References:
Barth F. Vvedenie. Etnicheskie gruppy i sotsial'nye granitsy. Sotsial'naia organizatsiia kul'turnykh razlichii. Moscow: Novoe izdatel'stvo, 2006, pp. 9-48.
Berger P., Luckmann T. Sotsial'noe konstruirovanie real'nosti. Traktat po sotsiologii znaniia. Moscow: Medium, 1995.
Bourdieu P. Identichnost' i reprezentatsiia: elementy kriticheskoi refleksii idei "regiona". Ab imperio, 2002, no. 2, pp. 45-61.
Giddens A. Elementy teorii strukturatsii. Sovremennaia sotsial'naia teoriia: Bourdieu, Giddens, Habermas. Novosibirsk: Izdatel'stvo Novosibirskogo universiteta, 1995, pp. 41-80.
Khodzhaeva E.A. Religioznost' musul'manskoi molodezhi v perspektive kolichestvennogo i kachest-vennogo issledovaniia. Etnosotsiologiia v Tatarstane: opytpolevykh issledovanii. Kazan': Institut istorii im. Sh. Mardzhani AN RT, 2013, pp. 293-313.
Khodzhaeva E. Zur muslimischen Identität von Jugendlichen in der Republik Tatarstan (Russische Föderation) in den 2000er Jahren. Arbeitspapiere der Forschungsstelle Osteuropa. Bremen: Universität Bremen, 2010, p. 46.
Makarova G.I. Politika aktualizatsii etnokul'turnykh razlichii v otsenke russkimi Respubliki Tatarstan. Etnicheskoe samosoznanie i krosskul'turnoe vzaimodeistvie narodov Povolzh'ia. Kazan': Novoe znanie, 2003, pp. 110-112.
Makarova G.I. Identichnosti tatar i russkikh v kontekste etnokul'turnoipolitiki Rossiiskoi Federatsii i Respubliki Tatarstan. Kazan': Kazanskii universitet, 2010.
Mamontova N.N. Problemy izucheniia traditsionnykh form kul'tury i poniatie "narodnoe iskusstvo". Nauchnye chteniiapamiati V.M. Vasilenko, vol. 1. Moscow, 1997, pp. 112-117.
Mukhariamova L.M. Fenomen natsional'noi shkoly v sotsiologicheskikh rakursakh. Kazan': Izdatel'stvo Kazanskogo universiteta, 2008.
Strauss A., Corbin J. Osnovy kachestvennogo sledovaniia: obosnovannaia teoriia, protsedury i tekh-niki. Moscow: Editorial URSS, 2001.
Tishkov V.A. Identichnost' i kul'turnye granitsy. Identichnost' i konflikt v postsovetskikh gosudarst-vakh. Eds. M.B. Olcott, V. Tishkov, and A. Malashenko. Moscow: Moskovskii Tsentr Carnegi, 1997, pp. 15-43.
Urazmanova R.K. "Musul'manskie" obriady v bytu tatar. Etnograficheskoe obozrenie, 2009, no. 1, pp. 13-26.
ЭО, 2015 г., № 1 © Д.С. Кривонос ЖИЗНЬ ПОСЛЕ "НАШИХ":
АВТОНОМИЯ, ЛОЯЛЬНОСТЬ И ИСКРЕННОСТЬ В МОЛОДЕЖНОМ ДВИЖЕНИИ "СТАЛЬ"
Ключевые слова: молодежный активизм, молодежные движения, образовательный форум "Селигер", "Наши", патриотизм, гражданская активность молодежи
Статья посвящена анализу отношений молодежи и власти на примере молодежного движения "Сталь". За основу взяты интервью с участниками движения и включенное наблюдение на образовательном форуме "Селигер" и политических акциях проекта. Автор делает вывод, что несмотря на необходимость демонстрации лояльности государству, молодые активисты активно переопределяют нормативные значения патриотизма, сопротивляются стигме "нашиста" и вырабатывают личные стратегии оправдания провластного активизма.
Дарья Сергеевна Кривонос - аспирантка Университета Хельсинки, стажер-исследователь в Центре молодежных исследований НИУ ВШЭ СПб.; e-mail: daria.krivonos@gmail.com
Понятия "патриотизм", "любовь к родине", "активная гражданская позиция" в последнее десятилетие стали ключевыми составляющими нормативного портрета российского молодежи. Созданное в 2005 году движение "Наши", известный бренд в области проправительственного молодежного активизма, представляет собой пример того, как власти с помощью мощных административных и бизнес-ресурсов пытались внедрить эти нормы в повседневность и мораль молодых людей. Отличительными чертами движения были массовые акции в поддержку действующей власти, в которых участвовала молодежь со всей России. В 2008 году проект распался, положив начало деятельности других молодежных движений Росмолодежи, формально продолживших начинания "Наших". "Сталь" - один из таких проектов "молодежного партстроительства".
