ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2010, том 69, № 3, с. 3-15
ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА В ЗНАЧЕНИИ И ТОЛКОВАНИИ ИДИОМ: ТАВТОЛОГИЯ ИЛИ ЧАСТЬ СЕМАНТИКИ?
© 2010 г. А. Н. Баранов
В статье рассматриваются аргументы в пользу введения внутренней формы в модель значения идиомы. Внутренняя форма имеет две стороны - это образ и одновременно способ указания на актуальное значение, или его мотивация. Игровое поведение идиом, автонимные контексты употребления, использование различных ограничителей при введении идиом в дискурс, амальгамирование актуального значения и внутренней формы - эти и ряд других факторов, разбираемых в статье, являются доказательствами необходимости включения внутренней формы как в структуру значения, так и в толкование идиомы.
The author presents arguments in favor of incorporating the inner form of idiom into the model of its meaning. The inner form is twofold: it is an image and, simultaneously, a way in which its actual meaning is conveyed or motivated. Play on words, characteristic of idioms, their autonym usage, use of various restrictions in the process of their introduction into discourse, amalgamation of their actual meaning and inner form - these and some other factors discussed in the paper are evidence for considering the inner form a part of the structure of the meaning as well as of the definition of idiom.
Две стороны внутренней формы - образ и указание на актуальное значение
Принято не без оснований считать, что образность - отличительная особенность фразеологии по сравнению с обычной лексикой. Образ в идиомах (именно об идиомах как центральной части фразеологии и пойдет речь ниже) в виде метафоры или других тропов реализуется во внутренней форме. Говоря очень обобщенно, внутренняя форма - это осознаваемая носителем языка образная мотивация значения языкового выражения его составляющими - словами или морфемами. Роль носителя языка в формировании обсуждаемой категории оказывается решающей: именно этим внутренняя форма отличается от этимологии1. Отметим, что внутренняя форма как универсальная категория характеризует не только фразеологизмы, но и обычную лексику. Однако образная часть, лежащая в основе приведенного определения - это только одна сторона внутренней формы.
Вторая сторона внутренней формы состоит в способе указания на актуальное значение языкового выражения, или его мотивации. Ю.С. Мас-лов называет способ указания "мотивировкой": «Мотивировка есть как бы способ изображения данного значения в слове, <...> можно сказать -сохраняющийся в слове отпечаток того движения
1 На фактор носителя языка в связи с внутренней формой совершенно справедливо обращается внимание в словарной статье внутренняя форма интернет-энциклопедии "Круго-свет" [1].
мысли, которое имело место в момент возникновения слова. В мотивировке раскрывается подход мысли человека к данному явлению, каким он был при самом создании слова, и потому мотивировку иногда называют "внутренней формой слова" <...>» [2, с. 45, 46]. Это движение мысли, о котором пишет Ю.С. Маслов, не исчезает совсем - оно фиксируется и так или иначе проявляет себя в актуальном значении соответствующей языковой формы - будь то фразеологизм или служебное слово. Ипостась способа указания позволяет, например, использовать внутреннюю форму для описания семантики косвенных речевых актов, представляя их "буквальные" значения как способ кодировки и мотивации актуального значения [3].
В традиции немецкого языкознания представление о внутренней форме языковых выражений восходит к работам В. фон Гумбольдта, который понимал под термином innere Form der Sprache (калькой которого и является русский термин "внутренняя форма") нечто совсем иное. Идея Гумбольдта в связи с рассматриваемой категорией заключалась в том, что во "внутренней форме языка" заключается специфика восприятия мира носителями разных языков [4].
В отечественной традиции понятие "внутренней формы" связывается в первую очередь с идеями А.А. Потебни, который в рамках психологического подхода к явлениям языка высказал ряд плодотворных идей о мотивации значения слова его этимологией - происхождением. Хотя
разделение между этимологией слова и его внутренней формой в работах А.А. Потебни не вполне отчетливо, тем не менее, в своих рассуждениях он часто указывает именно на психологический аспект употребления языковых форм, что оказалось важным фактором для последующего теоретического разграничения этих двух феноменов: "Внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль" [5, с. 102]. В этом смысле можно сказать, что Потебня, связывая внутреннюю форму как с этимологией, так и с психологическими представлениями о мотивации значения, создал предпосылки для современной трактовки категории внутренней формы.
Важные соображения о сущности внутренней формы языка высказал в ряде исследований Г.Г. Шпет, который сознательно ушел от образного аспекта этого феномена, сосредоточившись на его "логическом аспекте", понимаемом весьма широко: "Логические формы суть внутренние формы как формы идеального смысла, выражаемого и сообщаемого <...>" [6, с. 40].
