Реляционная онтология А.Н. Уайтхеда
1
и ее конструктивистская интерпретация
О. Е. СТОЛЯРОВА
Возможно ли совместить два теоретических полюса новоевропейской мысли - сохранить "критическую установку", и, следовательно, сохранить право конструктивизма (и всего спектра школ социологии науки) на существование, не отказываясь при этом от "объективизма", т.е. учитывая "точку зрения" "нечеловеков" ("попЬишаш")? Или, иначе говоря, можно ли считать, что не существует ничего независимого от со-зниния (а "быть", значит "быть воспринимаемым"), и при этом остаться реалистом? Я имею в виду реализм в том классическом смысле, который связывает средневековое понимание этого термина с современным и говорит о том, что мышление мыслит бытие, как оно есть, и поскольку оно есть.
Традиция новоевропейской философии приводит к отрицательному ответу на этот вопрос: или философия исповедует "наивный реализм", или защищает конструктивистскую модель с вытекающими последствиями (самое печальное из них - объявление метафизики болезнью сознания). Недостижимость согласия между этими позициями объясняется догматической (так или иначе метафизической!) предпосылкой обособленности и самостоятельности двух родов бытия - мира "самого по себе" и сознания "самого по себе". Эта идея обособленности имеет долгую историю, длиной едва ли меньше, чем вся история европейской философии, и, начиная с Нового времени, она тесно связана с онтологией "объекта" и "субъекта".
В Новое время дуалистический раскол мира находит поддержку в механицизме. Механическое понимание материи стремится исключить из нее все виды движения, кроме пространственного перемещения и все виды взаимодействий, кроме непосредственных столкновений. Причинно-следственная связь мыслится теперь в терминах давления одного движущегося тела на другое. Любое изменение в мире представляет собой, таким образом, механически обусловленный необходимый процесс. Причина, ранее понимаемая как цель и смысл, выносится за пределы этого "объективного" мира, подчиняющегося механическим законам движения, и помещается в "картезианское" сознание. Природа как бессмысленный и мертвый продукт упорядочивания, которое осуществляется извне субъектом, является отправной точкой парадигмы критицизма. Возникает парадоксальная ситуация: запрет на метафизику вытекает из
1 Работа выполнена при поддержке индивидуального исследовательского гранта (грант ректора) 2007 г. Научного фонда ГУ-ВШЭ (номер проекта 07-01-76).
© Столярова O.E., 2008 г.
определенных метафизических предпосылок, которые именно в силу запрета на метафизику не могут быть пересмотрены.
Впрочем, антиметафизическая установка, определявшая с начала XIX в. "генеральную линию" европейской философии, не стала исчерпывающей. Кроме философов-эпистемологов, полагавших метафизику заблуждением тщеславных интеллектуалов, находятся также мыслители, чьи работы, несмотря на кантовский запрет, выражают неискоренимую потребность философии размышлять о бытии. К таким мыслителям, пребывающим, правда, в подавляющем меньшинстве, следует отнести А.Н. Уайтхеда. По его собственному признанию, он восстанавливает "докантовские способы мышления"2 и движется "от объективности, благодаря которой внешний мир
есть данность, к субъективности, посредством которой возникает единый индивиду-н3
альный опыт" .
Философия Уайтхеда вновь вернулась к окончательно казалось оставленному мыслителями построению систем, что обеспечило ей нелегкую судьбу: долгое время ею интересовались почти исключительно теологи (на них, по понятным причинам, "запрет на метафизику" не распространялся). Со стороны же магистрального направления англо-американской мысли она встречала в лучшем случае молчаливое недоумение. Но в конце XX столетия ситуация изменилась. В связи с общим оживлением онтологической проблематики возникает все более устойчивый интерес к Уайтхеду и к так называемой "процесс-философии", которая сформировалась в середине XX в. под влиянием его концепций. И самым, пожалуй, неожиданным поворотом на пути этого "приключений идей" явилось то, что философия Уайтхеда встретила благожелательный и заинтересованный отклик со стороны постпозитивистов и социологов науки4.
Попытаюсь объяснить, почему социал-конструктивистская рецепция Уайтхеда выглядит неожиданной. Дело в том, что традиция постпозитивизма и тесно связанная с ней социология науки стали закономерным итогом эволюции "критической установки" посткантовской философии. Критицизм в качестве фундаментальной посылки принимает положение о сознании как абсолютной системе координат и наделяет субъекта абсолютной мерой ответственности за все произведенное знание. Очевидный перекос в сторону активности "субъекта" достигается за счет пассивности "объекта", который молча дожидается истолкования и оценки. Да и существует ли он? Вопрос о существовании "внешнего мира" критическая философия выносит за пределы возможного опыта и делает упор на исследовании способов организации явлений, эволюционируя от "абсолютной твердости" трансцендентальной субъективности к "делимому до бесконечности" сознанию "телесно-практического" субъекта XX в.
