салиме были реализованы лишь частично, а именно: учреждением должности ученого-корреспондента Историко-филологического отделения Академии наук в Риме. Создание и курирование отечественных гуманитарных учреждений за границей стало новой функцией Академии наук на рубеже XIX-XX вв. План организации за рубежом широкой сети институтов, в том числе для изучения памятников древности, предложенный Академией наук в 1919 г., принадлежал скорее к области научной фантастики.
PROJECTS OF RUSSIAN ARCHAEOLOGICAL INSTITUTES ABROAD
Ye. Yu. Basargina
The author tells about five projects aimed at founding Russian archaeological institutes in Istanbul (Constantinople), Athens, Rome, Jerusalem and world's greatest capitals in the late 18th - early 20th century. She shows that of all those projects initiated by Russian scholars, diplomats and politicians only one was realized, namely the Russian Archaeological Institute in Constantinople which existed in 1894-1914 and greatly contributed to the study of ancient and Christian history on the Balkan Peninsula and in Asia Minor. WWI and the Bolshevist revolution put an end to this institute and frustrated the projects concerning the foundation of similar institutes in Athens, Rome and Jerusalem. In the author's opinion, the project to create a network of research institutions abroad put forward by the Russian Academy of Sciences in 1919 could only be unrealistic under the circumstances.
© 2008 г.
И. В. Тункина
О СУДЬБЕ КНИГИ АКАДЕМИКА В.П. БУЗЕСКУЛА «ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ И ЕЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ В РОССИИ В XIX - НАЧАЛЕ XX в.»* (К 150-летию со дня рождения)
Историк-энциклопедист, всю свою жизнь отдавший Харьковскому университету, академик Российской академии наук и Всеукраинской академии наук Владислав Петрович Бузескул (1858-1931) занимает особое место в русской историографии всеобщей истории. Его наиболее значительные труды посвящены не только истории и историографии античности, главным образом древней Ереции, но и истории Европы средневековья и нового времени, истории археологических, эпиграфических, папирологических открытий. Бузескул не только сам оценил значение дисциплин, традиционно считавшихся вспомогательными, но и «приложил много усилий для... воспитания у нового поколения историков принципиально иного взгляда на методы исследования»1, так как его эпоха обогатила историческую науку открытием огромного числа новых источников. Он счастливо избежал участи односторонней специализации - профессиональной ограниченности, мешающей широкому взгляду на историю. Этому способствовали исключи-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 06-06-80283а, и РЕНФ, проект № 08-01-91113а.
1 Исаева В.И. В.П. Бузескул: историк, политолог, просветитель (Аналитический обзор) // История европейской цивилизации в русской науке. Античное наследие. Сб. обзоров. М., 1991. С. 110.
тельная эрудиция и начитанность В.П. Бузескула, поражавшая даже его коллег. «Сколько вообще было прочитано В.П. на своем веку книг и статей, в особенности касающихся истории, это трудно было бы исчислить», - писал академик С.А. Жебелёв, по праву считавший Бузескула «первым знатоком русской исторической литературы XIX и XX в.»2.
После Октября 1917 г. Бузескул оказался среди тех представителей интеллигенции, кто не покинул родину и встал на путь сотрудничества с советской властью, внеся весомый вклад в дело культурного строительства новой России. В годы лихолетья его «спасла работа»: он увлекся темой об открытиях XIX и начала XX века в области истории древнего мира и написал об этом книгу3. В 1922 г. заслуги Бузескула были по достоинству оценены высшим научным учреждением страны - он был избран действительным членом Российской АН по Историко-филологическому отделению, членом-корреспондентом которого он стал еще в 1910 г. Летом 1922 г., во время приезда в Петроград, Бузескул лично познакомился с крупнейшим историком античности, профессором С.А. Жебелёвым, ставшим ему близким другом. Именно Жебелёв после смерти Бузескула стал фактическим душеприказчиком научного наследия харьковского академика и приложил все усилия для перевозки его архива в Ленинград.
Последние годы жизни Бузескула были связаны с работой над фундаментальным трудом по истории науки - «Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века»4, который рассматривался автором как итог его 50-летней научной
2 Жебелёв С.А. Владислав Петрович Бузескул. Некролог // Известия АН СССР. 1931. Отд. обществ. наук. < 10. С. 1070-1071.
3 Бузескул В.П. Открытия XIX и начала XX в. в области истории древнего мира. Ч. 1. Восток. Пг., 1923; Ч. 2. Древнегреческий мир. Пг., 1924.
4 Он же. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века. Ч. 1 (Труды Комиссии по истории знаний АН СССР. Вып. 7). Л., 1929. Ч. 2. Л., 1931.
деятельности. Эта книга, вышедшая летом 2008 г. в полном виде в издательстве «Ин-дрик», имела непростую судьбу.
