ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2013, том 72, № 6, с. 59-62
ЮБИЛЕИ УЧЕНЫХ =
ЧЛЕН-КОРРЕСПОНДЕНТ РАН АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ ГИППИУС
(К 50-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ)
15 декабря 2013 г. исполнилось 50 лет лингвисту и историку, одному из ведущих специалистов по письменной культуре Древней Руси Алексею Алексеевичу Гиппиусу.
Выпускник филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова по кафедре русского языка (1985 г.) и аспирантуры этого факультета (1988 г.; научный руководитель - Б.А. Успенский), он в 1988-1993 гг. преподавал на филфаке МГУ, а с 1993 г. работает в Отделе типологии и сравнительного языкознания Института славяноведения РАН. С 2011 г. основным местом его работы стала Лаборатория лингвосемиотических исследований НИУ ВШЭ. В том же 2011 г. он был избран членом-корреспондентом РАН.
Как у любого большого ученого, научные интересы А.А. Гиппиуса нельзя свести к какой-то одной узкой области и даже к одной академической дисциплине. В наиболее ранних работах он выступает в первую очередь как лингвист. Его интересуют проблемы соотношения в древнерусских
текстах различных языковых пластов, оппозиции церковнославянского и древнерусского, стандартного древнерусского и диалектного, книжного и "бытового", "старых" и "новых" форм. Исследователь демонстрирует многомерность языковой "системы координат" Древней Руси, ее несводимость к одной - двум простым оппозициям, и вместе с тем старается нащупать пути к систематическому описанию этой языковой ситуации. Он уделяет внимание и ряду конкретных проявлений этой ситуации - истории форм причастий, прилагательных, а также более частным сюжетам из истории древнерусского языка.
Постепенно научные интересы ученого смещаются в сторону изучения конкретных древнерусских текстов. Здесь он выступает уже не только как лингвист, но и как текстолог, источниковед, а в ряде случаев - и как историк. Впрочем, строгое разделение специалистов по раннему Средневековью на историков и филологов невозможно и даже вредно...
Если попытаться определить в сфере интересов Гиппиуса какой-то центральный сюжет, то таковым, пожалуй, будет лингвотекстология, в том числе -использование методов лингвистического анализа для воссоздания истории и обстоятельств создания конкретных текстов, выявления в них пластов, написанных в разное время и разными авторами. В русле лингвотекстологии написаны обе диссертации юбиляра - кандидатская и докторская.
Кандидатская диссертация (1996 ) посвящена новгородскому летописанию ХП-Х1У вв. и состоит из двух относительно автономных частей. Если первая часть в большей степени написана в русле традиционной текстологии, а также палеографии, то во второй предпринят не имевший прежде аналогов опыт лингвистического "картографирования" летописи. Исследователь составил "лингвистический атлас" Новгородской I летописи (далее: Н1), в котором разметил текст Синодального списка Н1, написанный всего двумя почерками, по 76 формальным признакам -как собственно языковым (относящимся к области фонетики, морфологии, синтаксиса и т.п.), так и палеографическим (таким, как форма титла, оформление инициала "В" и др.), и стилистическим (использование тех или иных формул, прямой речи, молитвенных обращений и т.п.).
Замечательно, что границы, проведенные в тексте летописи по разным параметрам, во многих случаях совпали друг с другом. Стало ясно, что летопись может быть разделена на фрагменты (протяженностью от 7 до 49 годовых статей), каждый из которых был написан каким-то одним летописцем. Более того, границы этих фрагментов в большинстве случаев совпали с моментами смены новгородских архиепископов. Следовательно, новгородская летопись в XII - начале XIV в. а) велась из года в год (а не создавалась единовременно за много лет); б) составлялась под патронажем архиепископов; в) новый архиепископ, как правило, поручал ведение летописи новому человеку.
Лингвисту такой анализ дает возможность охарактеризовать языковые установки сразу нескольких людей, писавших в одном жанре и работавших последовательно на протяжении более чем двух столетий. Это и сделал А.А. Гиппиус, завершив свою диссертацию "лингвистическими портретами" 12-ти летописцев. Для историка-ис-точниковеда эти выводы замечательны тем, что о процессе создания летописи стало возможно судить с недоступной прежде степенью детальности. Хотя древнерусские летописи исследуются давно, никогда прежде не удавалось столь уверенно выявить в их составе фрагменты, созданные разными лицами, равно как и показать столь определенно, что летопись велась именно из года в год.
Впоследствии лингвотекстологическая методика была применена автором и к другим текстам. Так, им было исследовано распределение "старых" и "новых" форм аориста глагола "речи" ("говорить") в "Повести временных лет" (далее: ПВЛ). Выяснилось, что "старые" формы характерны в основном для начальной части летописи (описание событий IX-X вв.), тогда как в последующем тексте преобладают "новые" формы. А.А. Гиппиус предположил на этом основании существование первоначального "ядра" ПВЛ, доводившего свое изложение до конца X в. В свою очередь, в пределах этого "ядра" употребление "новых" форм оказалось характерно только для тех фрагментов, которые по другим данным можно квалифицировать как вставные.
