*
Проблема происхождения интеллекта
В. Г. РЕДЬКО
Существует глубокая гносеологическая проблема: почему человеческое мышление применимо к познанию природы? Ведь далеко не очевидно, что те мыслительные процессы, которые мы используем в научном познании, применимы к процессам, происходящим в природе, так как эти два типа процессов различны. Охарактеризуем проблему. Рассмотрим, например, физику - одну из фундаментальных естественно-научных дисциплин. Мощь физики связана с эффективным применением математики. Но математик делает логические умозаключения, доказывает теоремы независимо от внешнего мира. Почему же результаты, получаемые математиком, применимы к реальной природе? Или в общей формулировке: почему наше логическое мышление применимо к познанию природы?
Можно ли конструктивно подойти к решению этих вопросов? Скорее всего, да. Чтобы продемонстрировать такую возможность, будем рассуждать следующим образом.
Рассмотрим одно из элементарных правил, которое использует математик в логических заключениях, правило modus ponens: "Если имеет место утверждение A, и из A следует Б, то имеет место утверждение Б", или {A, A ^ Б} ^ Б.
А теперь перейдем от математика к собаке И.П. Павлова. Пусть у собаки вырабатывают условный рефлекс, в результате в памяти собаки формируется связь "за УС должен последовать БС" (УС - условный стимул, БС - безусловный стимул). Когда после выработки рефлекса собаке предъявляют УС, то она, "помня" о хранящейся в ее памяти "записи": УС ^ БС, делает элементарный "вывод": {УС, УС ^ БС} ^ БС. И собака ожидает появление БС. Конечно, применение правила modus ponens (чисто дедуктивное) математиком и индуктивный "вывод", который делает собака, явно различаются. Тем не менее умозаключение математика и "вывод" собаки качественно аналогичны, поэтому можно исследовать эволюционные корни логических правил, используемых в математике. И эти произошедшие в результате эволюции правила логического вывода известны и достаточно хорошо формализованы [1]. В основе этих выводов - элементарные правила, подобные modus ponens.
Итак, мы можем поставить задачу исследования эволюционного происхождения логики, мышления, интеллекта. По-видимому, это исследование должно в себя включать построение математических и компьютерных моделей "интеллектуальных изоб-
* Работа выполнена при финансовой поддержке РАН (Программа "Фундаментальные проблемы информатики и информационных технологий", проект 2-45) и РФФИ (проект 07-01-00180).
© Редько В.Г., 2008 г.
ретений" биологической эволюции, таких как безусловный рефлекс, привыкание, классический условный рефлекс, инструментальный условный рефлекс, цепи рефлексов ... логика [2]. Целесообразно с помощью моделей представить общую картину эволюции когнитивных способностей животных и эволюционного происхождения интеллекта человека. Естественно, что такие исследования - огромный фронт работы, и задачу моделирования когнитивной эволюции можно пока рассматривать как сверхсложную. Исследования в этом направлении могли бы обеспечить определенное обоснование применимости нашего мышления в научном познании, т.е. укрепить фундамент всего величественного здания науки.
Но прежде чем обсуждать аспекты моделирования когнитивной эволюции, давайте посмотрим, кто еще думал над близкими вопросами. Проследим цепочку: Д. Юм -И. Кант - К. Лоренц.
В "Исследовании о человеческом познании" (1748) Д. Юм подверг сомнению понятие причинной связи [3]. Он задался вопросом: почему, когда мы видим, что за одним явлением А постоянно следует другое В, мы приходим к выводу, что А является причиной В? Например, когда мы многократно наблюдаем, что Солнце освещает камень, и камень нагревается, мы говорим, что солнечный свет есть причина нагревания камня.
Фактически Юм задался вопросом: что заставляет нас делать выводы о происходящих в природе явлениях? Что лежит в основе этих выводов? Юм попытался понять, откуда мы берем основание заключать, что А есть причина В, и рассмотрел этот вопрос, как он пишет, со всех сторон и не нашел никакого другого основания, кроме некоторого внутреннего чувства привычки. Есть какое-то наше внутреннее свойство, которое заставляет нас утверждать, что если за А постоянно следует В, то А есть причина В. И это внутреннее чувство заставляет нас, после того как мы сделали такое умозаключение, и снова видим событие А, ожидать, что за А вновь последует и В.
Юм взглянул на наш познавательный процесс со стороны, извне. Он как бы вышел на некий метауровень рассмотрения наших собственных познавательных процессов и задался вопросом о том, откуда взялись эти познавательные процессы и почему они работают. Острота сомнений Юма состояла в том, что он задался вопросом о принципиальной способности человека познавать мир.
