ЛИТЕРАТУРА
М.Ф.Надъярных
Жестокая человечность Марио Варгаса Льосы
В статье дается обзор творчества Марио Варгаса Льосы — лауреата Нобелевской премии в области литературы 2010 г., выявляются узловые моменты становления и развития его художественной системы. Рассматривается вопрос о роли поэтики писателя в литературном процессе рубежа XX—XXI вв., исследуется созданная Варгасом Льосой концепция тотального романа, анализируются особенности его художественной философии истории, тоталитаризма и свободы, традиции, самобытности, культурной памяти, творчества.
Ключевые слова: новый латиноамериканский роман, тоталитаризм, память культуры, миф, утопия, насилие.
Для человека, наделенного литературным талантом, именно возможность реализовать себя является высшей наградой, куда более желанной, чем все то, что он мог бы получить, добившись успеха.
М. Варгас Льоса. Письма молодому романисту.
ФАКТ
7 октября 2010 г. перуанский писатель Марио Варгас Льоса стал новым лауреатом Нобелевской премии по литературе. Ожидание награды было довольно долгим: имя Варгаса Льосы называлось среди кандидатов на лауреатство с конца прошлого века, и постоянное присутствие имени писателя в списках на премию уже воспринималось в ключе скорее ироническом, чем уверенно-оптимистическом. Но вот свершилось! Реакция многочисленных комментаторов была однозначной: решение Шведской академии отражает истинное положение в искусстве слова, наконец-то премией отмечен настоящий большой писатель. Ему действительно принадлежит особая роль в современной латиноамериканской и мировой литературе. И в первых благодарственных интервью Варгас Льоса оценил награду имен-
Мария Федоровна Надъярных — кандидат филологических наук, старший научный сотрудник отдела литератур Европы и Америки Новейшего времени ИМЛИ РАН
(nadmasha@mail.ru).
но как приношение всему многомерному испаноязычному миру: «Эта премия является признанием того мира, которому я принадлежу, мира испанского языка, языка современного и притягательного, на котором говорят сотни миллионов людей, происходящих из разных стран, укорененных в различных культурах и традициях».
Парадокс, правда, заключается в том, что особая художественно-философская «энергетика» испаноязычного мира никоим образом не была затронута при оглашении имени нового лауреата. Согласно заявлению Нобелевского комитета, премия была присуждена Варгасу Льосе за воссоздание «картографии структуры власти и яркие образы сопротивления, восстания и поражения индивида». Институт премий в системе литературной социологии естественно относится к факторам поддержания писательского статуса и авторитета. В формулировке Шведской академии, на мой взгляд, ярчайшим образом отражены особые принципы выделения актуальной литературной авторитетности. Правда, концептуально-идеологическая перегруженность этой формулировки поначалу ставит в тупик, использованные здесь понятия («картография», «власть», «индивид») образуют своеобразный междисциплинарный перекресток, место встречи категориальных аппаратов географии, геополитики, эпистемологии, философии культуры, культурной антропологии.
Этот далеко не полный список опосредованно указывает на особую связующую роль творчества писателя в пространстве современного «глобального» знания или в пространстве современного глобального мира вообще. Но вот на собственно художественный смысл в этих пространствах указывает одно-единственное, хоть и многосмысленное слово «образ». Только оно хоть как-то соотносится с выдуманным, вымышленным миром литературы. А ведь в ценностной системе Варгаса Льосы литература — это совершенно особая «форма бунтарства», рожденная из неприятия реально-
гЛу
11 .1
1
го мира и призванная к его изменению: «Художественный вымысел — это ложь, под которой таится глубокая истина; это жизнь, которой никогда не было, но о которой люди в любую эпоху мечтают и потому вынуждены ее выдумывать. <...> Недовольство реальным миром, разбуженное хорошей литературой, может в определенных обстоятельствах перерасти в бунт против существующих властей, институций или верований»1.
В контексте этого высказывания становится очевидна глубокая сопричастность литературного мира критике «власти», идеям «сопротивления» и «восстания». Но можно ли — и в этом контексте, и в контексте всего творчества Варгаса Льосы — говорить о бессмысленности всякого бунта? Применима ли к художественному миру писателя идея «поражения индивида»? Разве что слова эти были высказаны от имени Шведской академии, чтобы ассоциативно возобновить размышления о соотношении общего (социального, группового, коллективного, массового) и частного (индивидуального, личностного), или чтобы утвердить несоответствие традиционного европейского представления о неделимой человеческой целостности — «индивиде» пониманию человека в иных неевропейских культурах. Впрочем, в европейском художественно-философском пространстве прошлого века неразрешимая проблема «индивида» обсуждалась неоднократно и яростно. И вопрос применимости европейского понятия «индивид» к особому «человеку латиноамериканскому» ставился неоднократно. А для Варгаса Льосы, надо сказать, латиноамериканская особость несмотря ни на что остается актуальной*.
Но будем последовательны.