Много сделал ученый и для развития текстологии русских летописей в ее самом традиционном понимании. Предметом его исследований опять стали новгородские летописи XII-XV вв. и, примерно с начала 2000-х годов, ПВЛ. В обеих этих областях юбиляром были достигнуты значимые результаты, а также, что не менее существенно, ему удалось спровоцировать небывалый прежде всплеск интереса к этим сюжетам.
Помимо прочего, важной методической находкой Алексея Алексеевича стали, если так можно выразиться, кодикологические реконструкции. Ученый склонен предполагать, что рукописи с летописными текстами вряд ли были "стерильными", созданными одномоментно и более не исправлявшимися. Наоборот, древнейшие дошедшие до нас летописные рукописи исправлялись (а иногда и пополнялись новыми записями) после своего создания. Вероятно, то же происходило и с ныне утраченными манускриптами. Поэтому расхождения между двумя дошедшими до нас текстами в ряде случаев могут объясняться тем, что оба они восходят к одной и той же утраченной рукописи, однако на разных этапах ее бытования.
Так, исследователь предложил остроумную гипотезу, объясняющую сложную картину сходств и различий между двумя "изводами" Н1: в 60-х годах XII в. в "официальном экземпляре" архиепископской летописи были заменены несколько начальных тетрадей, тогда как последующий текст остался нетронутым; оказавшиеся ненужными старые тетради тоже были продолжены текстом до времени работы летописца; две образовавшиеся таким образом рукописи легли в основу двух "изводов" Н1.
Наконец, перу Гиппиуса принадлежит ряд исследований, посвященных интерпретации конкретных, иногда совсем небольших фрагментов летописей. Так, уже в одной из своих ранних работ он предложил новое понимание названия ПВЛ как плеонастичного: "Повесть времен и лет". В отличие от более витиеватых переводов, предлагавшихся прежде, данная интерпретация убедительно обоснована при помощи целого ряда параллелей из других текстов. Замечательно, что независимо от него к сходному выводу пришел американский лингвист Х. Лант, причем их аргументы во многом совпали и взаимно дополнили друг друга.
Помимо летописей, Гиппиус подверг тонкому лингвотекстологическому анализу и ряд других древнерусских текстов. Прежде всего, это комплекс произведений Владимира Мономаха, читающийся ныне в составе Лаврентьевского списка ПВЛ. Ученому удалось стратифицировать этот текст и реконструировать этапы его составления самим Мономахом.
Ряд работ исследователя посвящен памятникам деловой письменности - новгородским "Уставу Всеволода", "Уставу Ярослава о мостех" и Мсти-славовой грамоте - древнейшему дошедшему до нас русскому акту на пергамене. Ученому удалось существенно прояснить смысл этих небольших, но трудных для понимания текстов, а также историю
ЧЛЕН-КОРРЕСПОНДЕНТ РАН АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ ГИППИУС
61
их сложения. Лингвотекстологические работы о летописях, сочинениях Мономаха и новгородских документальных памятниках вместе составили докторскую диссертацию юбиляра (2006).
Другой важнейшей сферой интересов А.А. Гиппиуса являются древнерусские берестяные грамоты. На протяжении многих лет он тесно сотрудничает с Новгородской археологической экспедицией. Летние месяцы, как правило, проводит в Новгороде, участвуя в прочтении, интерпретации, а также подготовке к публикации вновь найденных грамот. Он является координатором ресурса "Древнерусские берестяные грамоты" (www.gramoty.ru) - очень удобного и хорошо сделанного электронного свода берестяных грамот.
Предметом особого интереса А.А. Гиппиуса стала коммуникативная структура берестяных документов. Так, ученый впервые описал коммуникативную неоднородность берестяных писем (в которых может содержаться обращение сразу к двум людям, причем переход от фрагмента, адресованного одному, к тексту, адресованному другому, может происходить незаметно). Он исследовал соотношение устного и письменного начала при отправке/получении берестяного письма, причины упоминания адресанта в третьем лице, роль посыльного, употребление этикетных формул приветствия и другие подобные вопросы.
Перу Гиппиуса принадлежит и ряд остроумных исследований, в которых персонажи новгородских берестяных грамот, а также других источников, отождествляются друг с другом, выстраиваются генеалогические связи, делаются выводы о расстановке сил в новгородской элите Х1-ХШ вв.
В первую очередь здесь надо вспомнить о Петре и Якше - двух персонажах многочисленных берестяных грамот, найденных на Троицком раскопе в слоях XII в. Гиппиус отождествил - и вполне убедительно - Якшу с посадником Яку-ном Мирославичем, а Петра - с новгородцем Петром Михалковичем (тестем князя Мстислава Юрьевича), а также с отцом художника Гречина Петровича и с заказчиком кратира Косты и Знаменской иконы.
Это и другие подобные исследования позволили ему сделать и р
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.