Встреча с прошлым
Е.А.Козлова. Художественный мир индейцев Центральной Мексики. От Семи пещер до страны Анау-ак. М., Государственный институт искусствознания, 2007, 355 с.
Монография представляет собой комплексное исследование, в которой анализируются основные аспекты художественного творчества индейцев Центральной Мексики, прежде всего ацтеков. Автор обращается к предпосылкам зарождения их искусства, рассматривает особенности градостроительства, богатейшую прикладную культуру, ритуальную и лирическую поэзию, скульптуру и настенную живопись. В книге во всей полноте воссоздано мифологизирующее мировосприятие, воплощение в искусстве концепции циклического времени, обусловившей в значительной степени его специфику.
Ключевые слова: Центральная Мексика, Теотиуакан, Ла-Вента, Толлан, Те-ночтитлан, сакрализованное искусство, мифологическое мировосприятие, ремесла, поэзия и скульптура науа.
В диалектической противоречивости, в нарастании глобальных кризисных явлений человечество, о чем уже более полувека предупреждают мыслители, входит в постисторию. И взоры не только исследователей, но и простых людей все чаще обращаются к предыстории, к тем далеким временам, когда основы мировых цивилизаций еще только закладывались. При этом еще больший интерес вызывают не только магистральная линия всемирного исторического процессе, но и другие цивилиза-ционные ветви, в том числе и погибшие в результате внешнего вторжения.
Один из таких феноменов представляют собой доколумбовы культуры Центральной Мексики. Фундаментальная работа Е.А.Козловой, ведущего научного сотрудника Государственного института искусствознания, посвящена вопросу предпосылок и способов выделения из синкретического мифологического комплекса особой формы общественного сознания, именуемой искус-
ством. В этом комплексном исследовании, построенном на широком круге источников, с использованием обширной библиографии, рассматриваются практически все аспекты избранной темы в постоянном сравнении с типологически сходными явлениями в других доколумбовых цивилизациях Америки, а также древнего Ближнего Востока и Средиземноморья.
Рецензируемая монография непростая, материал довольно трудный, и не менее трудно писать о ней с позиций, во многом отличных от той парадигмы, которой придерживается автор. Известно, что по поводу возникновения и становления доколумбовых цивилизаций Америки существуют две противоположные точки зрения: одни исследователи исходят из концепции длительного культурного континуума, чуть ли не с окончания ледникового периода, другие же (так называемые «диффузионисты») допускают возможность культурных импульсов со стороны первоначальных ци-
вилизаций Старого Света, в том числе и через Атлантический океан. Такой точки зрения придерживаются Э.Джил-берт, М.Коттерелл, А.Х.Уэрилл, Т.Хей-ердал и другие.
Автор (в отличие от рецензента) исследует избранную тему в контексте культурного континуума и потому рассматривает причины возникновения первых ритуальных центров как результат отражения картины мира, присущей носителям первобытного магического мировоззрения, повсеместно имеющего общие типологические черты. Следуя избранной методологии, Козлова стремится показать, как в результате зво-люции мировоззренческого комплекса усложняется ритуальная практика, а из святилищ архаического типа развиваются сложные ритуальные центры, подобные Теотиуакану. Если же взглянуть на проблему с точки зрения диффузио-низма, то вопрос о предпосылках, а, вернее, о причинах возникновения первых ритуальных центров представляется дискуссионным. Думается, работа бы только выиграла, если бы автор, твердо стоящий на избранной позиции, привел и другие, главным образом, зарубежные точки зрения на этот вопрос. Согласно сведениям информантов времен Конкисты, на авторитет которых опираются диффузиони-сты, последний правитель Теночтилана Монтесума говорил в своей знаменитой речи перед Кортесом о прибытии его предков издалека, из-за океана.
Исходя из парадигмы, которой придерживается автор, непрерывная линия развития тянется с IX в. до н.э., от первых поселений земледельцев, которые преобразились в охотников на крупного зверя, исчезнувшего с изменением климата. На базе этих поселений стали складываться якобы на рубеже II—I тысячелетий до н.э. ритуальные центры. Но для диффузиониста опять-таки остается открытым вопрос, почему они так задержались в своем развитии по сравнению с аналогичными стадиями в Старом Свете? Как считают некоторые зарубежные исследователи, само развитие носило здесь специфический характер: происходил, если так можно сказать,
А\к
АКБ 1В1:КОЛМКК1СЛИЛ
Е. А. Козлова
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР ИНДЕЙЦЕВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ МЕКСИКИ
количественный рост, увеличение богатства, помпезной роскоши храмов, монументального и изобразительного искусства, но сами творческие принципы и каноны оставались прежними. Между тем, автор монографии ставит под сомнение вышеизложенную точку зрения, на конкретных примерах стараясь показать органически связанную с эволюцией общественных отношений стилистическую (включая канон, где он имеет место) эволюцию памятников изобразительного искусства в Центральной Мексике и в Новом Свете в целом. Причем, как отмечает автор, по мере вступления населяющих Новый Свет племен в более зрелые фазы исторического развития в культурах субрегионов стали проступать и черты этнокультурной специфики.
