ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА БАРКОВА
кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории XX века Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (Москва) Тел.: (812) 534-28-28; Е-mail: olgabarkova@list.ru
В центре внимания статьи - роль женщин русского зарубежья 1917-1939 гг. - А.В. Жекулиной, М.А. Маклаковой, В.Н. Бобринской и др. в сохранении и развитии традиций российской системы школьного образования в эмиграции.
Ключевые слова: российская эмиграция 1917-1939 гг., женщины русского зарубежья, школьное образование в эмиграции.
ЖЕНЩИНЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ И ШКОЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
В ЭМИГРАЦИИ. 1917-1939 гг.
Бережное отношение к культурному наследию покинутой Родины, стремление к сохранению преемственности нравственных идеалов и национальных традиций в инокультурном окружении нашли свое яркое проявление в подвижнических усилиях эмигрантов 1917-1939 гг. по созданию за рубежом русских школ и культурных обществ, активно поддерживавших идею российской духовности. С 1921 г. можно уже говорить о складывании нескольких центров русского расселения в Европе и Азии с собственной и самобытной культурной жизнью - газетами, журналами, издательствами, библиотеками, школами и даже университетами. Это были Париж, Прага, Белград, София, а также до 1933 г. - Берлин и Харбин. Так, согласно статистике 1931 г., не считая высших учебных заведений и специальных школ ручного и конторского труда, только в Маньчжурии имелось 74 русских учебных заведения: 43 в Харбине и 31 по линии Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД)1.
Необходимость создания русской школы в эмиграции диктовалась рядом причин. Во-первых, за пределами родины оказалось довольно большое количество детей школьного возраста. Во-вторых, специфика эмигрантской жизни состояла в ожидании неминуемого краха советского режима, нежелании ассимилироваться в странах проживания, веры в возможность возвращения в Россию. Идея возвращения на историческую родину составляла стержень идеологии российской эмиграции 1917-1939 гг. «Что такое эмиграция? Только ли путь с родины, изгнание? Нет, это возвращение, путь на родину. Наша эмиграция - наш путь в Россию», - писал Д. Мережковский2.
Сохранение национальных традиций начального и среднего школьного образования у подрастающего поколения было для эмигрантов 1917-1939 гг. принципиально важной целью. «У эмигрантской школы есть своя специальная задача.... Эта школа должна сохранить русскую культуру, привить детям и сохранить у них любовь ко всему родному - русскому, научить их понимать красоту родного языка, родного искусства, понять и оценить родную историю...» - отмечалось на съезде эмигрантских учительских организаций в 1923 г.3
Считается, что активаторами педагогической деятельности в эмиграции явились общеэмигрантские Педагогические съезды как общей направленности, проходившие в 1923, 1925 и 1926 гг., так и по проблемам дошкольного воспитания в 1927 г., внешкольного образования в 1928 г., воспитания школьной молодежи в 1929 г. Подобную роль выполняли и эмигрантские педагогические журналы -«Русская школа за рубежом» (Прага, 1923-1929), «Русская школа» (Прага, 1934-1940), «Бюллетень Религиозно-педагогического кабинета» (Париж, 1928-1956).
Успешное развитие системы школьного образования в эмиграции во многом зависело от политической ситуации и отношения населения той или иной страны к русским беженцам. Первоначально важную роль играли финансовая поддержка правительств Чехословакии, Югославии, Болгарии и др., содействие русских дипломатических миссий, активность ряда эмигрантских общественных организаций и личных инициатив деятелей российского просвещения4 и Земгора - проф. С.И. Гессена, проф. В.В. Зеньковского, князя П.Д. Долгорукова5 и др. Среди них были и женщины
русского зарубежья - А.В. Жекулина6, графиня Панина, М.Н. Стоюнина7 и др.
Анализируя явление эмиграции, литературный критик Г. Адамович писал: «Без преувеличения мы вправе сказать, что в истории еще не было явления, схожего с русской послеоктябрьской эмиграцией. Историческая единственность, историческая исключительность русской эмиграции - вне сомнения»8. Именно поэтому, стремясь к сохранению национального самосознания у своих детей, многие эмигрантские семьи давали им «русское» образование. Как известно, вопросами воспитания детей в семье традиционно занимаются женщины, которые и стали в эмиграции хранительницами русской идентичности9.
