От имяславия к имядействию: А.К. Горский, Н.А. Сетницкий, В.Н. Муравьев в кругу споров об Имени*
А.Г. ГАЧЕВА
Статья посвящена трем самобытным фигурам отечественной философской мысли 1920-1930-х гг. - А.К. Горскому, Н.А. Сетницкому, В.Н. Муравьеву, печатное и архивное наследие которых рассматривается в контексте имяславческой проблематики. Подчеркивается, что философия имени в трудах этих мыслителей тесно связана с философией действия, проблемой оправдания истории, идеей "активной апокалиптики". Имяславие предстает одним из вариантов русской идеи, опорой антроподицеи, свидетельством бого-человечности христианства. Вопрос об Имени рассматривается как вопрос о культуре, о религиозном смысле творчества и хозяйства. С богословской точки зрения - как вопрос о единстве христианского слова и дела, догмата и заповеди.
The article is devoted to the analysis of A.K. Gorsky's, N.A. Setnitsky's and V.N. Mura-voyv's works in the context of both Russian philosophy of 1920-1930s and the question of imiaslavie. It is also emphasised that the problem of Name in the works of those philosophers is closely connected with the so-called philosophy of action as well as with the ideas concerning the active apocalypsism and justification of history. Imiaslavie in this work is presented as one of the variants of Russian Idea, the buttress of antropodicea, and the evidence of bogochelovhnost of Christianity. The question of Name is viewed as the problem of culture, religious meaning of creative work and economic activity while from the point of view of theology it is seen as a matter of unity between the Christian word and action, the doctrine and the commandment.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: имяславие, философия имени, философия действия, оправдание истории, А.К. Горский, Н.А. Сетницкий, В.Н. Муравьев.
KEY WORDS: imiaslavie, philosophy of Name, philosophy of action, justification of history, antropodicea, A.K. Gorsky, N.A. Setnitsky, V.N. Muravyov.
* Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 14-18-02709) и в ИМЛИ РАН. Scientific research has been performed through the mediation and sponsoring of Russian scientific fund (The project № 14-18-02709) at the Institute of World Literature RAS © Гачева А.Г., 2015 г.
В книге "Православие. Очерки учения православной Церкви" прот. Сергий Булгаков писал: "Богословское учение об Имени Божием в настоящее время является одной из самых очередных и существенных задач при определении православия, которую наше время передает будущим векам" [Булгаков 1991, 181]. Выдающийся философ и богослов XX в., отстаивавший необходимость и возможность догматического развития Церкви, творческой работы ее соборного разума над решением вопросов, которые еще не нашли отражения в непреложных формулах веры, ставил проблему Имени в центр богословия будущего. Он был убежден: к догматам о Троице, неслиянно-нераздельном единстве Божественных лиц, о Христе-Богочеловеке, соединяющем в себе Божественную и человеческую природы, об иконопочитании, утверждающем причастность образа Первообразу, следует прибавить догмат об Имени как средоточии Божественных энергий, живом свидетельстве Богопри-сутствия в мире и обожения человека. Умное зрение должно разглядеть "печать" этого догмата "на всей мировой и человеческой жизни" [Булгаков 1953, 2005]. В его свете должны быть богословски и философски осмыслены не только проблемы истории, культуры, языка, но и космология (бытие, творимое Словом), и философия хозяйства, где "обладание землей", заповеданное человеку Творцом, начинается с наречения имен твари.
Задача, поставленная Булгаковым, решалась и им самим, и его собратьями в культуре и духе, философами XX века: В.Ф. Эрном, П.А. Флоренским, А.Ф. Лосевым. Обыкновенно перечень лиц, имевших отношение к созданию философии имени, исчерпывается этой блестящей четверкой. Между тем в 1920-е гг., когда создавались главные труды Флоренского, Булгакова, Лосева, над проблемой имени в религиозно-философском и богословском аспектах размышляли и другие деятели культуры. В настоящей статье мы остановимся на трех фигурах - А.К. Горском, Н.А. Сетницком, В.Н. Муравьеве, наследие которых представляет собой важное, но пока по-настоящему не осмысленное звено отечественной философской традиции1.
Проблема имени выдвинулась в центр внимания религиозной философии и богословия в связи с имяславческими спорами 1910-х - начала 1920-х гг.2 На стороне исповедников Имени Божия были крупнейшие представители религиозно-философского подъема. Подчеркивая семинаристский, "ракитинский дух" имяборцев, "духовный позитивизм", "рассудочность склада" воспитавшей их духовной школы [Флоренский 2000, 300, 301], кабинетность их богословствования, не дерзающего целостно помыслить о мире и о месте человека в Божественном замысле, они выдвигали Богословие Имени, сводящее в единый фокус вопросы онтологии, антропологии, т.е. дающее подлинное метафизическое основание триаде "Бог - мир - человек".
