ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2004 • < 5
ГЛОБАЛИСТИКА И ФУТУРОЛОГИЯ
В.Н. КОНЫШЕВ
Война как средство политики: современные американские подходы
Проблема войны в истекшем десятилетии ие раз оказывалась в фокусе внимания политических наук. Ожидалось, что в условиях однополярного мира она уступит место экономическому соревнованию и ненасильственным формам влияния. Однако очень скоро проявилась тенденция к хаосу и непредсказуемости в развитии международной системы. В итоге круг решаемых силой задач даже расширился, появились новые виды войн (гуманитарные интервенции, операции по установлению и поддержанию мира, антитеррористические операции), а использование военной мощи единственной сверхдержавой - США - вышло за рамки международных норм, закрепленных в уставе ООН. Все это делает актуальным переосмысление ряда вопросов, связанных с тем, для чего и как военная сила будет применяться в ближайшем будущем. Анализу взглядов американских экспертов о роли войны в политике, об особенностях современной войны, военной стратегии и способах ведения боевых действий и посвящена эта статья.
Согласно одной из формулировок К. фон Клаузевица, война "представляет собой до известной степени пульсацию насилия, более или менее бурную" [Клаузевиц, 1997, с. 55], которое обычно принято сводить к организованной вооруженной борьбе между армиями двух или более стран. Важно, однако, обратить внимание еще на одну грань теории немецкого стратега, указавшего на совершенно определенное различие между войной как идеей и войной практической.
Эта мысль весьма актуальна в связи с либеральной критикой Клаузевица, объявляющей его построения устаревшими, в частности, ввиду несоответствия между учением немецкого стратега и методами ведения современных войн или снижением вероятности развязывания масштабных боевых действий. На основании всего этого делается вывод об изменении самой природы войны. В частности, утверждается, что как политическое средство она все менее актуальна в условиях глобализации и торжества либеральной демократии в наиболее развитых и сильных государствах. Общества данных стран не будут мириться с ростом военных расходов, и это - свидетельство радикального изменения роли силовой составляющей в политике [Мие1-ег, 1989].
Другое направление критики традиционного подхода к войне как средству достижения политических целей восходит к представлениям о постмодернистской стадии раз-
Конышев Валерий Николаевич — кандидат исторических наук, старший преподаватель факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета.
вития США1. Для эпохи постмодерна нехарактерна ориентация на массовую армию, обороняющую свою территорию. Ее приоритеты - компактные вооруженные силы для участия в рамках временных коалиций в миротворческих операциях, а также минимизация потерь за счет наращивания технологического преимущества. Крупномасштабные операции, проводимые Соединенными Штатами в Персидском заливе, рассматриваются как атавизм "холодной войны". Отсюда следует вывод о необходимости создания новых, "постклаузевицианских" военных стратегий [Boyer, Wood, 1998, p. 14-15, 20-21; Luttwak, 1995, p. 109-122].
Мне же представляется, что взгляды Клаузевица о сути войны, напротив, вполне адекватны реалиям сегодняшнего дня прежде всего потому, что рассматриваемая категория раскрывается посредством более обобщенного понятия "абсолютная война". Последняя имеет имманентные тенденции (крайности): неограниченная эскалация противоборства, стремление к полному поражению противника, мобилизация всех имеющихся средств и сил. Внесение принципа ограничения и умеренности в сущность войны - абсурдно. Рост культуры нисколько не парализует и не отрицает заключенного в самом понятии войны стремления к истреблению противника. "Под естественной тенденцией войны мы подразумеваем только философскую, собственно логическую тенденцию, а не тенденцию действительных сил, находящихся в столкновении... война, как она протекает в действительности, часто значительно отличается от ее начального, отвлеченного понятия" [Клаузевиц, 1997, с. 56, 61].
Важно также отметить, что для немецкого стратега теория войны и практическое использование силы отнюдь не совпадают. Поэтому он допускал возможность "абсолютной" войны в действительности, но вовсе не в качестве "наиболее эффективного продолжения политики", а как ее мыслимый и вполне возможный в реальной жизни предел. Цели, характер и средства конкретной войны должны определяться только исходя из учета особенностей данной эпохи и политических обстоятельств, а не из того соображения, что тотальная война - универсальное средство решения политических проблем. Нынешние оппоненты Клаузевица, указывающие на несоответствие современных реалий категории "абсолютной войны" и на этой основе считающие его учение устаревшим, в действительности смешивают философию и опыт.