Между внутренней формой в указанном понимании и этимологией есть "мостик" - то, что вслед за Ю.Д. Апресяном можно было бы назвать "этимологической памятью слова" [7]2. Это та часть этимологии слова, которая влияет на актуальную семантику лексемы, но не осознается носителем языка - в этом ее существенное отличие от внутренней формы, которая является частью языкового сознания говорящего и слушающего. Так, производный предлог кроме в современном русском языке используется как в "объединительном" (Кроме Ивана, в библиотеке был еще Петр), так и в "разделительном" значениях (Кроме Ивана никто не пришел). В основе кроме лежит пространственная идея 'нахождения вне пределов чего-либо': в древнерусском языке фиксируется значение 'вне, снаружи'. Исходно это местный падеж ед. числа от крома (то же, что кромка) - 'перегородка' [9]. Иными словами, речь идет о некоторой "перегородке", разделяющей пространство (возможно, замкнутое) на две области. Тем самым способ указания, фиксированный в предлоге кроме, передает актуальное значение через концепт разделения пространства на различные области -постановка перегородки разделяет пространство на две области - отсюда "разделительное" зна-
2 Термин "этимологическая память слова" воспроизводит-
ся Ю.Д. Апресяном со ссылкой на работу В.И. Абаева [8]. Отметим, что этимологическая память понимается в данной статье несколько иначе, чем в [7].
чение, а снятие - объединяет, что соответствует "объединительному" значению [10]. Понятно, что происхождение кроме от существительного крома вряд ли осознается обычным носителем языка, однако слово само отражает свое происхождение в структуре полисемии. Этимологическая память слова влияет на его актуальное значение. В этой статье речь пойдет именно о внутренней форме, а не об этимологической памяти в указанном понимании.
В последние десятилетия категория внутренней формы привлекает внимание многих специалистов, работающих в разных областях лингвистической семантики. Влияние этимологических факторов на семантику слова изучается, например, в ряде когнитивно-ориентированных исследований семантики полнозначных и служебных лексем [11; 12]. Потенциал внутренней формы с точки зрения развития многозначности слова анализируется в работах А.А. Зализняк [13]. Многолетний проект по описанию семантики идиом, предполагающий исследование внутренней формы как важнейшего компонента семантики фразеологизмов и отражение его в модели значения - в толковании, осуществляется в Институте русского языка РАН [14; 15]. Реализация этих идей потребовала разработки специального аппарата семантических операторов, с помощью которых внутренняя форма вводится в толкование - в том числе словарное [16]. Имеется уже опыт создания словаря идиом -"Фразеологического объяснительного словаря русского языка", - в котором в толкованиях эксплицируется не только актуальное значение, но и внутренняя форма [17].
Кажется уже очевидным, что внутренняя форма, будучи частью плана содержания фразеологизма, оказывается важным фактором, влияющим на употребление фразеологизмов различных типов. Однако, несмотря на уже достаточно широкое распространение идеи о необходимости введения внутренней формы в экспликацию семантики фразеологизмов, теоретические основания такого расширения семантического представления до сих пор не вполне очевидны и прозрачны. В ясном виде они не были сформулированы и обнародованы. Отсутствует подробное перечисление и обсуждение аргументов такого рода и в обобщающей монографии по фразеологии [16]. Цель данной статьи заключается в том, чтобы суммировать и последовательно рассмотреть имеющиеся аргументы в пользу представления внутренней формы и как части семантики, и как части семантической модели значения (и толкования в том числе) на примере идиоматики.
Аргумент первый - языковая игра
Игровые употребления типичны для идиоматики. По данным, приводимым в [16, с. 376], на игровые употребления приходится порядка 3% примеров использования идиом, то есть около 1500 контекстов из 50000 контекстов, представленных в "Базе данных по современной идиома-тике"3. При игровом употреблении внутренняя форма оказывается одним из основных источников языковой игры. Рассмотрим некоторые примеры:
(1) Единственная отличительная черта в этой войне - нас кормили "на убой " (и в прямом, и в переносном смысле слова): овощи, фрукты -всего навалом... Я даже удивляюсь, как это все им удается доставлять... [Огонек].
(2) За время перестройки все запретные плоды мы уже съели и даже переварили [Корпус Публ.].
(3) Осудив и совесть, и бесстрашие, / Вроде - не заложишь и не купишь их, / Ах, как вы присутствуете, ражие, / По карманам рассовавши кукиши! [А. Галич. Мы не хуже Горация].
В примерах (1)-(3) в контексте употребления соответствующих идиом обсуждается их внутренняя форма. В примере (1) в явном виде говорится о прямом и переносном значении выражения кормить [как] на
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.