Каждый из русских мыслителей, включавшихся в обсуждение имяславия, рассматривал его в контексте собственных философских построений. Так, В.Ф. Эрн проецировал имяславческий спор на свою полемику с гуссерлианцами, отстаивая на его основе самобытность русской философии и утверждая: «Феноменалистическая антропология фатально и необходимо приводит к борению с Именем Божиим. Можно даже существо феноменализма определить как имеборчество, т.е. как отрицание внутренней "открытости", доступности, именуемости, реальной достигаемости и умственной постижимости существа познаваемого нами и окружающего нас со всех сторон бытия» [Эрн 1917, 25]. П.А. Флоренский рассматривал имяславие "как философскую предпосылку общечеловеческого миропонимания" [Трубачев 2000б, 561], А.Ф. Лосев - как основу философии языка, которая для него есть одновременно философия бытия, ибо нельзя "мыслить о бытии помимо слова, имени и помимо мысли" [Лосев 1993б, 792]. А С.Н. Булгаков видел в имяславии опору своим софиологическим построениям, подчеркивая, что Имя Иисуса Христа не только логосно, но и софийно, оно раскрывается "не только тринитарно-теоло-гически", свидетельствуя о Триипостасности Божества, но и богочеловечески, а значит "антропологически" и "космологически" [Булгаков 1953, 225].
Что касается В.Н. Муравьева и его друзей А.К. Горского и Н.А. Сетницкого, то они, говоря об имяславии, ставили в центр внимания проблему действия. Вопрос об Имени Божием и именах человеческих заострялся для них в вопрос о богочеловеческом делании, о расширении границ человеческого участия в Божественном домостроительстве, связы-
вался с проблемой активной апокалиптики, которая в отличие от позиции эсхатологического катастрофизма, не отстраняется от истории, отдавая ее на откуп "князю века сего", но преображает ее изнутри, объединяя сущностные силы человека: разум, волю, чувство, творческую способность - в работе спасения. А эта работа есть не только самоспасение, но и делание вне стен храма, дабы внехрамовую действительность сделать благолепной и совершенной.
"Жизнь - это печать Имени над бездной" (Валериан Муравьев)
Философ, публицист, дипломат, один из участников сборника "Из глубины", Валериан Николаевич Муравьев (1885-1930) обратился к проблеме имяславия в начале 1921 г. Годом ранее он пережил арест по делу Всероссийского Национального центра, тюремное заключение, смертный приговор, замененный четырьмя годами тюрьмы, освобождение по амнистии. Подобно Достоевскому, он оказался со смертной необходимостью лицом к лицу и теперь, принимая возвращенный дар жизни, испытывал огромный творческий подъем. Религиозно-философская траектория, обозначившаяся еще до Октября, когда статьи Муравьева появлялись в журналах "Московский еженедельник", "Русская мысль", "Русская свобода", укрепившаяся в первые пореволюционные годы в статье "Рев племени", письмах Л.Д. Троицкому (конец декабря - январь 1920), "Письмах о социализме", над которыми философ начал работать еще до ареста и продолжил в 1921 г., обрела смысловую уверенность и четкость. За десять лет, которые еще отпустила ему судьба, Муравьев сумел очень многое: помимо службы в библиотеке ВСНХ, а затем в Центральном институте труда, забиравшей время и силы, он создал целый ряд философских работ, из которых увидела свет только книга "Овладение временем", написал философскую мистерию "София и Китоврас", драму "Советник смерти", утопическо-философский роман "Остров Буян". А еще вел философский дневник, готовил собрание авторских афоризмов и максим. Проблема имени не раз поднимается в этих текстах, обнаруживая то прямую, то опосредованную связь с религиозным спором об Имени Божием.
Муравьев был активным участником Вольной академии духовной культуры, созданной Н.А. Бердяевым, частных философских собраний, устраивавшихся на квартирах его друзей и знакомых [Леман 2010, 600], где звучали выступления и на темы, связанные с имяславием. С 1922 г. он входил в имяславческий кружок, собиравшийся у А.Ф. и В.Н. Лосевых. Обсуждал проблему имени и имяславия с о. Павлом Флоренским, на докладах которого также присутствовал3, с А.Ф. Лосевым (их общение продолжалось все 1920-е гг.), А.К. Горским и Н.А. Сетницким, с которыми сблизился в 1923 г. на почве интереса к активно-христианским идеям Н.Ф. Федорова.
Динамику размышлений Муравьева о проблеме имени хорошо демонстрирует философский дневник, который мыслитель вел с конца ноября 1920 г. по декабрь 1922 г. Позднее дневник был автором разделен, его фрагменты вошли в разные произведения, были превращены в философские афоризмы. Однако если собрать их воедино, получится своего рода биография мысли, история ее воспитания и взросления.
На протяжении многих лет вынашивал Муравьев идею построения философии действия, но не по типу англо-американского прагматизма, а в духе "Философии общего дела" Н.Ф. Федорова. Искал форму, которая бы позволила прагматизму включить в себя "идеализм, не только не разрушая его, но ему подчиняясь" [Муравьев 2011 II, 581]. О необходимости такой философии, нового "метода культурного творчества", основанного на "слитии слова, мысли и дей
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.