Ответ на статью Тома Рокмора "Ильенков об идеалах, опредмечивании
и стоимости"
Д. БЭКХЁРСТ
В своей любопытной статье Том Рокмор доказывает, что ильенковское понимание идеального имеет целью обосновать оригинальную Марксову теорию экономической стоимости, но не достигает этой цели. Более того, ильенковский подход затуманивает каноническое марксистское различение между материализмом и идеализмом, тем самым не укрепляя марксизм, а подрывая его. По ходу дела Рокмор высказывает целый ряд других критических комментариев, в том числе несколько относящихся к моей попытке [Бэкхёрст 1991, 189-195] использовать различие между опредмечиванием и отчуждением.
Должен сказать, что я отнюдь не нахожу выводы Рокмора убедительными. Я не буду подробно рассматривать его аргументы - по правде говоря, я даже не уверен, что действительно их понимаю. Вместо этого я хочу изложить свои взгляды по рассматриваемым им вопросам, чтобы разъяснить читателям, почему я не считаю Ильенкова виноватым в грехах, приписываемых ему Рокмором.
Но сначала о терминологии. Хотя Рокмор иногда говорит, что он обсуждает ильен-ковскую теорию идеалов, на самом деле речь идет о знаменитом ильенковском понимании идеального, т.е. нематериальных явлений, таких как понятия, универсалии, смыслы (значения), ценности, рассуждения и т.п. Ильенков много писал об идеалах, таких как идеал Свободы, Равенства и Братства или идеал Просвещения, особенно в своей книге "Об идолах и идеалах" [Ильенков 1968], но важно отличать такие обсуждения от его трактовки философской категории идеального как таковой [Ильенков 1962; Ильенков 2009]. Я уверен, что Рокмор это понимает, но его текст может ввести в заблуждение.
Перейдем к сути. Сначала я рассмотрю отношение работ Ильенкова к различию между материализмом и идеализмом, прежде чем перейти к обсуждению им трудовой теории стоимости. И в заключение я выскажу некоторые соображения о взаимоотношении отчуждения и опредмечивания.
Материализм и идеализм
Для начала припомним ильенковское решение проблемы идеального. Ильенков доказывает, что идеальные явления существуют объективно. Они не сводятся к аспектам внутреннего, субъективного мира индивидуального сознания, но являются характеристиками внешнего мира, которому отдельные личности коллективно противостоят. Может
показаться, что, утверждая это, Ильенков прибегает к некой форме платонизма, но это не так. Ильенков настаивает на том, что идеальные явления обязаны своим существованием человеческой деятельности. Область идеального порождается и поддерживается коллективной деятельностью людей, взаимодействующих с миром. Идеальность есть форма объективированной деятельности. Как таковые, идеальные явления суть аспекты культуры, обладающие тем не менее прочной объективностью, с которой личности должны считаться не меньше, чем с объективностью физических предметов, с которыми они сталкиваются.
Для многих советских философов, таких как оппонент Ильенкова Давид Дубровский, идеальные объекты сводились к ментальным явлениям, а ментальные явления в конечном счете сводились к деятельности мозга. Для Ильенкова, напротив, объяснение идеального должно идти не от ментального к идеальному, а наоборот. Объективность идеального есть часть объяснения природы и возможности человеческих разумов (minds), поскольку каждый индивидуальный разум возникает только посредством ассимиляции, или интериори-зации, форм мысли, конкретные примеры которых лежат в идеальной области духовной культуры человечества. То, что человеческие существа обитают в царстве идеального, составляет различие между нашими разумами и разумами животных, отличных от человека, жизнедеятельность которых определяется их биологической природой во взаимодействии с их непосредственной средой. Наша природа, напротив, столь же историческая, сколь и биологическая, и наши жизни проживаются в исторически разворачивающимся мире, который постоянно открывает нам возможности самоопределения и самопреобразования.
Держа в уме эти взгляды Ильенкова, спросим теперь, как они соотносятся с противопоставлением материализма и идеализма. Защита Ильенковым объективности идеального, конечно, спровоцировала обвинения в том, что он является идеалистом [Лекторский 2012, 281-287]. Однако, рассматривая это обвинение, мы не должны быть столь же поспешными, как его обвинители. Различие между материализмом и идеализмом - один из основных элементов марксистской мысли, который часто использовался для того, чтобы разделить всех мыслителей на две группы (чаще характеризуемых в милитаристском духе как "группировки" или "лагеря") - хороших и плохих, прогрессивных и реакционных, научных и мистических, революционных и буржуазных. В Советском Союзе название "идеалист" использовалось как палка для избиения оппонентов, которое, впрочем, смягчалось только тем фактом, что Маркс и Ленин умных идеалистов предпочитали глупым материалистам. Но теперь, когда мир советской философии исчез или погиб, и мы уже не обязаны рассматривать философские дебаты в таких манихейских терминах, следует сделать шаг назад и спросить: что поставлено на карту различением материализма и идеализма? О чем идет спор?