Организация проекта "Сталь" носит ситуативный характер. О его создании было заявлено на III съезде "Наших" в декабре 2007 года, однако в связи с сокращением численности "Наших" в начале 2008 года он на протяжении трех с половиной лет насчитывал небольшое количество участников и был малозаметным на молодежных политических сценах. Изначальная концепция проекта основана на «осмыслении самого понятия "патриотизм"» и "создании устойчивого позитивного образа России" (Молодежное патриотическое движение "Сталь"). Активизация "Стали" произошла во второй половине 2011 года в связи с приближающимися парламентскими и президентскими выборами. Несмотря на то, что в 2012 году проект официально был закрыт, его анализ позволит понять модель отношений государства и молодежи в сфере сегодняшней проправительственной молодежной политики.
Характер взаимодействия молодежи с "патриотической мифологией" ярче всего проявляется на примере биографий и нарративов самих участников проекта. Такая оптика исследования обусловлена тем, что в публичном дискурсе взгляд на политическое движение направляется "сверху вниз", что превращает "Сталь" исключительно в объект политических амбиций и ресурс власти. Множественные стратегии построения политических и гражданских карьер, личные мотивации участников движения -все это, как правило, остается в тени громких политических акций и за пределами исследовательских интересов социологов. Общественное давление, которое оппозиционеры и независимые СМИ оказывали на движение "Сталь", превратило открытую поддержку власти в рамках движения в своеобразный вызов. Рефлексии участников по поводу маргинализации образа "нашиста", сопротивление стигматизации, поддержание автономии, разграничение личных, коллективных и политических интересов представляли для меня особый исследовательский интерес.
В основе исследования лежат десять глубинных интервью с участниками движения и включенное наблюдение. Событиями для наблюдения стали собрания, федеральные и региональные акции движения, такие как велопробег по "Дороге жизни", посвященный памяти жертв Великой Отечественной войны, акция 4 марта 2012 года в Москве в поддержку Путина в качестве нового президента и ежегодный всероссийский образовательный форум "Селигер", где я находилась как участник в течение десяти дней. Информантами выступили юноши и девушки от 18 до 23 лет с разным "стажем" и степенью включенности в проект: от единичного участия в акциях до руководства отдельным направлением в движении. Сбор эмпирического материала осуществлялся с марта по август 2012 года.
Позиция исследователя и специфика поля
Нахождение в коллективе, в том числе общие телесные практики, как, например, велопробег, многолюдные митинги на площадях или жизнь на "Селигере", является одной из ключевых составляющих участия в проекте. Опыт повседневности политического активизма через включенное наблюдение позволил "телесно" ощутить
активизм "Стали" и понять существующие иерархии, разграничение приватного и публичного, внешнее отношение к активизму, роли внутри коллектива. Ключевую роль в исследовании сыграло и отсутствие возрастной дистанции между мной и активистами, что устранило иерархии в модели "исследователь - информант". В интервью меня интересовали такие темы, как включение в движение, режимы дружбы и близости в коллективе, взаимоотношения с властью, отношение к понятию "патриотизм" и историческому прошлому страны, карьерные стратегии внутри и вне проекта.
В статье я обращаюсь к историям как "рядовых" участников проекта, так и комиссаров, и лидеров движения. Последние, как правило, обладают большим знанием о "Стали" в силу длительности участия и интенсивности вовлеченности, поэтому при выборе кейсов для анализа я в основном ссылаюсь на лидеров движения: комиссаров и участников, руководящих собственными гражданскими проектами. Кроме того, в нар-ративах участников история "Стали" тесно переплетается с "Нашими": порой активисты, включившиеся в "Наши" до образования "Стали", рассматривают оба проекта как взаимозаменяемые и синонимичные понятия. А участники-активисты, включившиеся в проект после 2007 года, могут обладать небольшим и поверхностным знанием о "Наших" и рассматривать "Сталь" как независимое движение. Поэтому в статье я ссылаюсь на "Наших" в тех местах, где для участников исследования истории двух движений тесно переплетаются.
Особенностью общения с участниками "Стали" была необходимость создания доверительной атмосферы: так, например, во время интервью активисты с настороженностью относились к записи беседы на диктофон. Социолог как фигура порой отождествлялся с замаскированным журналистом, чьей целью является добыча компрометирующих сведений о движении с целью огласки и создания негативного образа "нашиста". Поэтому включенное наблюдение и разделение с участниками движения их повседневности сыграли ключевую роль в построении доверительных отношений с информантами; позволили включиться в категорию "своих" и, как следствие, получить доступ к внутренним взаимодействиям и конфликтам.
Важно также отметить, что во время полевой работы и анализа мне как исследователю было важно дистанцироваться от собственных политических позиций и рассматривать молодежное движение как феномен, требующий критического осмысления. В то же время, отсутствие возрастных различий с участниками проекта вызвало у меня не только аналитические, но и этические вопросы: смогла бы я, как и они, стать активисткой "Наших" или "Стали"? Зачастую мне приходилось сталкиваться с негативной реакцией окружения на мою включенность в проект даже на уровне исследователя, поэтому важной составляющей исследования стала эмоциональная работа в поле. Во многом личное переживание своей маргинальной позиции участника "Стали" (хоть и временного) послужило импульсом к изучению тактик сопротивления публичному образу "нашиста" у участников проекта. На первых этапах полевого исследования влиться в коллектив было довольно сложно, но причиной тому являлось, скорее, не сопротивление со стороны группы (отмечу, что доступ к группам более высокого ранга является закрытым), а трудность на какое-то время д
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.