РЕЦЕНЗИИ НАУЧНЫХ ИЗДАНИЙ
СЕРГЕЙ ЕФРОИМОВИЧ ЭРЛИХ
кандидат исторических наук (Санкт-Петербург), директор издательства «Нестор-История»
Вот как надобно писать!
КИЯНСКАЯО.И. ПЕСТЕЛЬ. М.: МОЛ. ГВАРДИЯ, 2005. 355 [13] С.: ИЛ. (ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТ. ЛЮДЕЙ: СЕР. БИОГР.; ВЫП. 960). ТИРАЖ 5000 ЭКЗ.
Появление новой биографии Пестеля тиражом, в 5-10 раз превышающим обычные исторические сочинения, чрезвычайно своевременно. Историческая наука переживает непростую пору. При возрастающем общественном интересе к истории (об этой тенденции наглядно свидетельствует большое число исторических программ на телевидении) произведения современных историков, за единичными исключениями, не востребованы обществом. О прошлом нашим современникам рассказывают преимущественно дилетанты. А это значит, что огромный документальный материал, осмысленный отечественной исторической школой, для массового сознания не существует, то есть никак не влияет на выбор будущего нашей страны. Поэтому чрезвычайно важно, что книга доктора исторических наук, профессора Российского государственного гуманитарного университета вышла в «культовой» серии весьма популярного издательства. Это доброе предзнаменование. Оно позволяет надеяться, что если историки повернутся лицом к публике, то и публика ответит им взаимностью.
Что значит «повернуться лицом к публике»? Публика обратится к сочинениям современных историков только в том случае, если сможет обнаружить в них «попытки найти ответы» (с. 7) на вечно злободневные вопросы личного и общественного порядка. О.И. Киянская прекрасно осознает это необходимое условие востребованного научного исследования.
Поэтому риторический вопрос Н.И. Греча: «Какова была его (Пестеля. - С.Э.) цель?» вынесен в заголовок «Предисловия» (с. 5-7). Жизнь Пестеля дает богатый материал рассуждениям на вечную для любой рефлексирующей личности тему: какие средства дозволены во имя благой цели? Вместе с тем история этого замечательного человека имеет большое значение для понимания феномена тайных обществ декабристов. Разгадать Пестеля - во многом ответить на вопрос: «А что такое вообще движение декабристов?» (с. 7). Столь актуальный для советских диссидентов вопрос о «страшно далеких от народа» интеллигентных бунтовщиках против безнравственной власти вновь приобретает общественную значимость ввиду «проблемы 2008 года».
В первой части «Становление революционера» (с. 8-57) ранний жизненный опыт героя рассматривается под углом его воздействия на взгляды и практику Пестеля-заговорщика. Свои рассуждения автор начинает с отнюдь не лирического отступления на весьма злободневную тему. Популярная ныне идеология охранительного изоляционизма сводит причины русской революции к проискам антирусских сил. О.И. Киянская полемизирует с идеологами «крови и почвы», которые «объявляют декабристов вообще, и Пестеля в частности, "нерусскими", причем именно из этой "нерусскости" выводится революционность» (с. 9). Она напоминает ксенофобским публицистам, что Пестель и его родившиеся в России отец и дед «считали себя русскими». Пестеля можно считать немцем «лишь в той мере, в какой немцем можно считать Дениса Фонвизина», а также Александра I и Николая I (с. 9). Показательный факт: отец декабриста - Иван Борисович Пестель - никогда не покидал российских пределов и не знал (!!!) немецкого языка. В одном из писем он утверждал: «... почти 200 лет у нашей семьи нет другого отечества, кроме России» (с. 13).
Рассматривая семейную жизнь Пестеля, О.И. Киянская стремится уйти от стереотипных представлений о своем герое и его родных. Созданный гениальным пером Герцена образ отца декабриста - «проконсула Сибири», жестокого тирана и бессовестного взяточника -не выдерживает проверки источниками. «Документы свидетельствуют: взяток генерал-губернатор не брал, патологическим злодеем не был» (с. 18). Не согласна она и с мнением «позднейших историков», что Пестель руководствовался не любовью, а расчетом, собираясь жениться на Изабелле Витт - дочери начальника военных поселений юга России. В подтверждение своей правоты О.И. Киянская приводит письма родителей Пестеля, которые были категорически против этого брака. Им не понравилось «очень осторожное» поведение перезрелой невесты, ее мать - «совершенная дура» и отец -«низкий интриган». А влюбленный жених и любящий сын Пестель, по мнению исследователя, не мог пойти против воли родителей и был вынужден оставить свои матримониальные планы (с. 35). Это предположение согласуется с многочисленными сведениями о почтительном и даже сентиментальном отношении к родным со стороны дерзкого сокрушителя государственных устоев.
Развивая тему «традиционных ценностей» в формировании личности революционера, автор отмечает значительное влияние отца на практическое отношение Пестеля к жизни. Из писем Ивана Борисовича к сыну видно: «искренность и мораль - не лучшие, по его мнению, средства для достижения карьерных успехов». Следуя советам отца, Пестель сменил строевую службу на более перспективную с точки зрения карьеры службу адъютантом. Возглавив Вятский полк, он «советовался с отцом о методах командования полком» (с. 22-23).
