симости от политических обстоятельств характеристики его менялись от "гениальный противник христианства" (с. 54) до "морально невменяем" и "розановский блуд" (с. 154). А не есть ли это, и в самом деле, одно и то же? В книге ценны новые подробности изгнания Розанова из РФО. В фельетоне Вл. Дорошевича "Богоискатели" богоищущая дама, увлеченная писаниями Мережковского и Розанова, получает совет пастора: "А что если бы Вам пойти в церковь и помолиться!" (с. 70).
За "Хроникой" следуют примечания, вводящие в научный оборот ценнейший материал, разбросанный по редким изданиям и архивам. По традиции, рецензия должна содержать хотя бы несколько замечаний. Раз это положено, то вот и замечания, касающиеся аннотированного указателя имен. Слишком мало сведений о Н.Д. Кузнецове, а он достоин большего. Вот краткие сведения о нем: Николай Дмитриевич Кузнецов (1868-1930?) окончил СПбДА и Ярославский юридический лицей, в 1911-1913 гг. - доцент по кафедре церковного права МДА, член "Новосёловского кружка", в 1917-1918 гг. - член Священного Собора Российской Православной Церкви, помощник св. Патриарха Тихона, по поручению которого отстаивал права Церкви перед Советской властью, с 1919 г. неоднократно арестовывался, сослан в Казахстан, где и умер (см.: За Христа пострадавшие. Кн. 1. М., 1997. С. 660-661). Еще уточнение: дата расстрела св. Михаила Новосёлова документально установлена - 17 января 1938 г. Сведения же, что он рукоположен во епископа Марка, и о Кочующем соборе документально не подтверждены, по всей видимости, они ложны. Есть в книге и перечень используемых периодических изданий, есть Устав,
есть список членов РФО, есть блок редких фотографий. Пользоваться книгой очень удобно. Книгу украсила бы библиография литературы о РФО, сосредоточенная в конце книги, а не разбросанная по ней.
В предисловии обозначен плачевный итог революционной деятельности Общества: «Пожалуй, можно говорить о том, что руководители Общества, сознательно вызывая революцию, совершенно не представляли себе ее катастрофических, трагических масштабов. Самое же печальное во всем этом то, что эта их деятельность вполне отвечала настроениям более чем тысячи двухсот человек его вполне интеллигентных, вполне образованных рядовых участников. И руководители, и руководимые опомнились только после Февраля, когда лишенные охранительной силы царских штыков, они встретились с разгулявшейся народной вольницей, во главе которой были большевики. "О волке речь, а он нав-стречь"» (с. 12-13). Проблеск отрезвления появился у З.Н. Гиппиус уже 28 февраля 1917 г., она записала в "Дневнике": "... если не будет сейчас власть - будет очень худо России. Очень худо" (с. 204). И стало хуже некуда. Тогда интеллигенты стали обсуждать проблему: "Как молиться: свергни большевиков или вразуми?" (с. 214). Исключительно важная для истории русской философии книга рисует панораму того, чего не хватает нам, - Религиозно-философского общества, где не только обсуждаются важнейшие проблемы, по иным из которых споры продолжаются и до сих пор, но и все происходящее фиксируется в протоколах и публикуется для всех интересующихся (хотя бы и в "Вопросах философии").
С.М. Половинкин
Поэзия как жанр русской философии. Антология. Составитель и автор вводной статьи И.Н. Сиземская. М.: ИФ РАН, 2007, 340 с.
Книга, о которой пойдет речь, - заметное явление в сегодняшней философской литературе нашей страны. Об этом можно судить по интересу к ней в самых разных кругах российской общественности, включающих в себя не только философов-специалистов и историков поэзии, но и рядовых читателей. Тематика и проблемный потенциал, заключенный в отобранных для публикации статьях таких гигантов отечественного культуротворчества, как Д.С. Мережковский, И.А. Ильин, В.С. Соловьёв, Л.С. Франк и др., а также приводимый в специальном разделе книги иллюстративный материал, представленный творчеством русских поэтов "золотого века" (как хрестоматийных, так и мало известных современному читателю) превращают это издание в несомненный и, как это ни парадоксально звучит, долгожданный сюрприз. Особенно важно заметить, что часть статей антологии принадлежит перу авторов, сейчас почти забытых (С. Андреевский, Б. Никольский, П. Перцов, В. Саводник), но оттого еще более актуальных и привлекательных для думающего читателя.
В самом деле. Наше трудное переходное время отмечено прежде всего трезвым практицизмом, иногда даже граничащим с криминальной вседозволенностью, которая вытекает из потребительских устремлений людей, не так давно распрощавшихся с навязанным им советским аскетизмом. Эти их интенции легко объяснимы, так же как можно понять и очевидную переориентацию на западные стандарты жизни во всех ее проявлениях (не особо разбираясь под давлением рекламного бизнеса в их достоинствах и недостатках) и интерес к максимально "облегченным" формам столь долго остававшейся запретным плодом массовой культуры - с ее культом китча, визуальных средств восприятия культурной информации, а также с ее глобальным тиражированием, вытесняющим, а чаще замещающим сплошь и рядом в реальной жизни аутентичное творчество.