Ответ, конечно, состоит в том, что спор может идти о многих разных вещах. Быть может, самый главный спор идет о том, что можно назвать фундаментальным объяснением природы реальности. Отвечая на вопрос "Как возник мир?", начинаем ли мы с соображений о физических явлениях ("Большой взрыв" и т.п.), или же апеллируем к разуму, представляя мир как результат осмысленного планирования? Не кажется неправдоподобным назвать первую стратегию "материалистической", а вторую "идеалистической". И по этому критерию Ильенков, очевидно, материалист, и ничто из сказанного им об идеальном этому не противоречит.
Вторая проблема касается объяснения специфически исторических явлений. Объясняем ли мы исторические события, и особенно историческую деятельность (agency), в первую очередь обращением к материальным факторам, в частности, соображениями касательно экономических сил и отношений, или же мы понимаем их как реализацию идей (то ли психологическим состоянием деятелей, то ли более межличностными идеальными формами)? Исторические материалисты рекомендуют по отношению к истории первый подход, идеалисты - второй. При всем том в марксистской традиции очень много споров о том, что именно должно вытекать из последовательно материалистического понимания истории. Так что хотя мы можем сказать, что Ильенков, несомненно, утверждает в широком смысле материалистическое понимание истории - в противовес, например, гегелев-
скому пониманию истории как одиссеи идей - нет сомнений, что его понимание идеального предоставляет культурным формам, ценностям и концептуальным структурам такую степень автономности, в которой более редукционистски настроенные материалисты им бы отказали. Но поскольку твердолобый экономический детерминизм очевидно неприемлем, ильенковскому ревизионизму - если это действительно ревизионизм - в этом вопросе можно только аплодировать. Более того, он вряд ли представляет собой уступку идеализму, поскольку совместим с нюансированным, многоуровневым подходом к историческому объяснению, который уходит от всеобъемлющих нарративов как в материалистическом, так и в идеалистическом стиле.
Третий момент касается того, существует ли на самом деле такая вещь, как независимая от разума материя, и если да, то не являются ли материальные предметы всего лишь выродившимися формами чего-то идеального. В этом пункте Ильенков, очевидно, материалист.
Четвертый момент по своей природе более эпистемичен. Позиция Ильенкова, по-видимому, предполагает, что мы имеем познавательный доступ к реальному миру только благодаря его идеализации деятельностью человека. Иначе говоря, только посредством усваивания и принятия нами понятий и форм мышления, имеющих место в нашей культуре, мир вообще нам открывается. Так что мир, который мы знаем, есть мир, опосредованный нашими понятиями. Но если мы знаем мир потому, что наше место обитания -в области идеального, откуда мы можем знать реальность такой, какова она есть вне всякого отношения к нашим формам мышления или способам деятельности? Ильенков, похоже, столкнулся здесь с проблемой, подобной той, которая побудила Канта объявить вещи в себе непознаваемыми. Ильенков признает это проблемой, и я в течение ряда лет искал наилучшие подходы к ее решению [Бэкхёрст 1999; Бэкхёрст 2014]. Сам Ильенков отвечал на этот вопрос уклончиво, но я думаю, что его позицию можно реконструировать следующим образом. Хотя верно, что мы знаем реальность только в той мере, в какой она раскрывает себя нам благодаря нашим формам мышления и опыта, никакое объяснение того, каким образом возможны мышление и опыт, не может обойтись без отсылки к нашему статусу как существ во плоти, обитающих в мире, созданном не нами. И это не просто потому, что наилучшее объяснение того, что у нас вообще есть представление о реальности, по существу предполагает отсылку к физическому миру, но потому, что само наше сознание предполагает осознание себя как длящихся (enduring) материальных существ, пребывающих в объективном мире совместно с другими подобными существами. Так что хотя в позиции Ильенкова можно явственно усмотреть наследие трансцендентальной философии, он не трансцендентальный идеалист. Возможно, его позицию можно назвать "трансцендентальным материализмом" на том основании, что он считает наш статус материальных существ предварительным условием возможности мышления и опыта, но во избежание порождения парадокса я предлагаю уклониться от этого искушения и просто называть Ильенкова материалистом.
Есть и другие способы отличать материалистов от идеалистов, но нет нужды приводить их здесь. Достаточно заметить, что нет заслуживающих внимания идей у Ильенкова, которыми он бы подрывал какую бы то ни было форму материализма, достойную серьезного рассмотрения (за исключением, конечно, той формы материализма, согласно которой существуют только материальные явления, где под "материальными явлениями" понимаются явления, фигурирующие в естественн
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.