КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
РЕЦЕНЗИИ
ВОСТОКОВЕДАМ О ВОСТОКОВЕДЕНИИ:
(1) Введение в востоковедение. Общий курс.
Отв. ред. Е.И. Зеленев, В.Б. Касевич. СПб.: КАРО, 2011;
(2) Концепции современного востоковедения.
Отв. ред. Е.И. Зеленев, В.Б. Касевич. СПб.: КАРО, 2013
© 2013 Л. Б. АЛАЕВ
Две книги, подготовленные в основном силами сотрудников Восточного факультета Санкт-Петербургского университета1, представляют собой материалы к курсам, читаемым на этом факультете. Ответственными редакторами и поистине вдохновителями обеих книг являются Е.И. Зеленев и В.Б. Касевич. Книги не несут гриф "Учебное пособие", но в аннотациях говорится, что они предназначены главным образом для студентов: одна - для бакалавриата, другая - для магистратуры. Первая из них снабжена рабочей программой учебной дисциплины "Введение в востоковедение", предназначенной для первокурсников Восточного факультета и рассчитанной на 18 аудиторных занятий, т.е. "впритык" для первого семестра. Конечно, коллектив преподавателей Восточного факультета вправе сам решать вопросы объема данного курса и его места в учебном процессе. Но данная книга показывает, что курс крайне насыщен и отличается высоким уровнем сложности.
Забегая вперед, скажу, что и для студентов других гуманитарных специализаций подобные курсы, анализирующие смысл соответствующей науки, были бы крайне полезны. Вторая книга, судя по аннотации, тоже "курс лекций", но остается неясным, имеется ли в виду преподавание всем магистрантам независимо от специализации или выборочно. Некоторые материалы этой книги окажутся трудными для неспециалистов.
Книги, по словам редакторов, "концептуально продолжают" одна другую. Поэтому и рассматривать их нужно по отдельности и вместе. Одну для краткости будем называть "Введение" (1), другую - "Концепции" (2).
Главное впечатление от этих книг: наконец-то востоковеды занялись осмыслением своей науки и осознали, что студентов надо вводить в более широкую проблематику, знакомить со смыслом той науки, которой они решили овладевать, а не просто обучать языкам, истории и другим "страноведческим" дисциплинам. Подобные книги действительно необходимы, если мы считаем востоковедение наукой, если понятие "востоковедение" несет смысловую нагрузку, если мы продолжаем размышлять в терминах "Запад" и "Восток".
Книги построены по довольно четкому плану. Обе открываются статьями (главами), посвященными фундаментальному вопросу - что есть востоковедение. Затем этот вопрос конкретизируется в ряде глав, разбирающих востоковедную составляющую общенаучных дисциплин: филологии, истории, экономики, психологии и т.п. Далее книги содержат краткие очерки, рассказывающие об истории и современном состоянии изучения отдельных регионов Востока, отдельных литератур, отдельных религий. Эти главы должны дать студентам именно востоковедное, а не синологическое, индологическое или арабистическое образование. Наконец, даются сведения об основных этапах истории отечественного востоковедения. Хорошо, что отдельно рассказывается о "прикладном" востоковедении, т.е. о практическом применении знаний о восточных странах во внешней политике нашей страны. Можно отметить, что через всю книгу не очень назойливо, но последовательно проходит красной нитью роль именно Санкт-Петербургского университета и петербургских ученых в продвижении нашей науки.
1 В проекте участвовали несколько специалистов из других учреждений Санкт-Петербурга, а также из Москвы.
Из этого краткого перечня затронутых сюжетов ясно, что была задумана фундаментальная работа, которая не может быть выполнена "в один присест". Поднятые проблемы часто спорны, привлеченный материал разнообразен и может не укладываться в ту или иную концепцию. Книга в хорошем смысле полемична, что предполагает обсуждение поднятых проблем и создание альтернативных книг такого же направления.
Итак, начнем с вопросов: что есть востоковедение? Это изучение стран (обществ) Востока во всех аспектах их существования. Это наука или комплекс наук? Во "Введении" В.Б. Касевич признает, что "общей теории востоковедения в сколько-нибудь явном виде на сегодняшний день не существует", однако считает, что такая теория "необходима" и ее следует "искать" (1, с. 21). В "Концепциях" В.Б. Касевич ставит тот же вопрос с позиций признаков науки как социального явления и приводит аргументы в пользу того, что востоковедение - это фундаментальная наука, которая может быть также прикладной (2, с. 33).
