СТАТЬИ
Славяноведение, № 3
© 2009 г. Г. МАРКОВ
ВОЗНИКНОВЕНИЕ НЕЗАВИСИМОГО ЦАРСТВА БОЛГАРИЯ В ХОДЕ БАЛКАНСКОГО КРИЗИСА 1908-1909 годов
После русско-турецкой освободительной войны 1877-1878 гг. договором Берлинского конгресса европейских держав от 1 июля 1878 г. новое болгарское государство было признано «автономным и подвластным княжеством под верховенством Его Величества Султана» [1. C. 111]. Но формулировка ст. 1 Берлинского договора поддавалась двоякому толкованию. С точки зрения Высокой Порты, «княжество является вассалом Империи», однако без каких-либо отношений «между правительствами сюзерена и вассала», так как «оба правительства считаются одним и тем же»: «Болгарское правительство не может отделяться от сюзеренного по отношению к нему оттоманского правительства» [2. Ф. 176. Оп. 2. А.е. 20. Л. 16]. Княжество Болгария сравнивалось с Египтом, которым «номинально» управлял хедиф как частью Османской империи [2. Ф. 176. Оп. 2. А.е. 20. Л. 14]. Следовательно, Высокая Порта, опираясь на решение великих держав, ультимативно заявленное на Берлинском конгрессе, не признавала княжество самостоятельным государством.
Болгары же при интерпретации ст. 1 Берлинского договора исходили из «фактически сложившегося положения» княжества в Европе как «действительно самостоятельного государства, свободного в своих действиях». Оно заключало договоры и конвенции, чеканило монеты и выпускало ордена, которыми, в частности, наградило султана Абдул-Хамида II и его высших сановников. Болгарские делегации участвовали в международных конгрессах и конференциях [2. Ф. 176. Оп. 2. А.е. 20. Л. 34]. Свободная Болгария стала пристанищем для болгар, бежавших с территорий, не вошедших в 1878 г. в состав княжества, в ее Конституции было записано (ст. 61): «Любой раб, независимо от пола, веры и народности, становится свободным, ступив на болгарскую территорию» [3. C. 30]. Османская империя упорно сопротивлялась независимым шагам княжества, его участию в международной политической жизни.
Между тем нарастали волнения болгар в Македонии и Одринской Фракии, оставшихся по решению Берлинского конгресса в составе Османской империи. В 1903 г. здесь вспыхнуло крупное Ильинденско-Преображенское восстание, что привело к интернационализации македонского вопроса. Дипломатией России и Австро-Венгрии был предложен проект реформ (Мюрцштегские реформы), который имел целью облегчить положение местного населения, для
Марков Георги - акад. БАН, директор Института истории БАН.
чего турецкие власти при помощи европейских уполномоченных должны были произвести реорганизацию административной сферы. Кое-что в этом отношении было сделано, но, попав в «заколдованный круг» интересов разных стран, «во имя мира в Европе» реформы не были осуществлены в полном объеме. «Европейский концерт» не сумел добиться ни «сохранения суверенных прав султана на Македонию», ни «умиротворения» исстрадавшейся области. Примененное Россией и Австро-Венгрией, более всего вовлеченными в процесс, «лекарство» явилось слишком слабым для «лечения общественного зла». Нужна была замена его более сильным средством [2. Ф. 176. Оп. 2. А.е. 24. Л. 15]. В конце 1907 г. великие державы потребовали, чтобы Высокая Порта еще на семь лет продлила полномочия иностранных инспекторов, агентов и офицеров для проведения финансовой и судебной реформ в Македонии.
Усиление германского влияния на Ближнем Востоке в связи со строительством Багдадской железной дороги и австро-венгерский проект создания сети железных дорог от Сараево через Скопье к Солуни на Эгейском море были расценены странами Антанты как «натиск на юг». 30 января 1908 г. британский министр иностранных дел сэр Эдуард Грэй огласил свой проект реформ в Македонии [2. Ф. 176. Оп. 2. А.е. 27. Л. 108-109]. Он исходил из посыла: если Австро-Венгрия не считается с интересами России на Балканах, значит, и Германия готова ущемить британские интересы на Ближнем Востоке.
Соперничество между Великобританией и Германией приобретало геополитическое измерение: строительство железнодорожной линии, связывающей через Балканы Среднюю Европу со Средиземным морем, затрагивало британские интересы в Египте и Индии, а Македония в этих условиях приобретала важное стратегическое значение.
Проект Грэя, превращавший двусторонний русско-австрийский мандат в многосторонний - с участием всех держав - и повышавший степень их вмешательства в ситуацию в Македонии, центральные государства отвергли. 27 и 28 мая 1908 г. в Ревеле (Таллин) состоялась встреча короля Эдуарда VII и императора Николая II, посвященная македонскому вопросу. 26 июня на одобрение великих держав в качестве «основы» коллективной ноты Абдул-Хамиду II был представлен англо-русский проект, исходивший из соотношения сил в «Европейском концерте» [4. C. 131-139].
