Философия России второй половины
XX века
От редакции
До сих пор в определенных кругах (в основном не-философских) существует мнение о том, что отечественная философия в годы советской власти была сплошь догматизированной и не представляет никакой ценности. Это мнение не имеет ничего общего с действительностью. На самом деле в 1920-е гг. в нашей стране были сформулированы такие философские и философско-научные концепции (A.A. Богданова, Г.Г. Шпета, М.М. Бахтина, Л.С. Выготского, В.И. Вернадского и др.), которые на десятилетия опередили свое время и значение которых по-настоящему начинает осознаваться только в наши дни.
Со второй половины 1950-х гг., на волне освобождения от сталинизации, удушавшей всякую творческую мысль, начинается своеобразный ренессанс философии в России. Это утверждение может показаться слишком сильным. Ведь идеологическая цензура продолжала существовать. Многие вопросы - в том числе и в философии -просто нельзя было обсуждать. Обучение философии во всех высших учебных заведениях проходило по учебникам, которые были предельно догматичны и прививали стойкое отвращение не только к марксистской философии, но ко всякой философии вообще. Западные специалисты по изучению философии советского периода нередко строят свои заключения именно на основании анализа учебников и других идеологически санкционированных текстов. В действительности между подобными текстами и живой философской мыслью того времени существовал огромный разрыв, который прекрасно сознавался теми, кто участвовал в новом философском движении. В отечественной философии того времени действовали яркие творческие люди, со своими оригинальными концепциями. Развивались разные философские школы, велись острые дискуссии по действительно философским проблемам. Мы до сих не до конца осознали современное значение тех идей, которые были высказаны и обоснованы в нашей философии в те годы.
В настоящее время готовится к изданию серия примерно из 20 книг, посвященных анализу идей, высказанных выдающимися отечественными философами того времени: А.Ф. Лосевым, М.М. Бахтиным, С.Л. Рубинштейном, В.Ф. Асмусом, Э.В. Ильенковым, A.A. Зиновьевым, Б.М. Кедровым, И.Т. Фроловым, П.В. Копниным, М.К. Ма-мардашвили, В.С. Библером, Г.П. Щедровицким, Г.С. Батищевым, М.А. Лифшицем, М.К. Петровым, Э.Г. Юдиным, Л.Н. Митрохиным и др. Название серии "Философия России второй половины XX века". Мы начинаем печатать в "Вопросах философии" некоторые статьи из этой серии. В этом номере мы публикуем статьи, посвященные анализу некоторых философских идей Л.Н. Митрохина и A.A. Зиновьева.
Философия религии в социокультурном контексте (памяти Л.Н. Митрохина)
В. С. СТЁПИН
В истории отечественной философии второй половины XX в. есть имена, имеющие почти символический смысл. Это - философы, чьи работы определили перспективные направления исследований. В условиях, казалось бы, мало подходящих для генерации новых идей, они порождали такие идеи. Их творчество позволяло удерживать высокий уровень профессионального мастерства. Лев Николаевич Митрохин был одним из таких, вообще-то, немногих философов этого времени.
Основной областью его исследований была философия религии, хотя он работал в широком диапазоне и был прекрасно ориентирован в теории познания, логике и методологии науки (его кандидатская диссертация была посвящена проблемам логики), в истории философии, в этике, в философии политики, философии культуры. Именно эта философская эрудиция помогала ему разрабатывать нестандартные по тем временам подходы к философскому осмыслению религии.
В советское время эта область обычно отождествлялась с преподаваемым в вузах предметом "научный атеизм". Работы же Л.Н. Митрохина возвратили в орбиту отечественных исследований не только классическую проблематику философии религии, но и ее современные наиболее перспективные направления, связанные с анализом социокультурного контекста становления и развития мировых религий.
Помню тот интерес, с которым я прочитал изящную статью Льва Николаевича, опубликованную где-то в середине 80-х гг. в качестве предисловия к книге С. Цвейга "Совесть против насилия"1. В ней был проведен анализ формирования новых ценностей культуры во взаимодействии ренессансного гуманизма и протестантизма эпохи Реформации.
Известно, что в исследовании становления капитализма конкурировали различные подходы. Классическим примером служит различие концепций К. Маркса и М. Вебера.
Разработанная К. Марксом картина социальной реальности, изложенная им в "Предисловии к критике политической экономии", ориентировала на особый анализ становления капитализма. Главное внимание уделялось процессам первоначального накопления, анализу социальных предпосылок поляризации труда и капитала, формированию рабочей силы как особого товара. Такой ракурс анализа реализовал установки материалистического понимания истории, согласно которому духовные процессы, составляющие ядро культуры, выступают вторичными по отношению к процессам производства, надстройкой, определяемой экономическим базисом.
