс колонизации Маньчжурии9.
В 1907 г. в провинции Хэйлунцзян население насчитывало 1,3 млн чел., в 1914 г. оно достигло 2,4 млн чел.10. При этом активно распахивались ранее не используемые земли.
В своем отчете о поездке на Дальний Восток (1890 г.) А.В. Елисеев отмечал, что несмотря на опасения по увеличению китайского элемента недалеко от русской границы, «еще опаснее прочное положение его в самом Южно-Уссурийском крае, где у него в руках вся мелочная торговля, где ему известны все тропы лучше, чем всякому русскому охотнику, где у него чуть не десяток тысяч земляков, владеющих более чем тысячью фанзами, т.е. огромною сетью наблюдательных постов, значение которых трудно парализовать чем-то иным, помимо организации подобной же русской сети фермерских хозяйств. Немудрено поэтому, что даже переселенец наш ощущает возле себя эту силу, которая страшна не столько грубым проявлением своей мощи, сколько экономическим и культурным влиянием»11.
Китайцы проникали на русскую территорию с целью заработать и вернуться обратно. Как отмечает О.В. Залеская, «китайцы представляли собой поток безработных, авантюристов, охотников за золотом и дарами тайги»12.
Через 20 лет, к концу 1890-х гг., число постоянно проживающих китайцев в Приморской области насчитывало около 30 тыс.
Вплоть до 1868 г. («мазоновская война») русские власти не проводили оценку китайских мигрантов и не учитывали их присутствие при разработке мероприятий по дальнейшему развитию региона. Имеющиеся данные о числе китайцев и других иностранных подданных были результатом отдельных научных исследований. Начиная с 1876 г. принимается ряд решений о регулировании деятельности китайских подданных на территории Дальнего Востока. Русская администрация оказалась вынужденной заняться проблемой регистрации и учета китайских отходников, которые в стихийном порядке стали прибывать на русские территории. Одним из важных этапов в регламентировании условий проживания и работы китайцев на территории Дальнего Востока стало введение в 1885 г. особых правил. Эти правила применялись русской администрацией в отношении китайских подданных вплоть до начала Первой мировой войны, при отсутствии иммиграционного закона13.
Уже в 1912 г. в Петербурге владивостокский адвокат С. Д. Меркулов утверждал, что для российского Дальнего Востока большую опасность представляют дешевый китайский труд и дешевый маньчжурский хлеб14.
Появление рабочих-китайцев в Забайкалье не было заметно до постройки железной дороги, т.е. до 1886-1887 гг. До этого времени здесь были торговцы-китайцы15. Китайцы активно привлекались для строительства железной дороги, в золотопромышленности, на лесозаготовках, на кирпичных заводах, рыбной и мукомольной промышленности. Общая численность китайских рабочих в российской золотопромышленности к лету 1900 г. оценивалась в 15 тыс. чел., на строительстве Уссурийской железной дороги — до 13 тыс. чел., в Приморской области было занято порядка 1600 китайцев.
Основной причинной активного привлечения китайских работников в золотодобычу послужил запрет на использование русских в данной отрасли промышленности, который вышел сразу после начала добычи золота в Амурской области (1864 г.). Русское население, согласно данному документу, должно было заниматься земледелием. Часто встречалась практика сдачи золотоносных площадей в аренду китайским предпринима-телям16. В золотопромышленности края в 1895 г. было занято 15 тыс. рабочих, из кото-
рых русские рабочие составляли 52% от общего числа, в 1915 г. — всего занято 27,5 тыс. с долей русских 14%17.
Велика была роль китайцев в развитии земледелия на Дальнем Востоке. В конце XIX в. в Уссурийск
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.