Мистерия центра: Идентичность и организация социального пространства в современных и традиционных обществах
ВАДИМ РОССМАН
Во всех традиционных цивилизациях космический и социальный порядок определялся особой концепцией Axis Mundi - центра мира. Эта концепция или мифологема лежала в основе представлений о космосе, иерархии общества и организации социального пространства. Французский антрополог Андре Луруа-Гурон справедливо обратил внимание в свое время на то, что пространственно-временные отношения играли более фундаментальную роль в генеалогии и функционировании древних культур и обществ, чем отношения производства. Ориентация в пространстве и его организация всегда исторически и логически предшествовали хозяйственной деятельности1.
В образе центра мира заключено в сжатом виде все богатство культурных форм, мелодий и моделей, вся морфология культуры. Все традиционные культуры апеллировали к идее центра, вокруг которого вращалась жизнь народа, с которым прямо или косвенно были связаны его основные ценностные ориентации, институты и идеалы. Помимо культовой и ритуальной, мифологема центра выполняла в этих культурах также важную социальную функцию.
Центр служил тем элементом, который собирал вокруг себя членов сообщества, определял формы общения, взаимодействия, социального обмена. Ритуалы центра способствовали снятию напряжения между различными полюсами культуры и включали в себя символы общественного единения и священного брака. Статус человека в значительной степени определялся дистанцией и отношением к центру в социальном пространстве. Центр также представлял собой критическую модель самоидентификации. В нем аккумулировались духовные устремления носителей традиции, их доминирующее отношение к миру.
В архаический период истории центры мира были более или менее универсальными, и мы не обнаруживаем существенных отличий между идеями центра у разных на-
1 Leroi-Gourhan A. Les religions de la Préhistoire. Paris, PUF, 1964. © Россман В., 2008 г.
родов - ими могли быть костер, очаг, святилище, храм, древо, священный камень или капище. Однако в дальнейшем культуры дифференцируются и избирают для себя различные траектории движения и образы центра. Процесс развития культур в широкой перспективе предстает бесконечным танцем вокруг единой точки, коловращением вокруг одних и тех же идей, символов и архетипических сюжетов. Культура может сколь угодно далеко отклоняться от своего первоначального центра, но она неизменно стремится вернуться к нему. В качестве репрезентации центра могли выступать вещь, атрибут культа, символ или даже относительно абстрактная категория.
Идеологема центра предлагает свой путь разрешения главного противоречия, существующего в каждой великой культуре, - противоречия между коренными стремлениями носителей данной культуры, между земным и небесным, ночным и дневным, народным и элитарным, временным и вечным, праздничным и будничным. Можно сказать, что идея центра в той или иной степени удовлетворяет следующим требованиям:
Центр является ведущей метафорой мира в данной культуре и своего рода репрезентацией всех главных национальных стихий мира. Он дифференцирует пространство, разрушая его гомогенность и бескачественность.
Существуют особые ежегодные ритуалы центра и круговращательные движения вокруг него.
Ритуалы центра позволяют примирить различные противоборствующие тенденции и партии в каждом конкретном сообществе. В балансировании и примирении важнейших политических, религиозных или эстетических сил и состоит одна из важнейших социальных функций центра. С разрушением центра такое балансирование становится или чрезвычайно сложным, или невозможным.
Центр выходит за пределы своей непосредственной современной физической функции и входит в трансцендентальное измерение.
Инициация в культуре происходит через приобщение к центру.
Ниже я попытаюсь описать центр мира на примере нескольких культурных традиций по необходимости пунктирно и без подробностей, которые эти культуры заслуживают.
Греция - Театр
В древнегреческой культуре таковым был театр, который всегда располагался в центре греческих городов. Театр представлял собой ограниченное круговое пространство, которое изначально было храмом, а позже обычно или соседствовало, или непосредственно примыкало к нему. Главным культовым центром Греции помимо театра в Афинах был театр в Дельфах, где находился религиозный центр почитания обоих главных греческих богов - Аполлона и Диониса. Дельфы мыслились в древней эгейской традиции как центр мира и пуп земли. Не случайно, согласно легенде, именно в Дельфах встретились две птицы, которых Зевс Громовержец выпустил когда-то с двух концов земли.
Пространство театра был сакральным пространством. Священный его характер предполагал освящение всего там происходящего: зрители надевали религиозные одеяния, исполнители помазывались, и человеческие проступки, противоречащие морали, становились здесь кощунственными. На освященном пространстве театра два элемента указывали на религиозный характер происходящего: в оркестре - алтарь (Луте1е), место для жертвоприношений; в рядах (еауеа) часть мест зарезервирована для священников различных афинских культов. Все происходящее в театре было приобщено к священному ритуалу. Слово "театрон" прямо происходило или, во всяком случае, было омонимично сочетанию слов теос (бог) и тронос (престол, местопребывание, местонахождение). Таким образом, театр был среди прочего и местопребыванием божества.
