Поза логоса*
В.В. САВЧУК
В статье вводится и обосновывается новый термин как для анализа визуальной сферы, так и медиареальности. На примере фотографии показана его настоятельность и продуктивность в аналитике образа. Поза логоса это не только поза внешнего тела, но и внутреннего, она есть симбиоз мысли, тела и образа.
In the article is introduced and based a new term for the analysis of visual sphere and mediareality. On the example of the photography is shown the urgency and efficiency of the image reality analysis. A pose of logos is not only a pose of the external body, but also internal, it is a symbiosis of a thought, a body and an image.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: поза, жест, образ, видимость, концепт, медиареальность, самоидентификация, фотография.
KEY WORDS: pose, gesture, image, visibility, concept, mediareality, self-identification, photography.
Мы видим не столько своими глазами, сколько увиденное, зафиксированное и предъявленное нам другими1. Этот тезис - главный вывод иконического поворота, приверженцы которого по аналогии со следствиями лингвистического поворота - язык говорит нами -убеждены, что образ видит нами. Иконический поворот сместил фокус внимания с того, что образ представляет помимо себя, или, вернее, через себя, на то, что он представляет из себя. Иными словами, образ имеет структуру, конструкцию, у него есть культурные механизмы становления и условия существования.
Существо актуальной формы репрезентации таково, каковым является существо видимого. Реальность образа - форма представления реальности; она как вода, воздух, огонь, земля древних греков. Видимое есть не то, что мы мыслим, но чем мы мыслим тогда, когда всецело отдаемся делу мысли. Но прежде чем образ станет массовым, он должен быть кем-то создан, зафиксирован и растиражирован. Господствующий образ деперсонифици-рован2. Немаловажная роль в этом принадлежит фотографии - от портрета и пейзажа до рекламной и репортажной фотографии. У фотографа всегда есть моменты собранности, выбора объекта, момент решимости его сфотографировать и момент отбора. И именно эту позу внутреннего сосредоточения, которую принимает фотограф посредством фиксации и последующего отбора образа, позу принципиальной неразъятости мысли и тела, понятия
© Савчук В.В., 2014 г
* Статья написана при финансовой поддержке РФФИ грант № 13-06-00764.
и образа, мыслительных и телесных практик, я называю позой логоса. Но поскольку образ включается в архитектуру тела и взгляда человека, поза логоса проявляется в широком диапазоне социальной активности. Во-первых, она присутствует в суждении, которое, согласно Ж. Делёзу, "подразумевает настоящую организацию тела, через которую оно действует" [Делёз 2002, 176]. Во-вторых, суждение, божественный суд, равно как и суд человеческий, требуют организации, регламента, структуры. Вдумаемся, результатом работы машины правосудия является перевод качества преступления в количество проведенных в заключении дней с определенным регламентом тела, включающим ограничение телесной свободы и однообразие видимого. Фотограф же - это судья, у которого всегда один тот же приговор: в камеру - пожизненно.
Идея позы логоса исподволь пробивает себе дорогу у мыслителей и теоретиков фотографии. Французский исследователь Андре Руйе, много сил положивший на исследование специфики фотографического времени, приходит к важному для тематизации позы логоса выводу: "Вместо того чтобы быть бесконечно открытым, взгляд ограничен, он определен наличным интересом фотографа и всей его жизни - культурной, социальной, физической, интеллектуальной, профессиональной, исторической. Жизнь отложила в памяти фотографа визуальные предрассудки (штампы и запреты, повторения и бреши), конфигурация которых зависит от способа видения эпохи, от строгости визуальных порядков. Порядки же, определяющие взгляд фотографа, воздействуют на все его тело, которому они диктуют определенное положение, его дистанцию к предметам, позу тела и его движение" [Руйе 2005, 298]. Вот одна из иллюстраций: феномен итальянского Возрождения объяснялся среди прочего тем, что художники, изменив свой статус цеховых мастеров, вошли в круг образованных людей, а их мастерские стали центром притяжения философов, поэтов, вельмож и аристократов. Там, по свидетельству Вазари, велись "прекраснейшие речи и важные диспуты" (именно поэтому мастерскую Боттичелли называли "академией бездельников"). И, как заключает отечественный исследователь, «художники усваивали литературные и теоретические интересы и наравне с гуманистами и поэтами начинали осознавать себя носителями широкой духовности. Даже весьма традиционно мысливший Ченнино Ченнини все-таки уже требовал (около 1437 г.) от художника, помимо умеренного и воздержанного образа жизни, изучения "теологии, философии и других наук". Для Леона Альберти бесспорно, что художник должен быть человеком, сведущим в словесности. С Альберти дружили Брунеллески и Донателло, Поллайоло общался с Фичино, молодой Микеланджело - с Полициано. Философия, искусство и наука воспринимались отныне как грани целого. Универсализм Леонардо да Винчи не удивлял современников, удивляла лишь гениальность результатов. Художник должен был, чтобы равноправно войти в гуманистическую элиту, стремиться к идеалу "homo universale"» [Баткин 1995, 80]. Подобное говорит и Вилем Флюссер: "По фотографическому жесту можно заметить сопротивление культуры, культурную обусловленность, и этот жест теоретически можно обнаружить в фотографиях" [Флюссер 2008, 37]. Культурная обусловленность есть не что иное, как господствующая поза логоса, поза, овладевшая и коллективным телом, и массовым сознанием. Характерный жест есть поза. Однако, кроме нейтрального значения, понятие "поза" обладает негативными коннотациями: нарочито театральная, деланая, комическая, героическая и пр.
