ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2005 • < 3
Э.Я. БАТАЛОВ
Восхождение к политической науке
За много лет до начала горбачевской перестройки в солидном московском издательстве у автора этих строк состоялся любопытный разговор с редактором: «Вот Вы пишете "политология". Эта штука не пройдет. Надо или добавить "буржуазная", или выбросить это слово вообще».
С тех пор ситуация в стране и в науке претерпела радикальные изменения. Слова "политология", "политолог", "политологический" прочно вошли в наш лексикон. За последние десять с лишним лет положение в отечественном обществоведении изменилось, и сегодня мы вправе говорить о появлении в России современной политической науки, то есть того самого комплекса знаний, который на Западе именуют Political Science, Science Politique и т.п.
Надо сразу сказать, что восхождение к современной политической науке началось в нашей стране не с началом перестройки и тем более не после ее завершения. Существенный шаг в этом направлении был сделан дореволюционной российской политической мыслью, что признают ныне все серьезные исследователи. Тут можно вспомнить многих людей, в том числе и А. Стронина, автора любопытного труда "Политика как наука" (1872), и М. Острогорского, и Н. Бердяева, и И. Ильина. На родине они (в первую очередь те, кто оказался в эмиграции) были преданы забвению на долгие десятилетия. Но пришло время, и "слово" многих из них "отозвалось", как говорил Ф. Тютчев, в умах тех из россиян, кто понял, что продуктивное освоение опыта, накопленного западной политологией, невозможно без освоения национального опыта прошлого.
Советское обществоведение на протяжении своей истории пребывало в состоянии фактической самоизоляции от западного мира и западной ("буржуазной") науки, что самым пагубным образом сказалось на его развитии. И тем не менее стремление постичь истинный смысл политического, понять, что представляют собой силы, приводящие в движение реальную политическую машину, и как эта машина устроена, разобраться в тонкостях политического сознания и т.п. всегда присутствовало в советском обществоведении, пусть оно владело умами немногих и не декларировалось публично, а то и просто скрывалось.
Конечно, это стремление могло быть реализовано лишь частично, ибо идеи, не вписывавшиеся в ортодоксальный советский канон, либо подавлялись властями целенаправленно и жестоко, либо "сублимировались" во внешне безобидные превращенные формы. Но как только давление сверху хотя бы немного ослабевало, свободная мысль вырывалась из политических тисков.
В годы хрущевской" оттепели" был сделан первый шаг к признанию существования научно-политического знания как самостоятельной отрасли обществоведения. Созда-
Баталов Эдуард Яковлевич — доктор политических наук, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН, профессор Государственного университета гуманитарных наук.
на Советская ассоциация политических (государствоведческих) наук (САПН). Уже само это название говорит за себя. Во-первых, политические науки отождествлялись с науками государствоведческими, что неоправданно сужало их предметную сферу. Во-вторых, речь велась не о "политической науке", а о "политических науках", то есть автономный статус политической науки как таковой по существу отрицался1. Правда, в конце 1970-х гг. из названия САПН было исключено слово "государствоведческих", но "политические науки" остались. И тем не менее это был шаг на пути признания политической науки самостоятельной отраслью знания со своим предметом, своим кругом проблем, своей методологией и методикой исследования. Новый шаг в этом направлении был сделан только в 1991 г., когда на свет появилась Российская ассоциация политической науки (РАПН), пришедшая на смену САПН.
За время существования последней в рамках Ассоциации и вне ее (прежде всего в институтах АН СССР) были подготовлены и опубликованы десятки работ по вопросам политики, которая нередко рассматривалась в сопряжении с теми или иными аспектами экономики, социологии и права2. К середине 1970-х - началу 1980-х гг. относятся и первые серьезные попытки отечественных исследователей познакомить советского читателя с современной западной политической наукой и состоянием политического сознания западных стран [Бурлацкий, Галкин, 1974, 1985; Грацианский, 1975; Современное... 1960; Современная. 1982].
Надо ли пояснять, что авторы этих работ вынуждены были (как и все их коллеги) утверждать, что опираются на труды "классиков марксизма" и выступают с позиций "научного коммунизма"? Нередко это была только видимость, соблюдение ритуала, "отступное". Не случайно время от времени раздавались партийные окрики по адресу тех или иных обществоведов: партийные бонзы чувствовали, что монолит единомыслия (если он вообще когда-либо существовал) расколот, и скрытый плюрализм мнений стал характерной чертой советского обществоведения.