Священный характер поэзии был также производным от священнодействия на театральных подмостках. Первоначально строфа - это поворот танцующего хора. Театральная постановка в этом контексте имела не развлекательный, а ритуальный характер; начинались она, как правило, рано утром и кончалась только к позднему вечеру. И только в классический период происходит постепенная секуляризация этого архаического религиозного действа2.
Как уже было сказано, изначально пространство театра было центром дионисического культа, которое постепенно восприняло в себя главные солнцепоклоннические элементы культа Аполлона, в том числе и круговые движения хороводов. Внутри этого театрального пространства, где пелись дифирамбы богам, разрешалось противоречие между оргиазмом и мерой-числом, между дионисическим и аполлонийским - коренной конфликт греческого общества. Дионисический оргиазм получил свое воплощение в богоборчестве, титанизме, противоборстве судьбе и противлении порядку космоса. Аполлонийская мера, призванная смирить оргиазм, была запечатлена в самом полисе, в его социальных институтах и установлениях, а также в этике обуздания аффектов и страстей. В греческом театре зритель сталкивается с гордыней (хюбрис) трагического героя, источником трагизма: "калакогатийность" при этом достигалась ценой абсолютного подчинения законопорядку универсума.
Театр для греков был также и более общей метафорой, которая обрела более конкретные черты в двух других важнейших круговых пространствах - на агоре и на стадионе. Ведь по большому счету и агора, и стадион в том виде, в каком они существовали в Элладе, были только разновидностями театра. Так же, как и в театре, на агоре и на стадионе разрешается или нейтрализуется противоречие между оргиазмом и мерой. На агоре взаимоувязываются противоположные интересы граждан, происходят политические дебаты, в ходе которых гармонизируются различные мнения. На факт связи греческой политики с театром обратила внимание в свое время Ханна Арендт. Греческая политика, пишет она, тесно связана с античным агоном, ареной или театром, в котором свободно соревнуются ораторы. При всей своей серьезности политическая жизнь греков сродни театральной игре. Эта тенденция усиливается по мере того, как на агоре появляются софисты со своим набором искусств - диалектикой, эристикой и софистикой.
То же относится и к греческой атлетике. Олимпийские игры - тоже театр. Не случайно у греков отсчет времени начинался именно с Олимпийских игр. Соревновательность спортивных игр разрешает тягу грека к состязанию и соперничеству. Герой-победитель увенчивается лавровым венком, и его оргиастический порыв тонет в институционализированной агонистике. Греческая атлетика, как и греческое право, были театром, публичным агоном, - справедливо замечает известная американская феминистка Камилла Палья.
Таким образом, вся греческая жизнь как бы пронизана театральными метафорами. Мы уже указали на театральные элементы в греческой политике, спорте, поэзии, религии. Мир как театр, центр как театральная сцена и театральное действо, в котором принимает участие весь народ, - исконная идея греков. Театр - это особый урги-ческий и политический ритуал. Шекспир лишь повторил греческую идею в известных словах: "Мир - театр, и люди в нем актеры, у каждого свои есть выходы - уходы, и каждый в нем свою играет роль".
Но театр - это не только образ социума, но и образ космоса, где так же, как и в человеческом мире, сталкиваются любовь и вражда, единое и многое. Космос - арена катастроф и различных перипетий. Изначально "катастрофа" - это развязка театрального действия у греков. Театральное происхождение - и у слова "перипетия".
Даже и сама греческая философия в каком-то смысле производна от театра. Сократический диалог усвоил свою диалогическую структуру из дионисийской трагедии
2 Barth R. "Greek Theater", Responsibilities of Forms. Oxford, 1985.
и карнавального действа, а сократическая ирония имела одним из своих важнейших истоков комические театральные представления. Метафора Олимпийских игр как образа мира принадлежит Пифагору. Одни приходят на игрища с тем, чтобы соревноваться, другие - чтобы продать свой товар, а третьи - чтобы созерцать. Это и есть философы, зрители театра жизни. Философия потому и являлась самой почетной деятельностью свободного человека, что она уподобляла его театральному зрителю. Не случайно Аристотель называет геометра-философа "зрителем истины". В этом же духе Платон называл самого Бога зрителем царства людей - этих "кукол богов" (Законы, VII, 803с-804в). Человеческий мир относился к божественному так
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.