ЧИСТАЯ ХРОНОЛОГИЯ
Хорхе Марио Педро Варгас Льоса (Jorge Mario Pedro Vargas Llosa) родился 28 марта 1936 г. в городе Арекипа на юге Перу. Этот город вырос на месте одного из первых поселений испанских конкистадоров, основанного в 1540 г. Франсиско Писарро во имя Успения Богородицы и так и названного — Вилья-Эрмоса-де-ла-Асунсьон. Для перуанцев вторая по величине после столичной провинция Арекипа — это символ «малой родины», спокойного провинциализма, а также символ двух граней национального характера. Считается, что по Оружейной площади города проходит невидимая граница: все, кто родились и живут к югу от площади, — это «косте-ньо» («житель побережья»), кто к северу — «серрано» («горец»). «Мне суждено было появиться на свет к северу от площади, и именно поэтому я — горец»2, — утверждал Варгас Льоса. Но едва получив по месту рождения гордый «горский» характер, будущий писатель был очень быстро оторван от Арекипы. Младенцем его увезли из родного дома в Боливию, в город Кочабам-бу, куда дед по матери был назначен консулом. Арекипа, Кочабамба, Пьюра (местечко на северо-западе Перу, где семейство поселилось в 1945 г.) — города, в которых протекало безмятежное детство Марио, — позднее преобразятся в драматический, пронизанный насилием и болью мир книг писателя.
Правда, период безмятежности оказался в жизни будущего писателя коротким, а его взросление было резким и болезненным. В десять лет мальчик не-
* Пять лет назад в предисловии к «Любовному словарю Латинской Америки» писатель утверждал: «Еще в юности я открыл себя как латиноамериканца».
3 Латинская Америка, № 12
65
ожиданно обрел отца. До этого ребенка уверяли, что его родитель — Эрнесто Варгас — умер. Появление псевдопокойника, мирно жившего десять лет в США со второй семьей, безропотное примирение матери с бывшим мужем разрушили атмосферу покоя, в которой до тех пор воспитывался Марио, но стали первой проверкой на выносливость и стойкость его личности.
Воссоединившаяся семья переехала в Лиму. Деспотичный отец стремился изгнать из головы сына рано посетившие его «фантазии» о литературе*. Чтобы раз и навсегда покончить с подростковой «литературщиной» Варгаса Льосу отправили в казармы военного училища им. Леонсио Прадо. Училище юноша закончил, но выйдя из него, покончил с властью отца. Сначала поступил на филологический факультет университета Сан-Маркос, затем уехал в Европу. Накануне отъезда из Перу он завершил сборник рассказов «Вожди» («Los jefes», 1958; изд. 1959). Здесь, размышляя над опытом собственной юности, Варгас Льоса писал о лимских и пьюранских подростках: в этом эскизе к групповому портрету молодых перуанцев обозначились особенности писательской точки зрения на жестокий, холодный, бесчеловечный мир.
В 1958 г. Варгас Льоса защитил в Мадриде диссертацию на тему «Основы интерпретации творчества Рубена Дарио», после чего поселился в Париже, где занимался журналистикой, работал на радио и телевидении. Позднее он долго жил и преподавал в Англии и в Испании, бывал на родине, но неизменно возвращался в Париж. Здесь была завершена работа над начатым в Мадриде первым крупным произведением, окончательным обобщением юношеского опыта — романом «Город и псы» («La ciudad у los perros», 1963; рус. перев. 1965). В 1962 г., еще до выхода в свет, роман получил престижную испанскую премию «Библиотека Бреве», в 1963 г. — Премию критики. Книга сразу ввела Варгаса Льосу в круг значительных романистов Латинской Америки, «отметили» ее и перуанские власти: в 1963 г. она была запрещена и публично сожжена на плацу его «родного» училища.
Следующие полтора десятилетия принесли Варгасу Льосе славу. В 60—70-е годы он создал повесть «Щенки» («Los cachorros», 1967, рус. перев. 1973) и романы: «Зеленый дом» («La casa verde», 1965; Международная премия им. Ромуло Гальегоса; рус. перев. 1971), «Разговор в «Соборе» («Conversación en «La Catedral», 1969; рус. перев. 2000), «Панталеон и Рота добрых услуг» («Pantaleón y las visitadoras», 1973, рус. перев. 1979), «Тетушка Хулия и Писака» («La tía Julia у el escribidor», 1977; рус. перев. 1979). Одновременно писатель-филолог погрузился в размышления о формировании романа как жанра и о специфике современной латиноамериканской прозы, предпринял литературоведческое структурирование собственной художественной модели. Он давал массу интервью, участвовал в развернувшихся полемиках о перспективах латиноамериканской литературы перед лицом социальных и экзистенциальных кризисов, опубликовал ряд эссе: «Роман» («La novela», 1966), «Тайная история романа» («Historia secreta de una novela», 1971), «Гарсиа Маркес: история богоубийства» («García Márquez: historia de un deicidio», 1971), «Вечная оргия: Флобер и мадам Бовари» («La orgía perpetua, Flaubert y Madame Bovary», 1975) и др.
* Когда мальчику исполнилось 12 лет, он пытался создать образ города сво
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.