Думаю, есть все основания говорить о том, что к началу перестройки (потому она, собственно, и стала возможной) и в советском общественном сознании, в том числе сознании политическом, и в советском обществознании, включая его политическую составляющую, сформировался ряд позиций. Преобладали центристские, порой с некоторым креном влево или вправо, но были и радикальные — левые и правые. Одни звали назад, к И. Сталину, другие - тоже назад, но уже к В. Ленину, которого пытались представить (ссылаясь на нэп) чуть ли не как "рыночника" и гуманиста. Третьи, опираясь опять-таки на Ленина, на самом деле вдохновлялись идеалами западноевропейской социал-демократии и еврокоммунистов и ставили целью построение "социализма с человеческим лицом". Однако никто из них и представить не мог, что пройдет всего несколько лет — и социализм будет предан анафеме, а советское общество превратится в руины.
Можно отметить и небольшую группу открытых критиков советского режима, среди которых выделялись А. Солженицын, А. Сахаров, А. Амальрик и ряд их единомышленников. Не будучи, как правило, профессиональными обществоведами, они тем не менее выступали с работами (публиковавшимися либо в "самиздате", либо за рубежом, или, как тогда говорили, в "тамиздате"), в которых немалое внимание уделялось критическому анализу советской политической системы. Их работы3, идеи и позиции
1 Стоит напомнить, что международный аналог САПН, созданный еще в 1949 г. при поддержке ЮНЕСКО, называется International Political Science Association - Международная ассоциация политических наук.
2 Не могу не упомянуть хотя бы некоторых авторов, чьи работы пробуждали интерес к политическому знанию, способствовали повышению его авторитета и подготавливали "строительную площадку" под здание современной политической науки. Это Г. Арбатов (международные отношения), Ф. Бурлацкий (государство и право и др.), А. Бутенко (проблемы социализма), А. Галкин (социология политики), Ю. Красин (мировая политика).
3 См., например, сборник статей "Из-под глыб", опубликованный в 1974 г. в Париже издательством УМСА-PRESS. Среди его авторов - М. Агурский, Е. Барабанов, А. Солженицын, И. Шафаревич и др.
2* 35
вызывали заметный интеллектуально-нравственный резонанс в среде интеллигенции и вместе с работами, идеями и позициями "прогрессивно мыслящих" советских обществоведов способствовали эрозии советского политического сознания, советского общественного строя и наступлению перестройки.
С начала перестройки и вплоть до наших дней отечественная политология прошла три этапа, совпадающие с тремя этапами российской истории последних двух десятилетий, какими они видятся автору этих строк. Можно сказать и по-другому: эволюция отечественной политологии в гораздо большей мере, нежели эволюция истории, философии, психологии, других социальных и гуманитарных дисциплин (включая многострадальную социологию) отражала изменение состояния российского обществознания.
И дело тут не только в том, что по своему объекту и предмету политология ближе всего к политике. К началу перестройки названные дисциплины давно уже обрели научный статус и завоевали определенный авторитет. Им тоже, как показало время, предстояло пройти через очищающий и неизбежно опаляющий огонь критики (не всегда справедливой) и самокритики (не всегда искренней и последовательной), однако эти испытания не сравнить с тем, что выпало на долю формирующейся российской политологии. И хотя в содержательном плане она вела отсчет своей истории, как было отмечено, не с нуля, то в ряде других отношений начиналась едва ли не с "чистого листа".
Отечественная история второй половины 1980-х - начала 1990-х гг. была окрашена в романтические тона. Это была уже не просто "оттепель''. Впервые за все советские годы в стране повеяло духом политической свободы, которая, опьяняя умы интеллектуалов, рождала множество надежд и иллюзий. Казалось, стоит только разделаться с советским прошлым, проявить волю к радикальным преобразованиям, и новая Россия тут же станет вровень - по крайней мере в политическом отношении - с передовыми державами мира. Ну а заграница и в первую очередь США нам помогут: ведь мы теперь не враги, а партнеры, готовые учиться, учиться и учиться демократии. Слова "демократия" и "демократизация" становятся паролем времени и объектом пристального внимания со стороны политиков и политологов. Именно в эти годы открыто и широко заговорили о новой отрасли обществознания, хотя никто не мог тогда точно сказать, каков предмет политологии и чем она отличается от политической науки.
Впервые за долгие годы на смену "подковерным схваткам" за власть (каковые, впрочем, не изжиты, да и не могут быть изжиты до конца) стала приходить публичная политика. Впервые появилась возможность открыто говорить, писать и судить о ней на страницах газет, журналов, на митингах и в теледебатах. И впервые открылась перспектива серьезного исследования политики (политического) как относительно автономного феномена с имманентными ему признаками. Больше того, власть проявила готовность (совершенно не мыслимую до начала перестройки) конституировать политическую науку в качестве самостоятельной отрасли знания. В ноябре 1988 г. Государственный
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.