У понятия "логос" иная более чем внушительная и интеллектуально респектабельная история. При этом под позой логоса здесь следует понимать нечто явленное, упорядоченное, данное, вспомнив досократиков целокупно. В ней реакция и реагирование неразрывны с рефлексией. Поза логоса - это не только поза внешнего тела, но и внутреннего, она есть род собранности мыслимого и видимого. В процессе съемки логос (logos) обретает тело и форму, цель (ti telos). Опираясь на телеологическую природу образа (образ -результат усилия создающего его художника, мыслителя, идеолога; он же - образ уподобления), поза логоса обретает сегодня новое содержание. Чем значительнее фотограф, тем более он ощущает несовместимость своего видения и господствующей картины мира и, принимая (а в истоке - открывая, изобретая, создавая) позу логоса, предлагает новый
образ, зримо указывающий на изменения, произошедшие в существующей картине мира, в его устройстве.
Карикатурно-согбенные позы первых фотографов, накрывавшихся у ящиков массивных фотоаппаратов темной светонепроницаемой накидкой, требовали выдержки под стать фиксированным позам фотографируемых. В былую эпоху медленных скоростей, но большей дисциплины тела выдержка требовалась в равной мере и от фотографируемых и от фотографов. С развитием техники выдержка положения тела фотографируемых стала минимальной. Тем самым острее встал вопрос, а какая и какого рода выдержка требуется от современных фотографов, где она востребована, проявляясь в крайне насыщенной и загрязненной с точки зрения визуальной экологии среде обитания современного человека? В этой среде одновременно многие предметы желают быть снятыми, ибо каждый из них бросается в глаза. Поэтому мы приходим к выводу, что гораздо большая выдержка современному фотографу нужна при сохранении во времени и смене мест съемки своего особого фотографического видения.
Поза тела вбирает множество историй, поэтому "позы - это не приостановленные движения, а упорядоченные и конвенциональные формы", - пишет Руйе [Руйе 2005, 301]. Все истории, присутствуя во взгляде и теле фотографа, проявляются в его позе и взгляде, нацеленном именно на этот объект, который снимается с этой дистанции, в этом ракурсе, при этом освещении, именно этой оптикой и т.д. Найденную, зафиксированную и признанную (ставшую конвенциональной) позу зафиксированных тел, вбирающих весь интеллектуальный и эстетический опыт, можно с уверенностью отнести к позе логоса.
Позу логоса нельзя умозрительно придумать, как нельзя ее увидеть в одночасье (тем самым она позволяет понять, почему наглядное, очевидное, видимое оказывается столь эзотерическим); она пребывает в зоне соматической неразделенности мысли и тела, понятия и позы. Она есть непрекращающаяся осцилляция образа и концепта. Ее состав купирует претензию на единственную истину, ибо она подобна музам Гесиода: "Мы умеем говорить много лжи, похожей на правду, / А когда захотим, умеем глаголить истину" [Ге-сиод 1989]. Поза логоса сродни картине мира, но не исчерпывающей декартовской, а художественной, предполагающей возможность других картин этого же мира. Скажем так, у позы логоса есть альтернативные и конкурирующие позы, но, тем не менее, всегда есть соблазн принять господствующую за единственно возможную. Массмедиальный режим принуждения к господствующей позе логоса можно, однако, выдержать, осознав то, что человек волен выбирать иную, будь то альтернативную, будь то зарождающуюся в качестве будущей всеобщности.
Быть сопричастным рождению новой позы логоса - значит застигать себя на границе пространственно-временных изменений, на границе между старым и новым, между представлением и предрассудком и новым образом, между образом и понятием. Новый образ настоящего - он же настоящий образ - вызывает к себе интерес, является поводом для размышления, написания статей и книг, поскольку таким образом проясняется существо дела фотографа, счастливым образом соприкоснувшегося с бытием актуально сущего. И тогда фотограф, пусть и на миг, ощущает сопричастность со становлением нового образа жизни, входя в него как часть целого. Смена позы логоса есть верный свидетель трансформаций эволюции концептуального каркаса, с одной стороны, и практик повседневной жизни - с другой. Фотограф лишь
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.