ФИЛОСОФИЯ И НАУКА
Проблема "другого сознания"
Д. И. ДУБРОВСКИЙ
Проблема "другого сознания" составляет важный аспект проблемы сознания. В ней тесно переплетаются философские и сугубо научные подходы1. Ее теоретический анализ способен в существенной мере содействовать разработке тех аспектов проблемы сознания, которые стали особенно актуальными в условиях информационного общества (среди них - задачи понимания подлинных намерений другого субъекта, разоблачения обмана и т.д.).
Прежде чем говорить о другом сознании, надо определиться с самим понятием сознания (содержание которого многомерно и во многом расплывчато), попытаться выделить и упорядочить основные планы этой проблемы и определить, по крайней мере, специфические и неотъемлемые свойства сознания.
На мой взгляд, во избежание редукционистских и упрощенческих подходов, сознание должно рассматриваться в четырехмерной категориальной структуре, в следующих планах: 1) гносеологическом, 2) онтологическом, 3) аксиологическом и 4) праксеологи-ческом (интенциональность, целеполагание, воля). Эти основные категориальные измерения не редуцируемы друг к другу, но взаимополагаемы (в том смысле, что каждое из них при основательном исследовании требует рефлексии через остальные).
Неотъемлемое же и специфическое качество сознания состоит в том, что оно является субъективной реальностью. Это качество обозначается в аналитической философии терминами "ментальное", "феноменальное", "субъективный опыт", "квалиа" и др. (хотя некоторые ее представители широко используют также термин "субъективная реальность" - Дж. Серл, Т. Нагель, Д. Чалмерс и др.). Именно это качество служит камнем преткновения при теоретическом объяснении сознания и попытках вписать его в физическую картину мира (так называемый "провал в объяснении" -Т. Нагель и др.). С ним же связаны и главные трудности проблемы другого сознания. Мое знание о моем сознании дано мне непосредственно, в форме моей субъективной реальности, знание же о сознании другого я могу получить лишь опосредствованно, и
1 Проблема крайне слабо освещена в нашей философской литературе; сравнительно широко она обсуждается в аналитической философии. См. обзорную статью по этой теме в "Стэнфордской философской энциклопедии", а также раздел "Knowing Other Minds" в антологии: The Nature of Mind. Ed. by D.M. Rosenthal. N.Y., Oxford, 1991; монографии: Wisdom J. Other Minds. 2nd. edition, Oxford: Blackwell, 1968; Hyslop A. Other Minds. Dordrecht: Kluwer, 1995; Avramides A. Other Minds. London: Routledge, 2001.
© Дубровский Д.И., 2008 г.
между этими двумя типами знания существует "эпистемологический разрыв" (как выражаются представители аналитической философии).
Разумеется, проблема сознания многомерна и не может сводиться к индивидуальному сознанию, тем самым - к рассмотрению лишь в плане субъективной реальности. Правомерны понятия сознания, прилагаемые к массовым, коллективным и институциональным субъектам. Здесь тоже может идти речь о другом сознании, скажем, о сознании другой, малознакомой нам социальной, этнической общности, но в подобных случаях характер проблемы другого сознания существенно изменяется. Содержание сознания такого рода субъектов обладает особым способом существования и функционирования, его анализ требует соответствующих подходов и методов, хотя так или иначе предполагает учет индивидуального сознания, ибо вне и помимо него не бывает никакого сознания, а может существовать лишь его отчужденное содержание, представленное в опредмеченной, объективированной форме.
Поэтому суть проблемы другого сознания - в познании (и понимании) субъективной реальности другого человека. Но это предполагает знание (понимание) собственной субъективной реальности, знание того, как мы отображаем, оцениваем, объясняем свои сознательно переживаемые состояния и как мы управляем ими.
Однако качество субъективной реальности присуще и психике животных. Поэтому имеет смысл ставить проблему более широко - как проблему другой субъективной реальности. Это вызвано тем, что сознание человека и субъективная реальность животных имеют существенные общие черты и единый эволюционный источник, а также тем, что теоретически мыслимо существование других типов субъективной реальности в иных звездных мирах и возникновение новых разновидностей субъективной реальности в результате развития информационных технологий и симбиозов человека с искусственными информационными системами. Размышления, опирающиеся на такие посылки, способны иметь немалое эвристическое значение.
Основные вопросы
В проблеме другой субъективной реальности можно выделить два взаимосвязанных вопроса:
1) каковы критерии (или хотя бы основания для определения) того, что некоторый внешний объект, в том числе другой человек, обладает субъективной реальностью (а не просто выполняет разумные действия, как это предполагается, например, тестом Тьюринга и его современными модификациями); что требуется для диагностики наличия или отсутствия у него этого качества?