Сохранению национально-культурной гомогенности у русского зарубежья 1917-1939 гг. способствовала хорошо поставленная работа по созданию учебных заведений разного уровня, которые принято объединить одним общим понятием - эмигрантская школа, развитие которой имело свои региональные особенности. Так, если в Чехословакии, Югославии, Болгарии и ряде других европейских стран русские учебные заведения были включены в национальные системы образования, то в США каждый ребенок в возрасте от 7 до 16 лет был обязан посещать общеамериканскую школу. Особое внимание в эмигрантской среде в начале 1920-х гг. уделялось созданию преимущественно русских школ, что во многом определялось концепцией «кратковременности изгнания». Вера в скорое возвращение на Родину выдвигала задачу сохранения системы дореволюционных традиций и принципов российского образования в ряд основных. «Сохранить национальную культуру, приучить детей любить все русское, воспитать подрастающее поколение для будущей России, закалить его волю, выработать твердый характер - вот основная задача эмигрантской школы»10. Для реализации этих задач в апреле 1923 г. в Праге на первом всеэмигрантском Педагогическом съезде было создано «Объединение Русских учительских организаций за границей», а чуть позже по инициативе проф. В.В. Зеньковского было образовано «Педагогическое бюро по делам средней и низшей школы за границей», в задачи которого входило проведение работ по унификации учебных программ, изучение опыта учебно-воспитательного процесса и др. Важную роль в распространении материалов Педагогического бюро играл его «Бюллетень» (1923-1927) и «Вестник» (1927-1932). Педагогические журналы издавались в Берлине, Варшаве, Харбине, Риге, Шанхае, Сан-Франциско и других городах.
В статье А.Л. Бема «Школа и дети эмиграции» говорится о 75 русских школах с 8255 учащимися на 1 января 1924 г. При этом 6897 детей обучалось в 41 средней школе, а 1358 - в 34 низших учебных заведениях11. Архивные данные «Педагогического бюро по делам средней и низшей школы за границей» дают нам иные сведения: в начале 1920-х гг. в 11-ти странах Европы было создано 77 русских школ, в которых обучалось 6803 ребенка12. Один из руководителей Земгора В.В. Руднев утверждал, что в странах Европы было образовано 90 школ, в которых обучалось 8835 учащихся, а 4954 ребенка проживали в интернатах13. Данные Земгора на 1928-1929 гг. указывают уже на 118 учебных заведений, среди которых начальных
О.Н. Баркова
53
школ и приютов было 52, а средних школ - 3714. К сожалению, оценить степень охвата детей школьного возраста школьной системой трудно, так как данные об их общей численности в эмиграции отсутствуют.
Стабильным учебным заведением среднего звена во Франции была Русская школа-гимназия в Париже (19201961), имевшая полный состав классов - от первого до восьмого. Только в 1923/1924 учебном году занятия в ней посещали около 200 школьников, одна треть из которых -девочки. При школе был создан специальный комитет, организовывавший различные концерты и тематические вечера, сборы от которых были важным финансовым подспорье для этого учреждения. Председателем специального комитета школы была М.А. Маклакова15 - сестра В.А. Ма-клакова, председателя Русского эмигрантского комитета в Париже, российского посла во Франции в 1917-1924 гг. Необходимо особо отметить, что французское Министерство образования выделяло значительные суммы на обучение детей русских эмигрантов. В ряде французских лицеев, таких как Fenelon, Guiles Ferry и некоторых других, велось бесплатное преподавание на родном языке эмигрантов географии и истории России, русского языка и литературы.
Следует подчеркнуть, что не только открытие, но и само существование учебного заведения в эмиграции было делом весьма сложным, требовавшим немалых финансовых затрат. Согласно записке Земгора, «писчебумажные принадлежности и пособия на одного школьника составляли в месяц - 3,35 франка; 5 франков в среднем стоили расходы по оплате труда учителя; учебники по расчету один на трех составляли: букварь - 3 франка, начальная арифметика и задачник - 6 франков, история России - 3 франка и др., что в итоге давало сумму в 27 франков»16.
Важную роль в таких условиях играла благотворительность. Наиболее известный ее пример - организация приюта для девочек-эмигранток княгиней Ириной Павловной. Приют располагался в 20 км от Парижа в провинциальном городе Брюнуа. Воспитанницам приюта преподавался как цикл гуманитарных предметов - история, география, русский язык и др., так и естествоведение и математика. Дети получали возможность бесплатного проживания и питания, что в сложных условиях эмигрантской жизни было немаловажным17.
Главная цель системы школьного образования в эмиграции 1917-1939 гг. состояла в сохранении «русскости» у детей и защите подрастающего поколения от денационализации. Наиболее соответствующим задачам эмиграции был признан универсальный тип восьмиклассной гимназии. Большинство русских школ придерживалось программ, разработанных Министерством народного просвещения еще в 1915-1916 гг. Эти программы несколько сближали классическую и реальную гимназию, обеспечивая взаимодействие всех ступеней образования.
Основное внимание в эмигрантских учебных заведениях школьного типа было сосредоточено на изучении гуманитарных дисциплин. Но условия эмиграции предъявляли новые требования к вопросам преподавания русского языка, литературы, истории и географии, поскольку многие дети не помнили Россию - ее пейзажи, природу, людей и др. С этой целью на школьных уроках использовалось большое количество иллюстративного материала. В то же время к концу 1920-х гг. в учебных планах эмигрантских образов
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.