Все это отзывается в новом поколении россиян катастрофически быстро распространяющейся в обществе "раковой опухолью" отторжения от серьезных проблем духовного существования народа, в том числе его эстетической практики и философского
осмысления жизни. Растут невежество и безответственность, которая как раз из-за недостатка философской культуры и правового самосознания толкуется как желанная свобода. А следствием этих процессов оказывается социальное равнодушие, моральная черствость и патологическая глухота людей ко всему, что выходит за пределы их собственного повседневного бытия. К тому же за годы советской власти официальная философия в значительной мере разочаровала серьезно мыслящих людей, представленных сегодня старшим поколением. Поэтому к ней привыкли относиться свысока, как к чему-то искусственному, навязанному пропагандой, забывая о том, что по сути своей философия - это не только мировоззрение, но и образ жизни отдельного человека. А так как свято место пусто не бывает, то живая потребность молодежи в рефлексии, в самооценке, в определении своего отношения к окружающему миру в целом приобрела тенденцию вырождаться в интеллектуальную неразборчивость и неизбежно следующий за ней практический цинизм.
На этом фоне разговор о поэзии, тем более о поэзии как философском жанре, выглядит счастливым диссонансом, способным взбудоражить общество или, по крайней мере, обратить на себя внимание. Для современной России книга, содержащая подобные размышления, - это в первую очередь возвращение к собственной истории, к подлинным смыслам отечественной ментальности, к ее животворящим истокам. И не только потому, что обсуждаемая здесь антология посвящена "золотому веку" нашей литературы. Исключительным достоинством этой книги является то обстоятельство, что она выстроена и оформлена таким образом, чтобы в сознании читателя неизбежно возникали проблемные аллюзии, соединяющие "век нынешний" и "век минувший" отнюдь не в простом, хронологическом смысле этого слова. Поэтому сборник, безусловно, воспринимается как драгоценный подарок для тех еще сохранившихся и даже неизменно воспроизводимых, несмотря ни на что, в новом поколении наших соотечественников российских интеллигентов, которые устали от дисгармонии постперестроечного существования и отчаялись выжить в почти бездуховном пространстве современных социальных перемен.
В заключение разговора о современности и проблемной значимости антологии в целом хотелось бы добавить, хотя бы вскользь, что она может быть интересной и полезной не только для отечественной, но и для зарубежной публики, поскольку в ней открываются такие глубины и такое своеобразие российского культуротворчества, которые делают возможным его признание мировым сообществом в более широких пределах, чем это было до сих пор.
Обсуждаемая книга состоит из четырех разделов, вводной статьи и примечаний составителя. Каждый из элементов этой композиции имеет вполне самостоятельную функциональную нагрузку.
Если говорить о заключающих книгу примечаниях, то они имеют, хотя и важное, но в общем лишь сугубо информативное значение, дополняя в той или иной мере наши знания об авторах сборника, публикуемых статьях и их творчестве в целом. Совсем иначе должна быть оценена вводная статья. Ее автор И.Н. Сиземская не просто объясняет суть методологических и мировоззренческих позиций представлен-
ных здесь мыслителей и поэтов. Свою главную задачу она видит в том, чтобы ненавязчиво подтолкнуть читателя к собственной работе ума и сердца, основанной на творческом восприятии неизвестных им ранее жемчужин отечественной философской и поэтической сокровищницы либо на переосмыслении тех произведений, которые не только уже известны читателям, но в какой-то мере "примелькались" и "размылись" перед его внутренним взором, а теперь открываются заново с совершенно неожиданной стороны во всей своей философской глубине и уникальности художественного видения мира.
Два слова о четвертом (иллюстративном) разделе книги. Среди моря стихов, написанных русскими поэтами в XIX в., составитель отбирает произведения, которые не просто доказывают, что поэзия - это особый тип самого философствования, свойственный исключительно российскому художественному сознанию. Здесь читатели встречаются с такими замечательными авторами, как А.Н. Апухтин, Е.А. Баратынский, Д.В. Веневитинов, Я.П. Полонский, А.К. Толстой, Ф.И. Тютчев, А.А. Фет, и открывают для себя подчас неизвестных большинству в качестве поэтов А.А. Го-ленищева-Кутузова, Н.П. Огарева, Д.С. Мережковского, В.С. Соловьева, В.Ф. Саводника, К.К. Случевского, А.С. Хомякова. Так что в дополнение к прекрасным философским работам, помещенным в этой антологии, мы, по сути дела, получили еще и сборник лирических стихотворений самого высокого качества, которые помогают нам снова возвратиться к истокам нашей культуры, нашего мироощущения и прививают нам столь недостающую в наше время способность видеть мир не только рядом с собой и во
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.