Но "развенчание" субъекта в эпоху постмодерна не означает отказа от самих основ критицизма: на место трансцендентальной субъективности встает коллективная, исторически изменчивая, опосредованная культурой, детерминированная общественными связями и отношениями субъективность. "Призма" всеобщих и необходимых категорий интеллекта сменяется другой "призмой" - "парадигм" и коллективных иллюзий. Конструкция становится социальной, но остается при этом "конструкцией", которую отделяет от "реальности" непреодолимая пропасть. Запрет на метафизику продолжает править бал в философии, порождая многочисленные онтологии сознания, философии языка и культур-релятивистские течения.
2 Whitehead A.N. Process and reality. N.Y.: The Free Press, 1978. P. XI [vi].
3 Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. М., 1990. С. 35.
4 В качестве примера можно привести доклад известного историка науки, весьма авторитетного автора для постпозитивистских мыслителей - И. Стенгерс, с которым она выступила на конференции, посвященной "процесс-философии" в 2004 г. в Лондонском университете - «A Constructivist Reading of "Process and Reality"», http://www.goldsmiths.ac.uk/csisp/papers/stengers_constructivist_reading.pdf
Поэтому, когда в конце XX в. метафизика Уайтхеда оказывается востребованной конструктивистами, это свидетельствует о том, что им начинают жать тесные конструктивистские ботинки. Внимание к "вещам", "объектам", "нечеловекам", которые -больше, чем просто явления, побуждает их к пересмотру конструктивистских принципов и к поиску таких теоретических моделей, которые позволили бы включить "реальность" в "конструкцию", не отказывая при этом в существовании ни первой, ни второй. И здесь метафизика Уайтхеда пришлась весьма кстати, поскольку отвечала этому стремлению. Социальные конструктивисты (такие как Б. Латур, Д. Харавэй, Э. Пикеринг, Д. Лоу, И. Стенгерс и др.) берут на вооружение систему Уайтхеда, не опасаясь, по-видимому, за собственное дело философского критицизма. Это косвенно подтверждает: Уайтхед таким образом перестраивает онтологическое значение "объекта" и "субъекта", что они становятся онтологически совместимыми, и, вслед за этим, становятся совместимыми "реальность" и "конструкция".
Я остановлюсь на метафизике Уайтхеда, чтобы ответить на вопрос, что именно в его системе привлекает конструктивистов, и что может быть использовано для развития постпозитивистских концепций. Иными словами, я попытаюсь рассмотреть вопрос о том, как с помощью онтологии Уайтхеда (и шире - диалектики, потому что в случае Уайтхеда речь идет именно о диалектике) совместить "реальность" и "конструкцию", онтологию и эпистемологию.
Диалектика и позитивизм: внутренние и внешние отношения
В наши дни слово "диалектика" нечасто встретишь в философских текстах. Вот что пишет по этому поводу В.В. Бибихин: «В XX в. появляется тенденция сознательного и нарочитого исключения слова и понятия "диалектика" из философского словаря... В перемене отношения к диалектике многое объяснялось реакцией отталкивания от гегелевского "панлогизма"... В философии Запада в XX в. появилось мнение, что вся диалектика - порождение отвлеченного метафизического ума, новая схоластика, подлежащая преодолению рациональным научным мышлением»5.
Любопытно, что многие сторонники диалектики, напротив, называют метафизиками всех приверженцев анти-диалектического метода. В этом противопоставлении угадывается Гегель, считавший, что метафизика - это способ мышления, противоположный диалектическому. Например, Энгельс, ссылаясь на Гегеля, пишет: "Для метафизика вещи и их мысленные отражения, понятия, суть отдельные, неизменные, застывшие, раз навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один подле другого и один независимо от другого6", тогда как для "диалектики... существенно то, что она берет вещи и их умственные отражения в их взаимной связи, в их сцеплении, в их движении, в их возникновении и уничтожении7". В том же духе отвечает на обвинение в метафизике Лосев: "Думают, что реальность вещи есть ее необдуманность, непере-веденность в разум, ее одинокое и бессмысленное существование. Нет, господа, это не то. Вы сами - злостные метафизики... Умы, сами проникнутые формалистической и нигилистической метафизикой (курсив мой. - ОС.), еще упрекают меня в метафизике. Думают, что раз дается некое отвлеченное построение, то тем самым оно уже и метафизическое"8.
Это взаимное обвинение многое раскрывает. Где же коренится метафизика, и откуда она наводит на философию порчу? Позитивисты считают, что она - в учениях
5 Бибихин В.В. Диалектическая мысль в современной науке // Диалектика и ее критики. М., 1996. С. 1-2.
6 Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М., 1973. С. 17.
7 Там же. С. 18.
8 Лосев А.Ф. Философия имени // Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. М., 1993. С. 622-623.
диалектиков, которые выходят за границы собственного опыта в область ничем (даже законом противоречия) не сдерживаемых спекуляций. Диалектики, напротив, об
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.