Иная позиция анализа формирования капитализма была у М. Вебера. Его картина социальной реальности акцентировала в соответствии с неокантианской традицией
1 Эта статья произвела огромное впечатление на многих. В предисловии к книге Л.Н. Митрохина "Мои философские собеседники", опубликованной уже после его смерти (СПб., 2005 г.), академик Т.И. Ойзерман особо выделил эту статью, вспоминая свое восхищение глубиной мысли и "нестандартным лексическим богатством" "мастера высокого класса" - автора данной работы.
© Степин В.С., 2008 г.
роль базисных ценностей культуры. Вебер интерпретировал их как исторически меняющиеся ценности. Соответственно главное внимание он уделял духовным предпосылкам становления капитализма (анализ протестантской этики, процессов формирования новых правовых идей, идеала формальной рациональности и т.п.).
Лев Николаевич в своей статье весьма тонко и тактично соединял позитивные моменты, которые содержались в обоих подходах. Разумеется, марксистская лексика в статье присутствовала, да иначе и быть не могло в те времена. Но основное ее содержание было, скорее, культур-центристским, чем экономико-центристским. Причем исследование было проведено в двух аспектах: с одной стороны, как анализ становления в эпоху Реформации ценностных предпосылок будущего капитализма, а с другой, как анализ социокультурной детерминации взглядов самого С. Цвейга на Реформацию, борьбу идей и личностей в эту историческую эпоху.
Для меня социокультурный подход был особенно значим. В конце 70-х - начале 80-х гг. XX в. я развивал его применительно к проблематике философии науки. В его рамках пришлось переосмыслить многие представления о структуре и динамике культуры и функциях философского знания в культуре.
В этот период я разрабатывал идеи культуры как целостной развивающейся системы надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности, поведения и общения). В качестве оснований этой системы были выделены мировоззренческие универсалии (их также именуют "концептами" и "категориями культуры") - смыслы категорий "человек", "природа", "добро", "зло", "пространство", "время", "справедливость", "свобода" и т.п. Эти смыслы в каждой культуре, наряду с общечеловеческим, включают содержание, выражающее особенности той или иной культуры на определенном этапе ее истории. Смыслы мировоззренческих универсалий пронизывают все без исключения сферы и феномены культуры и выступают своеобразным геномом социальной жизни. Они определяют не только понимание и осмысление, но и переживание мира человеком, образуя базисную ценностную структуру соответствующей культуры.
Исходя из этих представлений, мною была предложена трактовка социокультурных функций философского знания. Философия выступает рефлексией над универсалиями культуры, выносит их на суд разума, перерабатывая их в философские категории. Оперируя ими, она способна открывать новые их смыслы, выходящие за рамки своей культурной традиции и адресованные будущему. Со временем эти смыслы, транслируемые в культуре, могут стать порождающим ядром мировоззренческих универсалий новой культуры и соответственно нового типа общества.
Мои публикации 80-х годов о прогностических функциях философии были ориентированы, прежде всего, на обсуждение проблематики философских оснований науки и роли философской эвристики в развитии фундаментального научного знания. И мне было приятно узнать, что Лев Николаевич Митрохин использовал эти идеи в своем анализе философии религии. Кстати, на эту тему был один курьезный случай. В одной из своих публикаций он несколько раз по делу сослался на мои работы. Речь шла о преломлении мировоззренческих универсалий в религии и теологии. Однако редактор издательства стал советовать ему убрать эти ссылки на том основании, что я был директором Института, а он в те годы работал заместителем директора. Льву Николаевичу пришлось разъяснять, что если убрать соответствующие фрагменты текста, то нарушится логика изложения, а если оставить их без ссылок, то нарушится научная этика.
Лев Николаевич всегда был тщателен и по-своему даже щепетилен в написании текстов своих работ. Его стиль был почти безупречен - ясный, прозрачный для мысли текст, максимально привлекательный для читателя, никогда не нагружаемый искусственными терминами, когда читатель вынужден разгадывать словесные кроссворды, а в итоге у него возникает простой вопрос: "Ну и что? Что я здесь узнал небанального?"
Ясность изложения достигалась за счет четкой логики мысли и многократного, тщательного редактирования текста. При этом автор строго соблюдал нормы научно-
го этоса. Он никогда не присваивал себе чужих идей и всегда был скрупулезен и точен в ссылках. Ему было что сказать читателю, и поэтому не нужно было заимствовать без ссылок чужие идеи. У него были и свои.
Работая вместе на административных должностях, мы наибольшее удовольствие получали, когда к завершению дня убывал поток различных управленческих сюжетов, и можно было обсудить философские проблемы.
Главной темой наших обсуждени
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.