Остроту сомнений Юма очень хорошо почувствовал И. Кант. Но Кант также видел мощь и силу современной ему науки. Во времена Канта уже были глубокая, серьезная и развитая математика и мощная ньютоновская физика, дающая картину мира, позволяющая объяснить множество явлений на основе немногих четких предположений, использующая многозвенные и сильные математические дедуктивные выводы. И как же нужно было поступать Канту? Подвергнуть сомнению все эти познавательные процессы? И развивая сомнения Юма дальше, отвергнуть всю науку?
Кант не стал отвергать современную ему науку, а постарался разобраться, как же работают познавательные процессы. В результате появились знаменитая "Критика чистого разума" [4] и ее популярная интерпретация - "Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться, как наука" [5]. Кант провел исследование познавательных процессов в определенном приближении - приближении фиксированного мышления взрослого человека. Он не анализировал происхождение познавательных способностей, а констатировал факт, что они существуют, и исследовал, как они работают. В результате этого анализа Кант пришел к выводу, что существует система категорий, концепций, логических правил и методов вывода (таких как заключения относительно причинных связей между событиями), которые используются в познании природы. Эта система "чистого разума" имеет априорный характер и является основой научного познания природы.
Естественно, что приближение фиксированного мышления человека наложило свой отпечаток: Кант утверждает - и вполне логично - что так как "чистый разум" априорен, то наш рассудок в познавательном процессе предписывает свои законы природе: "...Хо-
тя вначале это звучит странно, но, тем не менее, верно, если я скажу: рассудок не черпает свои законы (a priori) из природы, а предписывает их ей" [5. С. 140].
Наверно, во времена Канта было разумно ограничиться приближением фиксированного мышления взрослого человека - всё сразу не охватишь. Кроме того, не было еще теории Ч. Дарвина. Скорее всего, если бы Кант знал теорию происхождения видов, то он явно задумался бы об эволюционном происхождении "чистого разума". Тем более, что эволюционные подходы были не чужды Канту - вспомним его знаменитую гипотезу происхождения Солнечной системы. Но использованное им приближение накладывает свои ограничения - оно не позволяет ответить на вопросы: откуда же взялись познавательные способности, познаем ли мы истинные законы природы или наш рассудок "предписывает их ей".
Естественно, что после появления теории происхождения видов Ч. Дарвина должна была произойти ревизия концепции априорного "чистого разума". И она произошла. Очень четко ее выразил К. Лоренц в знаменитой статье "Кантовская доктрина априорного в свете современной биологии". Согласно К. Лоренцу, кантовские априорные категории и другие формы "чистого разума" произошли в результате естественного отбора: "Наши категории и формы восприятия, зафиксированные до индивидуального опыта, адаптированы к внешнему миру в точности по тем же причинам, по которым копыто лошади адаптировано к степному грунту еще до того, как лошадь рождается, а плавник рыбы - к воде до ее появления из икринки" [6. С. 19].
Составляющие "чистого разума" возникали постепенно в процессе эволюции, в результате многочисленных взаимодействий с внешним миром. В этом контексте "чистый разум" совсем не априорен, а имеет явные эволюционные эмпирические корни.
Но в работе К. Лоренца была сделана только общая критика позиции Канта, которая еще не показывала, как подойти к исследованию проблемы происхождения интеллекта. Отметим, что Лоренц был одним из основателей эволюционной эпистемологии, которая была развита в работах К. Поппера, Д. Кэмпбелла, Г. Фоллмера (см., например, [7]).
Согласно известной работе К. Поппера, два основных тезиса эволюционной эпистемологии состоят в следующем: "Первый тезис. Специфически человеческая способность познавать, как и способность производить научное знание, являются результатами естественного отбора. Они тесно связаны с эволюцией специфически человеческого языка".
"Второй тезис. Эволюция научного знания представляет собой в основном эволюцию в направлении построения все лучших и лучших теорий. Это - дарвинистский процесс. Теории становятся лучше приспособленными благодаря естественному отбору. Они дают нам все лучшую и лучшую информацию о действительности. (Они все больше и больше приближаются к истине.) Все организмы - решатели проблем: проблемы рождаются вместе с возникновением жизни" [8. С. 57].
При этом первый тезис считается почти тривиальным, а второй разворачивается и всесторонне исследуется. Основное внимание уделяется изучению того, каковы познавательные процессы и насколько их можно сопоставить с процессами накопления информации в процессе биологической эволюции, но эволюционная эпистемология практически не занимается исследованием эволюционного происхождения познавательных способностей человека.
Более близки к проблеме происхождения интеллекта концептуальные исследования когнитивной эволюции, развитые в монографии [9], в которой, в частности, особое внимание уделяется анализу процесса формирования логического мышления на этапах перехода от примитивного мышления первобытных племен к формальному логическому (от племен охотников до Аристотеля
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.