Как и многие другие исследователи месоамериканских культур, Козлова связывает первые памятники монументального зодчества и изобразительного искусства, а также появление иероглифической письменности с ольмеками. К их культуре восходит и ритуал человеческих жертвоприношений главным образом детей, о чем свидетельствуют
скульптурные изображения и барельефы. Исследователи, придерживающиеся различных методологических принципов, в этом вопросе единодушны. Диф-фузионисты считают, что как бы внезапно возникший в XII в. до н.э. близ побережья Мексиканского залива первый ритуальный комплекс мог быть результатом влияний извне. Они допускают возможность трансатлантической колонизации (случайной или же сознательно подготовленной), делая акцент на том (как они настаивают) подтверждаемом археологией обстоятельстве, что убедительных свидетельств постепенного предшествующего развития в этом ареале не прослеживается. Их оппоненты, напротив, связывают появление ольмекских сооружений с многовековой эволюцией культуры племен, продвигавшихся через исчезнувший впоследствии Берингийский мост вдоль побережья Атлантического океана на юг и на этом пути оставивших примитивные археологические памятники (их специфика отражена в названии «культуры раковинных куч»). По их мнению, эти стоянки на пути расселения первобытных собирателей даров моря и рыбаков стали отдаленными предшественниками первых оседлых поселений и ритуальных центров, возведенных на землях, примыкающих к Мексиканскому заливу.
По традиции выделяя формативный, классический и постклассический периоды в становлении мексиканских автохтонных культур, автор анализирует возникновение основных центров каждого периода — Теотиуакан, Тол-лан, Теночтитлан. Это — сложнейший для понимания современного человека мир мигрирующих племен, смены культурных центров, многочисленных богов, символов и ритуалов, который во всей полноте воссоздается на страницах монографии; мифологизированное и сакрализованное бытие, отстоящее от нас на несколько тысячелетий, глубинные закономерности которого нам невозможно постигнуть до конца; навсегда ушедшая жизнь, которую крайне сложно реконструировать.
Автор полностью погружен в воссоздаваемую им художественную реальность, анализируя основные аспекты синкретического комплекса представлений, лежащих в основе индейского искусства. Предпринята результативная попытка проникнуть в глубинную логику этого искусства, представлявшего собой «орудие взаимодеиствия с миром во всей его полноте, включая богов и духов» С. VI).
Пять полновесных глав посвящены рассмотрению основных аспектов избранной темы. В I главе «Когда все только начиналось» Козлова обращается к «берингоморскому сценарию», а определенные черты сходства в древних культурах Нового и Старого Света объясняет общностью, восходящей к материальной культуре верхнего палеолита. Она анализирует пещерную живопись первобытных времен, изображения на скалах Северной Америки X—III тысячелетий до н.э., отпечатки человеческих рук — как наиболее стойкий символ магической силы. Особое внимание автор уделяет культуре Тла-тилько, середина первого тысячелетия до н.э., с ее многочисленными керамическими женскими статуэтками — символами плодородия, сравнивая их с аналогичными африканскими. Отмечая присущее древнеамериканскому искусству сочетание натурализма и условности, она останавливается на таких характерных образах, как пес-проводник в царство мертвых (аналог египетского Анубиса и греческого Кербера), а также на динамичных фигурках акробатов, танцоров, певцов и музыкантов, имевших ритуальное значение как средство приобщения молодежи к сакральной информации. Обращаясь к культуре Ла-Венты, время которой частично совпадает со временем Тлатилько, автор особо отмечает один из древнейших образов ольмекского искусства — изображение Старого бога в облике бородатого пожилого мужчины (никак, впрочем, не комментируя эту бородатость), а также широко известные гигантские головы негроидного типа, опять-таки оставляя без комментариев эту негро-
идность. Между тем, здесь возможны все те же разночтения в трактовках образов. Для диффузиониста названные приметы облика свидетельствует о возможности внешних (европейских, африканских) влияний на ольмекскую культуру. Автору же ближе точка зрения тех антропологов и этнографов, которые указывают на разнообразие антропологических типов первопоселенцев-палеоазиатов, в числе которых могли быть и племена, родственные темнокожим и бородатым протоавстро-лоидам айну.
Представляя искусство Центральной Мексики как яркую, многокрасочную картину мира, пронизанного всеобщей жизненной энергией, где человек еще не противопоставляет себя ни природе, ни другому человеку, Козлова подробно
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.