ИЗВЕСТИЯ РАИ. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2008, том 67, № 1, с. 63-70
МАТЕРИАЛЫ И СООБЩЕНИЯ
ЖАНР ПРОПОВЕДИ В ТВОРЧЕСТВЕ АНГЛИЙСКИХ ЛИТЕРАТОРОВ XVIII ВЕКА (СВИФТ, ДЖОНСОН, СТЕРН)
© 2008 г. М. В. Строганова
В статье рассматриваются проповеди Джонатана Свифта, Сэмюэля Джонсона и Лоренса Стерна, их содержательные особенности и риторическая структура, их соотношение с художественным творчеством каждого из авторов. Уточняется вопрос о своеобразии английского Просвещения и характер его отношения к религии.
The author examines sermons of Jonathan Swift, Samuel Johnson and Laurence Sterne, including specific features of their content and their rhetorical structure as well as their relation to each author's literary productions. A particular character of the English Enlightenment and its attitude towards religion are specified.
Проповедь как риторический жанр привлекает в последнее время все большее внимание отечественных литературоведов. Что касается английской традиции, появились исследования проповедей Беды Досточтимого [1] и Джона Донна [2], однако в целом проповедь XVIII века затронута мимоходом лишь в давнем исследовании М.Л. Тронской [3]. Между тем этот интересный и важный жанр заслуживает более пристального внимания именно со стороны историков литературы. Ведь, как известно, многие английские писатели эпохи Просвещения были не только литераторами, но и служителями церкви. Это прозаики Джонатан Свифт и Лоренс Стерн, поэт сентимента-листского направления Эдвард Юнг, а также многие поэты "второго ряда": Роберт Блэр, автор чрезвычайно популярной в 1740-е годы поэмы "Могила"; Уильям Мейсон, друг и биограф Томаса Грея и автор поэмы в четырех частях "Английский сад"; Джон Дайер, художник, поэт, автор поэм "Руины Рима" (1740) и "Руно" (1757); Джордж Крабб, создавший такие поэмы, как "Библиотека" (1780), "Деревня" (1783) и "Газета" (1785), и многие другие. Сэмюэль Джонсон, которого многие исследователи считают ключевой фигурой своего времени, сам не будучи рукоположен, писал проповеди для знакомых священников по их просьбе. Феномен священника-литератора можно рассматривать как характерную черту английской культуры эпохи Просвещения.
После гражданской войны середины XVIII века, в которой большую роль играло противостояние различных вероисповеданий, в эпоху Реставрации (1660) и "славной революции" 1688 г. религиозный "энтузиазм" подвергся суровому осуждению как со стороны деистов (например, Шефтсбери в сочинении "Об энтузиазме"), так и со стороны самих служителей англиканской
церкви. Главным лозунгом дня становится веротерпимость. "После религиозных бурь предшествующего века, - пишет Перри Батлер, - преобладающим стремлением стала стабильность. Мораль ставилась выше догмы, трезвое практическое благочестие - выше мистицизма и эмоций. Примером тому могут служить проповеди архиепископа Джона Тиллотсона (1630-1694), которые послужили образцом для многих проповедников XVIII века" [4, p. 30].
Тиллотсон был одним из лидеров движения латитудинариев (от слова latitude - широта), которые максимально "расширили" трактовку догматов англиканства, чтобы с ним могли воссоединиться наименее радикальные секты. Рационализм, изначально свойственный англиканскому вероисповеданию, достиг своего апогея в этом движении, оказавшем огромное влияние на англиканскую мысль XVIII века. Проповеди латитудинариев во многом определили как тематику, так и стилистику англиканской проповеди XVIII века. Если ранее в ней большую роль играл полемический момент (отстаивание истинности англиканского вероисповедания против католиков, с одной стороны, и более радикальных протестантов, с другой), а также социально-политические вопросы, тесно связанные с вероисповедальными разногласиями, то латитудинарии отказались от подобной тематики и сосредоточили свое внимание главным образом на проблемах религиозной морали. Что касается литературной формы проповеди, то они вернулись к строгой и логичной композиции, предписанной средневековыми трактатами, упростили язык, отвергли цитирование на древних языках, ученое комментирование
сложных понятий, ссылки на различные трактовки библейских текстов.
Англиканская церковь XVIII века была известна "ученостью, культурой и свободой <...> никто не достигал епископского сана за услуги, оказанные церкви, а только за услуги, оказанные науке, светскому патрону или политическим партиям <.> Некоторые епископы, подобно Джозефу Батлеру, Беркли и Уорбертону, были известными философами или учеными", - замечал Дж. М. Тревельян [5, с. 387-388]. Вместе с тем, не только процессы обмирщения характеризовали англиканскую церковь этой эпохи; вынужденная отстаивать себя в полемике с деизмом (который, как известно, являлся философской основой просветительского мировоззрения), она, по мнению современных историков, достигла известных успехов в отстаивании истин христианской морали и веры [4, р. 30].