2) как возможно и как достигается познание (понимание) содержательно определенных состояний субъективной реальности другого существа, прежде всего человека (хотя это должно быть отнесено и к животным).
Первый вопрос концентрирует внимание на самом качестве субъективной реальности, его онтологическом статусе. Он близок к тому, что в аналитической философии именуют "эпистемологической проблемой другого сознания" в отличие от "концептуальной проблемы другого сознания", в которой главным является вопрос о том, на каких основаниях я могу сформировать понятие о другом сознании, например распространить свое понимание боли на понимание боли другим человеком. Подобное разграничение представляется мне весьма условным, так как обе проблемы слишком тесно взаимосвязаны.
Философский анализ первого вопроса пока не привел к какому-нибудь определенному решению, и перспектива здесь достаточно туманна (что подчеркивается в заключении статьи о другом сознании в "Стэнфордской философской энциклопедии"). Поэтому в некоторых отношениях имеет смысл сместить поиск ответа на этот вопрос в те пограничные с философией и в другие области знания, которые помогают глубже уяснить специфику субъективной реальности (прежде всего, в плане ее исторического возникновения, способа существования и функциональной роли в жизнедеятельности
человека и животных) и таким путем повысить возможность искомого теоретического решения.
Представляют ли собой явления субъективной реальности эпифеномены ("номо-логических бездельников") или они способны выполнять каузальные функции? И если способны, то как можно это объяснить, если явлениям субъективной реальности нельзя приписывать физические свойства (массу, энергию, пространственные характеристики)? Эти вопросы в аналитической философии решаются по преимуществу с позиций редукционизма физикалистского или функционалистского типа. В последние десятилетия преобладает второй из них, в концепциях которого явления субъективной реальности сводятся к функциональным отношениям, отождествляются с некоторым их классам. Это связано с оформлением во второй половине прошлого века парадигмы функционализма, противостоящей классической парадигме физикализма. Суть первой в том, что описание функциональных отношений логически не зависимо от описания физических свойств, а это исключает возможность редукции первых ко вторым.
Тем самым создается теоретическая основа для нового типа объяснения и предсказания в области исследования самоорганизующихся систем и информационных процессов. Ключевым пунктом здесь служит принцип инвариантности информации по отношению к физическим свойствам ее носителя (т.е. одна и та же информация может быть воплощена и передана носителями, имеющими разную массу, энергию и т.п., может кодироваться по-разному). Поэтому в самоорганизующихся системах цель и результат управления определяются информацией как таковой, а не самими по себе физическими свойствами носителя. Это позволяет выделить особый вид причинности -информационную причинность и подойти к пониманию явлений субъективной реальности с позиций парадигмы функционализма, допускающей не только редукционистскую стратегию, но и построение теоретических объяснений нередукционистского
типа2.
Возможны ли критерии диагностики "другой субъективной реальности"?
Психика - продукт эволюции, ее оригинальная находка, позволившая решить фундаментальную проблему поддержания целостности, способности развития и эффективного управления в сложных самоорганизующихся системах, ведущих подвижный образ жизни (элементы которых - клетки, отдельные органы - также являются самоорганизующимися системами). Сохранение единства системы такого рода и централизация управления - важнейшие функции психики и прежде всего тех ее регистров, которые связаны с явлениями субъективной реальности.
Возникновение субъективной реальности знаменует новый уровень организации информационных процессов, который обеспечивает производство информации об информации, создает качество виртуальности, способность пробных виртуальных действий, проектирования реальности и поведения, что резко расширяет диапазон возможностей освоения внешнего мира. Всякое явление субъективной реальности есть информация о чем-либо, данная живой системе как бы в "чистом" виде (в том смысле, что ее мозговой нейродинамический носитель не ощущается, не отображается). Но нам дана не только способность иметь информацию в чистом виде, но и способность оперировать ею и использовать для управления собой, другими людьми, внешними
2 Такого рода подход к теоретическому решению проблемы "сознание и мозг" разрабатывается мной в течение многих лет. См.: Дубровский Д.И. Психические явления и мозг. Философский анализ проблемы в связи с некоторыми актуальными задачами нейрофизиологии, психологии и кибернетики. М., 1971; Он же. Информация, сознание, мозг. М., 1980; Он же. Проблема идеального. М., 1983 (второе, доп. изд. М., 2002); Он же. Зачем субъективная реальность или "почему информационные процессы не идут в темноте?" (ответ Д. Чалмерсу) // Вопросы философии. 2007. № 3 и д
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.