«Заповедного не тронь!
Ф.Р.Штильмарк: штрихи к биографии
»
4
§ Н.К.Носкова
^^ Москва 1
«Во
I от человек, борющийся ^с Голиафом. Поскольку ^ ^ он без пращи, он не по-
^ бедит, но исполнит все, что в его силах, как должен каждый...» — так воспринимает Ф.Р.Штиль-^ марка В.Н.Сипливинский* (из ^^письма от 7 мая 1977 г.). Человек V предельно скромный и добрый, У Феликс Робертович пращей (даже если бы держал ее в руках) не размахивал, такой победы не добивался, она была ему не нужна: он владел другими орудиями — даром мыслителя и словом.
Все, о чем говорил и писал Феликс Робертович, вся жизнь и деятельность которого прошла под девизом «Помни праот-цев — заповедного не тронь!», воспринимается уже сейчас как пророчество, а каждая написанная им строка — как предупреждение. «Смысл заповедности заключен в сфере духовности, в поддержке самого человека, готового хоть чуть-чуть поступиться своей жадностью, оставив кусочек природы нетронутой (заповедной)»**.
* Владимир Николаевич Сипливин-ский — ботаник, биогеограф — после окончания Томского университета работал в Баргузинском заповеднике, но был вынужден оставить успешную работу из-за конфликтов с директором ГА.Янку-сом, эмигрировал из страны, работал в Ботаническом саду Нью-Йорка.
** Из письма В.И.Булатову в Югорский университет: «Письма из Абакана». К 80-летию со дня рождения выдающихся экологов — Н.Ф.Реймерса (1931 — 1993) и Ф.РШтильмарка (1931—2005) // Газета «Заповедное братство». №7 (28), Декабрь 2011 г
© Носкова Н.К., 2012
Это ведь касается не только природных заповедников, но и поведения человека вообще, его способности к восприятию бытия, к возможному самоограничению, оценке своей роли и предназначения на Земле.
Вся жизнь Феликса Робертовича с раннего детства — это преодоление трудностей. Его мать — дипломат, переводчик с французского, английского и японского языков, научный сотрудник Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР — была намного старше его отца. Она умерла в 1944 г., а вернувшийся с фронта отец, контуженный и с тяжелыми ранениями, в апреле 1945 г. был репрессирован, осужден на десять лет и отправлен в Туруханский край. (Именно там, в заключении, он написал книгу «Наследник из Калькутты», которую юному Феликсу удалось изъять из органов НКВД и с помощью писателя И.А.Ефремова издать. До сих пор этот роман пользуется огромной популярностью среди читателей.)
Осиротевший Феликс вынужден был бросить школу (сдал потом блестяще экзамены экстерном за 10 классов) и искать работу, чтобы выжить (в одном из писем есть фраза: «В четырнадцать лет я весил 28 кг»). Частенько он, очень стесняясь, приходил к друзьям покойной матери — композиторам Ирине Николаевне Иордан и Юрию Васильевичу Киркору. Эти бездетные интеллигентные люди очень тепло относились к истощенному любознательному подростку, подкармливали чем могли и познакомили его со
Грядущему нельзя не доверяться...
А.Фет
своим другом — профессором Зоомузея МГУ, заведующим отделением сравнительной анатомии А.Н.Дружининым. Именно Александр Николаевич, о котором Феликс всегда вспоминал с необыкновенной теплотой и благодарностью, устроил его препаратором в Зоомузей. Появилась возможность заработать какие-то крохи на кусок хлеба, бывать в залах Зоомузея, а то и на докладах во время заседаний МОИП (Московского общества испытателей природы). Слушая С.И.Огнева, А.Н.Формозова, В.Г.Гептнера, он уже тогда почувствовал в себе призвание — постоянно быть в природе, изучать и всеми силами охранять ее.
Позднее, уже переехав в Красноярск с переведенным туда Институтом леса и древесины, он писал отцу: «Что ни говори, но я занимаюсь научной работой, независимо от того, нужное это дело или нет, но это есть крупицы человеческого познания в избранной мною со щенячьего возраста области. Меня никто никогда не заставит делать то, чего бы я сам не хотел».
Но до Красноярска была еще работа в Теллермановском лесничестве (под городом Борисоглебском Воронежской обл.) Института леса АН СССР, возглавляемом В.Н.Сукачевым. Институт проводил там стационарные работы, связанные с полезащитным лесоразведением. В течение нескольких сезонов Феликс выезжал туда в качестве лаборанта, работы у него там всегда было много — отлов, описание и препарирование мышевидных грызунов на посадках дуба, отстрел и препарирование птиц. Непо-
средственным его руководителем был Борис Владимирович Образцов. Первый научный труд Феликса (естественно, в соавторстве с Образцовым), называвшийся «Лесохозяйственное значение мышевидных грызунов в дубравах Европейской части СССР», вышел в 1957 г. в 35-м томе «Трудов Института леса».
Работа в Теллермане была летней и ничуть не мешала ему позднее учиться на охотоведческом факультете Московского пушно-мехового института (в МГУ из-за «неблагонадежного» отца ему и соваться было нельзя) и даже провести больше месяца в восточносибирской тайге, кочуя с тунгусами (эвенками). Это была преддипломная практика, в результате которой Феликс написал дипломную работу «Охотничье хозяйство Ту-туро-Очеульского сельсовета Качугского района Иркутской области» (подлинник ее хранится в Российском государственном архиве экономики — РГАЭ) и защитил ее как дипломную работу в 1956 г.