С матерью Елизаветой Ивановной - натурой «яркой и талантливой» - Пестель общался по вопросам «теории». Они обсуждали прежде всего «религиозные и политические проблемы: бытия Бога, разумности веры, происхождения государственной власти». Отголоски этих бесед О.И. Киянская находит в политических трудах Пестеля и мемуарных свидетельствах современников о лидере Южного общества (с. 24).
О. И. Киянская внимательно прослеживает, как учеба в престижном Пажеском корпусе сказалась на характере и жизненном опыте Пестеля. Здесь особо выделяется близкое знакомство с императорской семьей, чувство избранности, стремление к первенству. Автор отмечает, что Пестель - не единственный, чья жажда самоутверждения не укладывалась в рамки официальной карьеры. Пажеский корпус окончили еще два бунтаря против порядков «сословно-бюрократического общества»: Василий Норов (знаменитая «норовская история», 1822) и Константин Чернов (не менее знаменитая дуэль с Владимиром Новосильцевым, 1825). Всего около сорока выпускников Пажеского корпуса были прикосновенны к делу декабристов. Пятеро из них осуждены Верховным уголовным судом. Семеро были наказаны во внесудебном порядке (с. 44). В Пажеском корпусе Пестель приобрел первый масонский опыт: «Привыкнув с юных лет к формам и методам масонской деятельности, Пестель - с большим или меньшим успехом - старался впоследствии внедрить эти формы в деятельность тайных политических союзов» (с. 47). Сильное влияние на него оказал преподаватель «политических наук» профессор К.Ф. Герман, курс лекций которого Пестель прослушал трижды - до, во время и после учебы в корпусе. Кроме того, в корпусе он приобрел вкус к военному делу: «Глубокое знание военных наук, уважение к "шагистике" впоследствии будут отличать его от многих других членов тайных обществ» (с. 50).
Участие в войне стало для Пестеля, так же как и для других декабристов - «детей двенадцатого года», истинной «школой жизни». Но кроме обычного для старшего поколения декабристов опыта походов, сражений, ранений, наград, чинов, Пестель приобрел во время заграничного похода еще и навыки разведывательной, то есть тайной деятельности. Эти навыки также сказались в последующей конспиративной практике декабриста.
В первой части убедительно показано, что Пестель сформировался как личность противоречивая. Пушкин оставил афористичную запись «парадокса Пестеля»: «Сердцем я материалист, но мой разум этому противится» (с. 25). Материнское воспитание формировало «идеалистический разум», устремленный к общему Спасению и Благу. Благодаря отцовскому влиянию «сердце материалиста» чувствовало, что «искренность и мораль» - не те средства, которыми добиваются поставленных целей.
Во второй части «Революционер в кругу единомышленников» (с. 58-122), построенной преимущественно на материалах следствия и мемуарах декабристов, рассматривается участие Пестеля в тайном обществе. Этот массив источников был обстоятельно изучен советской историографией. Тем не менее автор находит новые - иногда спорные, чаще убедительные - объяснения многим хрестоматийным фактам. Приведем наиболее яркие интерпретации.
Мотив антиправительственной деятельности Пестеля О.И. Киянская усматривает в следующем. В сословном обществе может быть только один реальный политик - мон-арх. Положение подданных зависит от воли самодержца. Для Пестеля и его друзей, вершивших на полях сражений судьбы Европы, было невыносимо служить двадцать-тридцать лет, чтобы достичь губернаторской должности. Должности, которую можно получить и которую можно потерять единственно решением монарха. Основатели тайных обществ декабристов отказались «терпеливо выслуживать ордена и чины». Они решились «сломать сословный строй России» и «построить новую страну, где им и таким как они могло найтись достойное место» (с. 61).
Уже в Союзе спасения Пестель вступил в конфликт с остальными основателями декабризма. Он считал, что нужно создавать не дискуссионный клуб, а структуру, «способную в нужный момент взять власть» (с. 63). Поэтому в основу устава Союза спасения он положил иерархические принципы шведского «аристократического» масонства: «разделение членов общества на разряды, безоговорочное подчинение низших высшим, сложные обряды при принятии в организацию нового участника, клятвы, угрозу смерти за предательство» (с. 64). Внутри общества он предлагал создать тайную полицию на манер якобинского Комитета общественной безопасности: «канцелярию непроницаемой тьмы» с разветвленной сетью «тайных вестников» (с. 65). Хотя устав, разработанный Пестелем, и был после продолжительных споров принят, но действовал он недолго. Слишком сильно было негодование товарищей против «двойной нравственности» пестелевского «заговора в заговоре». После отъезда Пестеля в начале 1817 г. в Митаву Союз спасения распался.
Пестелю не нравилось стремление соратников превратить созданный без его участия Союз благоденствия в почти открытую «неправительственную общественную организацию». Ему были
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.