Перед священниками-литераторами XVIII века стояла в связи с этим сложная проблема - проблема сочетания в их мировоззрении христианских и просветительских идей: ведь в художественной сфере просветительская идеология была господствующей. Попробуем рассмотреть эту проблему на примере прозаиков, чье творчество, несомненно, относится к числу вершинных художественных достижений эпохи: это Джонатан Свифт, Лоренс Стерн и Сэмюэль Джонсон. В их проповедях мы постараемся показать три разные возможности взаимодействия англиканских и просветительских идей.
Джонатан Свифт (1667-1745) обычно рассматривается как один из ранних просветителей, однако его отношения с идеологией Просвещения были весьма сложными. Свифт был рукоположен в 1695 г., в 1713 г. стал настоятелем собора св. Патрика в Дублине. В основе его разрыва с вигами лежали расхождения в вопросах религиозной политики. Зрелое мировоззрение Свифта консервативно и в политических, и в религиозных, и в литературных вопросах (в "споре о древних и новых"). Анализ его религиозных памфлетов (в том числе памфлета "О неудобстве отмены христианства в Англии", 1708) позволяет утверждать, что Свифт отчетливо осознавал тот факт, что новая английская цивилизация все дальше уходит от христианства, и воспринимал это как трагедию.
В проповедях Свифт не ограничивал себя проблемами морали, как это делали латитудинарии, но разъяснял догматы англиканской церкви, полемизировал с католицизмом, светской языческой моралью, популярной среди деистов, касался животрепещущих социальных и политических вопросов существования Ирландии. Вместе с тем, как и латитудинарии, Свифт отвергал религиоз-
ный "энтузиазм"1, он был последователем Тил-лотсона во всем, что касалось формы проповеди, ее композиции, простоты и ясности языка.
Свое понимание искусства проповедования (яге ргаеёюапШ) Свифт изложил в "Письме молодому священнослужителю", а также в проповеди "О сне в церкви". Задачи и цели проповедования представлялись Свифту несовместимыми с тем, что приветствовалось и практиковалось им в "светском" сочинении. В "Письме молодому священнослужителю" он утверждал, что существуют "два основных Принципа Проповедования: первый - говорить людям о том, что есть их долг; и второй - убеждать их, что это и есть их долг", причем без всякого красноречия или демонстрации собственных знаний, но "трезвой Мыслью и ясным Доводом" [6, р. 70]. И в "Письме молодому священнослужителю", и в проповеди "О сне в церкви" Свифт говорит о вреде "причудливого, выразительного, цветастого стиля" [6, р. 67].
В каждой проповеди, как принято, Свифт брал за основу какой-либо текст Священного Писания, показывал его непреходящую пользу для настоящего момента, затем толковал этот текст по определенному плану, разделяя тему на части, разрабатывая и аргументируя тезис каждой части, и завершал увещеванием слушателей (см. [7]). Проповедь Свифта можно охарактеризовать как небольшой трактат, с ясной и законченной композицией, разносторонней и развернутой аргументацией, ограниченной объемом и возможностями восприятия на слух. Она обращена не к чувствам, а к разуму слушателей, требует от них внимания к логике развития мысли. Свифт имеет в виду образованного слушателя и затрагивает важные проблемы, которые являются объектом полемики. Проповедь Свифта отличается однозначной серьезностью, очень осторожным использованием иронии и других словесных приемов, допускающих двойное истолкование сказанного, отсутствием метафор и редким обращением к другим фигурам речи. Простота стилистики проповеди полностью отвечает ее дидактической задаче.
Вместе с тем дидактизм, заложенный в самой природе жанра проповеди, представлял серьезную проблему для Свифта. Как замечает Пол Хантер, на рубеже XVII-XVIII веков поучения и назидательные примеры всякого рода в самых разных литературных жанрах - от поэтической оды до философского эссе - перестают производить ожидаемое впечатление на читателей: стремление к исправлению сменяется скукой или даже смехом [8]. С этим кризисом дидактизма
1 Во введении к "Сказке бочки" он писал: "Два главных свойства фанатического проповедника - внутренний свет и голова, полная бредней; и две судьбы его писаний - быть сожженными или съеденными червями".
ученый связывает популярность сатиры в начале XVIII века. Однако отвергался не всякий дидактизм, ведь сама идея просвещения, давшая название всей эпохе, по своей сути дидактична, она исходит из представления о том, что можно преобразовать мир, научив людей правильно понимать как самих себя, так и окружающий их социум. И новый дидактизм Стиля и Аддисона в их журнальных эссе воспринимался читающей публикой положительно. Поэтому речь должна идти именно о желании новизны, готовности слушать поучения представителей новой, светской философии и об охлаждении к религиозной проповеди, напоминающей о вечных и хорошо известных истинах.
Свифт отчетливо осознавал эту проблему (вероятно, именно поэтому он издал всего двенадцать своих проповедей). В "Дневнике для Стеллы" он заметил по поводу проповеди, которую должен был произнести в присутствии королевы Анны: "если она состоится, все здешние бездельники сбегутся меня слушать в ожидании чего-то из
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.