Жизнь в сибирской тайге (первое знакомство с ней состоялось несколько раньше, когда Феликс ездил навестить отца в Маклаково под Енисейск (сейчас — Лесосибирск), даже влюбленность в нее сыграли свою роль. Когда Институт леса переводили в Красноярск и сотрудникам-москвичам предложили поехать туда, Феликс без колебаний, даже с радостью, согласился. И с 1959 г. стал младшим научным сотрудником Института леса и древесины СО АН СССР. Тематика его работ была по-прежнему связана с мышевидными грызунами — изучали состав этих животных в нетронутых кедровых массивах, на вырубках, в молодых кедрачах. Его кандидатская диссертация «Мелкие грызуны в кедровых лесах Западного Саяна (Экология и практическое изучение)» основана на сибирских материалах.
Наблюдая, что происходит с чудесными кедрачами, как варварски «работает» там наша про-
мышленность, сколько леса вырубается впустую, он уже не мог просто «ловить мышей» и часто говорил мне (с 1961 года, когда я после окончания Томского университета приехала к нему работать, мы не расставались до самой его кончины в 2005 г.): «Зачем я буду изучать состав полевок на участке леса, который — я знаю — уже обречен, предназначен к вырубке».
Постепенно у него даже появилось отвращение к разным давилкам, ловушкам, плашкам, которыми так ловко орудовал при изучении полевок. А среди публикуемых статей преобладали такие, в которых звучал призыв беречь, охранять богатства кедровых лесов, возникла неудержимая потребность защитить то, что подвергалось варварскому уничтожению. Защитить прочно, навечно — т.е. оградить хотя бы отдельные участки даже от посягательств на них — значит, создать там заповедник.
Он всегда с благодарностью, внимательно изучал труды своих предшественников, внимал их опыту (как недостает этого свойства нашим современникам во всех сферах!). В отношении заповедного дела — это Г.А.Кожевников, Н.М.Кулагин, В.Н.Ма-
На берегу Байкала во время преддипломной практики. 1955 г.
Феликс Штильмарк — студент МПМИ. 1952 г.
каров, А.П. и В.П. Семеновы-Тян-Шанские и др., которые создали теорию подлинной запо-ведности.
Рамки тематики Красноярского института леса стали ему тесны. Когда мы вернулись уже с маленькой дочкой в Москву, начались поиски сферы приложения сил в заповедном деле.
Для начала Феликс решил сам поработать в заповеднике. В то
Ф.Штильмарк — охотовед Сургутского р-на. 1956 г.
время создавались четыре новых заповедника на Дальнем Востоке. Председатель Дальневосточного филиала АН СССР А.С.Хо-ментовский загорелся идеей создать заповедники «нового типа». На самом деле он хитрил — решил успокоить Н.С.Хрущева (который был против «разных
там заповедников») тем, что эти заповедники создаются не ради охраны природы, а для здоровья людей, живущих в больших городах: Комсомольский — вблизи Комсомольска-на-Амуре, Боль-шехехцирский — под Хабаровском, Зейский — у строящейся крупной ГЭС, Хинганский — в Амурской обл. Вот на Дальний Восток мы и отправились — Феликс заместителем директора по научной части (сам директором стать не захотел, решил найти человека на месте), я — научным работником.
Нелегкое это было время, но работа наладилась, появилось очень много публикаций и в местной печати, и в научных сборниках, к нам приезжали на практику студенты и преподаватели Хабаровского и Комсомольского педагогических институтов. Как-то наладилась и охрана территории. Постепенно, при обследовании близлежащих участков, Феликс понял, что участок под заповедник выбран не совсем правильно — вокруг были значительно более ценные в природном отношении места. Много раз ставился вопрос о расширении границ заповедника, но сделать это в то время не удалось.
Во всяком случае работа окончательно убедила Феликса, что заповедное дело — его прямое назначение. И перед созданием каждого заповедника необходимо всестороннее, хорошо продуманное обследование территории.
В 1968 г. в Москве при Глав-охоте РСФСР была создана Центральная научно-исследовательская лаборатория охотничьего хозяйства и заповедников, располагалась она на территории лесного массива «Лосиный остров», где когда-то была знаменитая научно-исследовательская охотничье-промысловая лаборатория, созданная Б.М.Житковым. Феликс стал ее научным сотрудником, но в отделе заповедников ему пока места не нашлось, он должен был заниматься учетом охотничьих животных.
В той же Лаборатории стал работать и Николай Федорович Реймерс, который до этого жил на Сахалине (бывал у нас в Комсомольском заповеднике), потом в Приокско-Террасном заповеднике. Взгляды у них с Феликсом на заповедное дело очень совпадали.
Николай Федорович писал: «Не природе нужна наша защита. Это нам необходимо ее покровительство: чистый воздух, чтобы дышать, кристальная вода, чтобы пить, вся Природа — чтобы жить. Она — Природа — была и всегда будет сильнее человека, ибо она его породила. Он лишь миг в ее жизни. Она же веч
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.