Но ведь другие страны (общества) тоже изучаются. Можно при желании выделить направления "американоведение", "евроведение" и др. Однако "ориентализм" есть, а "окси-дентализма" нет. В чем дело? Объясняется все довольно просто: современные науки, в том числе и гуманитарные, возникли в Западной Европе в XVII в. Предметом их изучения были европейские реалии - общество, культура, искусство, религия (христианство). И когда европейские ученые обратились к изучению Востока, то сразу возникли проблемы, не ощущавшиеся, когда речь шла об изучении "своей" истории и "своих" народов. Европоцентризм, конечно, сохранился (и от него по сей день никак невозможно избавиться), и Восток стал пониматься как "исключение", "отклонение" от западного эталона. Если бы современная наука (поставим мысленный эксперимент) возникла не на Западе, а в Китае или Индии, то "отклонением" выглядел бы Запад. Отсюда одна из сквозных тем обеих книг - соотношение знаний о Востоке с общемировой наукой. Сохраняется ли валидность понятий "восточное языкознание", "восточная литература"? "История Востока" - это просто локальный процесс на одной из частей Земли, равнопорядковый "истории Европы" или "истории России", или это специфическая "вещь в себе", требующая для своего открытия особых исследовательских приемов?
Вторая ступень в теоретической идентификации Востока - насколько содержательно само это понятие? Представляет ли Восток единую "вещь" или это лишь стереотип, вызванный к жизни все тем же европоцентризмом, тем, что в нашем представлении страны Азии и Африки объединяет их отличие от Европы? Насколько научно оправданны заключения об особенностях "Востока", основанные большей частью на знакомстве ученого только с какой-то одной страной? Слово "Восток" в устах китаиста и индолога означает разные понятия. Наблюдение за коллегами заставляют подозревать, что мозги у индолога и китаиста устроены по-разному. Предложения, начинающиеся как "такое явление, как художественное творчество Востока, в частности Китая..." (2, с. 200), не должны были бы употребляться.
Иногда применение страновых знаний к "Востоку" в целом приводит к элементарным ошибкам: "Для стран Востока характерно особое уважение к историописанию" (1, с. 137). Так может написать только китаист. Может быть, исламовед, но не индолог.
В ряде случаев авторам удается показать, что Восток не монолитен, что мировоззренческие, в том числе эстетические, взгляды народов Ближнего Востока, Индии и Дальнего Востока различались кардинально (Глава "Особенности мировосприятия в восточных обществах" (1, с. 150-157)).
Но все же, есть ли позитивные, а не негативные ("отличие от") черты, объединяющие весь Восток? Во "Введении" В.Б. Касевич постулирует: "Фундаментом формирования культурной, социально-психологической и иной специфики, которая выделяет Восток как особый культурно-исторический ареал, мы предлагаем считать традиционализм" (выделено автором (1, с. 16)). "Востоковедение - это наука о духовной и материальной культуре традиционалистских сообществ в синхронии и диахронии с опорой на свидетельства языка и текста" (2, с. 19; курсив и полужирный шрифт автора).
Н.Н. Дьяков в "Концепциях", ссылаясь на этот постулат, уточняет: "Востоковедение -комплексная наука, в основании которой лежит опирающееся на знание восточных языков и источников изучение культуры, истории, традиционного хозяйства и права, традиционных социальных и политических институтов Азии и Африки". «Главный предмет востоковедного исследования можно вкратце определить как "языки и традиции Востока"» (2, с. 110; выделено мною. - Л.А.).
В этих формулировках несомненно есть рациональное зерно. Основные восточные культуры озабочены сохранением "старины", традиций, стремятся к неизменности. Отсюда жанр комментариев на древние тексты и комментариев на комментарии (1, с. 20). Но при таком подходе из объекта изучения востоковедов изымаются современные институты гражданского общества в странах Востока, индустриальные формы производства, международные отношения и многое другое. Более того, стало уже трюизмом наблюдение, что современный восточный человек живет как бы в двух мирах: сохраняет традиционное сознание, но вынужден работать в современном мире, к тому же готов воспользоваться всеми благами, которые ему предлагает современная технология. Значит ли это, что востоковед может изучать только "половину" современного человека в странах Азии и Африки? К тому же при таком понимании востоковедения значительная часть материалов, включенных в обозреваемые книги, оказывается ненужной! (См. ниже.)
Итак, книги вводят студента в проблематику нашего комплекса наук. Вслед за обсуждением востоковедения как явления даются начатки наук, составляющих этот комплекс: лингвистики, текстологии (В.Б. Касевич), литературоведения (А.В. Образцов), фольклористики (О.Ю. Завъялова).
В "Концепциях" проблема соотнесения востоковедения с филологическими науками разрабатывается еще более углубленно. А.К. Оглоблин ("Восточная филология. Источниковедение, сравнительно-историческое и типологическое языкознание") доказывает, что востоковедная лингвистика вносит свой вклад в лингвистику в целом. По-моему, он несколько увлекается при этом специальными сведениями, не всегда необходимыми магистранту, если он не лингвист. В.Б. Касевич вслед за этим вновь берет слово ("Востоковедение и лингвистика"), чтобы обосновать мнение, что наряду с общими закономерностями бытования и развития языков существует категория "восточные языки", которая требует особого подхода. Впрочем, "вопрос о правомерности выделения особого класса восточных языков еще только поставлен и изучен
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.