В 1925 г. Бузескул писал Жебелёву: «Мною часто овладевает тоска, уныние, и руки опускаются при сознании, как трудно следить теперь за тем, что делается на Западе в области науки, и как за истекшие годы отстал я, а наверстать - нет возможности! Но я стараюсь бороться с таким унынием, отхожу мало помалу от греческой истории, где разобщенность с Западом особенно чувствуется, и погружаюсь в область - тоже давно мною излюбленную - в область историографии, где такое разобщение не столь чревато последствиями»5. Мысль написать обобщающий труд «об исторической науке и ее представителях» оформилась у Бузескула к концу 1924 г.: «Приходится перечитывать массу из читанного когда-то еще в молодости, чтобы возобновить в памяти. Но все более и более теряю надежду на то, что моя книжка, если даже и будет написана, увидит свет: ведь марксистского подхода не будет, экономический базис не будет подведен в требуемой мере. Следовательно, и цензура отнесется отрицательно, и издателя не найдется. Разве после моей смерти останется рукопись!», - пророчески писал ученый6. «Очень жалко, что нельзя писать так, как хотелось бы и как должно, не стесняясь масштабом, размерами и не имея в виду цензуру»7.
В 1925 г. широко отмечался 200-летний юбилей Российской академии наук, переименованной в АН СССР. Ряд академиков, в том числе В.П. Бузескул, 13 июля были избраны действительными членами Всеукраинской АН. Тем не менее Наркомпрос УССР отказал В.П. Бузескулу в командировке в Ленинград на юбилейные празднования. «Между нами говоря, "украинцы" чрезвычайно болезненно воспринимают превращение "Российской" Академии во "Всесоюзную", как и надо было ожидать. Задают вопрос: каково же теперь положение киевской Академии наук?», - писал Бузескул непременному секретарю АН СССР академику С.Ф. Ольденбургу8. Ученого смущали и пугали крайние проявления украинского национализма и русофобии в деятельности Всеукраинской АН, политика бездумной и нередко насильственной украинизации в УССР. «Не могу не поделиться с Вами - частным образом, совершенно откровенно - какие затруднения может испытывать русский, вошедший в состав Украинской Академии. В полученном мною теперь "Статуте" ее один из параграфов (§ 21) гласит, что все издания Академии печатаются обязательно на украинском языке; в случае желания автора Академия печатает тот же труд одновременно на одном из следующих 5 языков: немецком, французском, итальянском, английском, латинском. Русский язык тут не значится!»9. Пять лет спустя в одном из писем Жебелёву Бузескул недоумевал: «Кстати, об Украинской Академии наук: в ней нет такой специальности, как русская история, и когда я не так давно в разговоре с Д.И. Багалеем употребил выражение "русские историки", он меня поправил, сказав: "у нас нет русских историков, есть только украинские"»10.
В 1927 г. Бузескул был приглашен принять участие в работах Комиссии по истории знаний (КИЗ) АН СССР под руководством В.И. Вернадского. Харьковский академик сначала обязался представить в КИЗ очерк «разработки греческой истории в России», но затем предпочел написать целую книгу о развитии отечественной всеобщей истории, которая могла «составить отдельное, вполне самостоятельное целое»11. До революции 1917 г. в России была создана гуманистика европейского уровня, оказавшая влияние на развитие мировой научной мысли во многих областях знаний, включая целый ряд дисциплин историко-филологического цикла (антиковедение, византиноведение, славяно-
5 ПФА РАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 161. Л. 48.
6 Там же. Л. 31-31 об.: письмо Жебелёву 11 февраля 1925 г.
7 Там же. Л. 39-39 об.: письмо Жебелёву 14 апреля 1925 г.
8 ПФА РАН. Ф. 2. Оп. 17. Д. 147. Л. 48-48 об.: письмо Ольденбургу 14 августа 1925 г.
9 Там же. Л. 53 об.-54 об.: письмо Ольденбургу 21 декабря 1925 г.
10 Там же. Ф. 729. Оп. 2. Д. 166. Л. 30-30 об.: письмо Жебелёву 5 июня 1930 г. Здесь и далее курсивом выделены подчеркнутые авторами цитируемых писем слова.
11 ПФА РАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 163. Л. 31 об., 38 об.-39; АРАН. Ф. 518. Оп. 3, Д. 201. Л. 3; ПФА РАН. Ф. 154. Оп. 1. Д. 1. Л. 280-281.
ведение, востоковедение, археология, история искусств и др.), и в известной мере определившая оригинальные черты отечественной науки. Это обстоятельство отчетливо осознавали и сами русские ученые, в частности Бузескул. Поэтому на свой труд он смотрел как «.. .на свой долг; говорят теперь, что у нас раньше науки не было. Надо показать, что она была и что сделано в России в области всеобщей истории (как и в других) немало»12.
Предложение Бузескула об издании историографической монографии по отечественной всеобщей истории было принято КИЗ, однако автор счел нужным в 1927 г. предупредить Вернадского, что «.об изучении в России истории славянских народов я едва ли смогу говорить подробно, систематически. придется коснуться этого сравнительно кратко, ибо иначе это заставило бы чрезмерно расширить рамки, увеличить размеры книги; систематическая, подробная история славяноведения в России предмет большой и может служить темой для особого труда со стороны слависта»13. Но Вернадский все же убедил коллегу в необходимости включения в очерк разделов по ис
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.