Более того, из построений Клаузевица явствует, что на практике цели войны могут быть достигнуты вообще без ведения боевых действий с помощью иных средств: политического давления, нейтрализации союзников, износа и разрушения армии противника, истощения его физических сил и воли. Если для абстрактной войны главное -поражение вооруженных сил, захват территории и подавление воли противника, то в случае реальной войны полный разгром и оккупация территории вовсе не обязательны. "Преодолеть противника. не что иное, как уничтожить его вооруженные силы смертью, ранами или же каким-нибудь способом, будь то раз и навсегда или в такой лишь мере, чтобы противник отказался от дальнейшей борьбы. Уничтожение неприятельских вооруженных сил и разгром неприятельской мощи достигается лишь в результате боя, действительно имевшего место или предложенного, но не принятого". Так что реальная война, не изменяя своей природе, "может воплощаться в весьма разнообразные по значению и интенсивности формы, начиная от войны истребительной и кончая выставлением простого вооруженного наблюдения" [Клаузевиц, 1997, с. 257, 195, 46].
В этой связи, говоря, например, о "продолжительном мире" между СССР и США в период "холодной войны", было бы ошибкой терять из вида смысл и контекст тех событий, диктуемый спецификой эпохи. Деление методов противостояния на воен-
1 Постмодерн ассоциируется с эрозией национальной и культурной идентичности, со снижением социально-политического единства общества, с переходом национальной экономики от производства к регулированию глобального рынка через господство в финансовой и информационной сфере, с устареванием института государства в виде чрезмерно централизованного бюрократического механизма.
ные и невоенные достаточно условно, потому что их действительное значение определяется политической реальностью в зависимости от конкретных условий и целей. Ограниченное же место военной мощи в современных международных отношениях вовсе не означает, будто она перестает быть фактором, обусловливающим применение силовых методов. Сила - многовекторна, и примет ли она военную или иную форму, не меняет существа политики. В определенных условиях великим державам, действительно, нет необходимости обеспечивать свои интересы военными средствами, ибо результат достигается дипломатическими и экономическими путями, демонстрацией мощи или угрозами. Однако подобные "альтернативные" методы эффективны настолько, насколько сильно использующее их государство. "Пацифисты" же обычно смешивают полезность силы как таковой и издержки ее применения, ссылаясь в своих рассуждениях на последние как на критерий устаревания силовой политики. Между тем важнейшая функция силы в условиях биполярного мира как раз заключается в том, что великим державам удавалось поддерживать status quo без прямого военного противоборства.
Наконец, важно иметь в виду, что военная сила - лишь атрибут, а не синоним власти, и ее использование в международных отношениях не равно установлению политического контроля. Сила сама по себе способна обеспечить лишь удержание территории. И если государство-завоеватель не в состоянии установить там свою политическую власть, это - не показатель его военной слабости. Военная победа и управление оккупированными областями - разные вещи: именно с этой антитезой столкнулись США, быстро разгромившие режим С. Хусейна, но пока не сумевшие закрепить свой успех на поле боя адекватными политическими решениями.
Одним словом, со времен Клаузевица сущность войны не изменилась. Другое дело, что в начале XXI в. как практическое средство она приобрела иную специфику, зависящую от нынешнего характера вызовов, уровня развития военной техники и способов ведения боя. Военная сила остается политически востребованной в связи с тем, что США столкнулись с непредсказуемыми и подчас трудно локализуемыми угрозами. Нестабильность постбиполярного мира обусловлена многими обстоятельствами. Среди них - ослабление военных блоков и политических коалиций, сопровождаемое децентрализацией процессов принятия решений; усиление экономического неравенства государств, а вслед за ним эрозия многонациональных государств; рост национализма и сепаратизма; более самостоятельная политика союзников США после ликвидации общей угрозы в виде СССР; распространение оружия массового поражения.
Шок от терактов 11 сентября 2001 г. обусловил актуализацию восприятия войны "как продолжения политики другими средствами", в том числе и на военно-доктри-нальном уровне. Четко обозначившийся после этого события сдвиг в сторону односторонней политики имеет глубокие основания, связанные с глобальным лидерством США после окончания холодной войны. Террористическая атака лишь ускорила политическую эволюцию в данном направлении. Наметилась и определенная утрата интереса США к НАТО, связанная с растущим разрывом в системах вооружения, разведки и управления боем, относительно невысокой эффективностью войсковых подразделений НАТО даже в случае их прямого переподчинения Пентагону, а также необходимостью коллективных решений внутри альянса, которая все более тяготит США [Gnessoto, 2002-2003, p. 99-101].
Но хотя крупномасштабные, связываемые с выживанием бое
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.