Сохранение балканского status quo зависело от степени готовности великих держав нарушить его в подходящее для этого время. В начале 1908 г. военная верхушка Австро-Венгрии во главе с престолонаследником эрцгерцогом Францем Фердинандом пришла к выводу, что при мощной поддержке союзной Германии она может позволить себе произвести территориальные изменения к югу от Дуная: риск столкновения с Россией казался не столь большим из-за ее чрезвычайного ослабления вследствие поражения на Дальнем Востоке. В свою очередь Великобритания, стремясь обуздать и сократить германское влияние в районе Золотого рога, потребовала радикальных реформ в Македонии. Италию также не устраивало расширение австро-германского влияния на европейском юго-востоке. Франция же поддерживала свою союзницу Россию. «Европейский концерт» не был един, и никак не получалось «стройно проиграть» общий марш на Восток. Абдул-Хамид II хорошо понимал, что при непримиримых противоречиях между европейскими державами его трон непоколебим.
Но удар пришел «изнутри», из Македонии, где реформы утонули в безысходности. В разгар знойного лета 1908 г., когда взоры политиков и дипломатов были направлены на Лондон и Петербург в ожидании (под знаком высочайшей встречи в Ревеле) новых решительных реформ, вспыхнула младоту-рецкая революция: восстали размещенные в Македонии турецкие воинские части. Младотурецкий комитет сам занялся реформированием раздираемого глубокими противоречиями огромного государства, чтобы предупредить отделение Македонии под внешнеполитическим нажимом Антанты. 11 июля 1908 г. султан был вынужден восстановить Конституцию Мидхад паши 1876 г., согласно которой все его подданные объявлялись «османами», имеющими равные права и обязанности. Болгарские четы спустились с гор, с радостью встреченные восторженным народом [5. С. 13].
Министр иностранных дел Болгарии ген. С. Паприков держал руку «на пульсе событий»: «Этим актом положение, а главным образом македонский вопрос, вступает в совершенно новую фазу. Турция использует ситуацию, чтобы сделать проекты реформ беспредметными». Бунт младотурок был нацелен на то, чтобы положить конец попыткам реформ со стороны великих держав в этой измученной области - после государственного переворота и восстановления конституции они уже не выглядели необходимыми. Министр, однако, тогда не обнаружил оснований для изменения внешнеполитического курса. 15 июля он заявил: «Состояние духа в Цариграде сильно возбужденное. Могут произойти большие неожиданности. В настоящий момент следует внимательно наблюдать, пока развитие событий не предложит иного. В настоящий момент требуется большая ответственность, внимание и спокойствие. В Македонии все тихо и мирно» [5. С. 14].
Князь Фердинанд наслаждался музыкой Вагнера в Байройте и не видел причины прерывать отпуск: «Ввиду событий в Турции, - написал он в Софию, -убедительно прошу правительство сохранять полное хладнокровие и не вовлекаться в действия, которые подвергли бы страну опасности» [5. С. 15]. Единодушие монарха и правительства, предпочитавших выжидать в условиях быстротечно развивившихся событий, было полным.
Оценивая смену власти в Турции, дипломатический агент Иван Ст. Гешов в частном письме к Паприкову от 19 июля 1908 г. первым отметил «негативную сторону» происходящего: «Этот переворот не соответствует интересам Болгарии как государства, ибо ясно, что он отдаляет на еще большее время решение македонского вопроса, как мы его понимаем и как он вырисовывается в наших мечтах». Конституционный режим может принести болгарам «не только безопасность жизни, имущества и чести, но также такую свободу и равноправие, о каких в Турции едва ли можно мечтать!». Но при этом, однако, борьба за национальное освобождение откладывается до тех пор, «пока новые времена и благоприятные обстоятельства не предоставят нам возможности проявить еще большую энергию для завоевания единства Отечества - идеала каждого болгарина». И далее: «Мое заключение таково: в конечном итоге -как государство мы теряем от младотурецкой революции, так как она отодвигает решение македонского вопроса, и наша позиция в этом вопросе значительно ослаблена» [6. Л. 62-64].
Опытный дипломат пришел к мысли о необходимости поставить вопрос о компенсации Болгарии за наносимый ей ущерб: «Теряя нечто важное из-за младотурецкого переворота, мы должны добиться определенного возмеще-
ния. В настоящее время им не может быть ничто иное, кроме полной независимости Болгарии. Соображения и причины, мешавшие этому до сих пор, перестали существовать [...] Почему не использовать сложившиеся обстоятельства и одним махом не порвать раз и навсегда связи с Турцией, провозгласив Болгарию независимым государством? При отсутствии других выгод, мне кажется, провозглашение Царства принесет значительную пользу Болгарии и ее господарю, тем более, что едва ли встретит сопротивление и препятствия с какой-либо стороны» [6. Л. 65-70]. Однако последнее предположение оказалось неверным: младотурецкая революция затронула интересы и великих держав, поколебав соотношение сил.
Ген. Паприков не воспринял идею «большого оптимиста» Гешова об использовании ситуации для провозглашения независимости Болгарии и 25 июля в докладе монарху выразил противоположное мнение: «Я же считаю, что такой шаг сейчас очень р
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.