В МУЗЕЙНЫХ СОБРАНИЯХ МИРА
© 2014 г.
М. Н. Химин
СЦЕНА ГИБЕЛИ ТРОИ НА ПИКСИДЕ В СОБРАНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ЭРМИТАЖА
Статья посвящена иконографическому анализу сцены разрушения Трои на пиксиде в собрании Государственного Эрмитажа. В настоящей работе проводятся новые атрибуции и уточнения к предложенным ранее определениям сюжетов, фигурирующим в росписи. Согласно нашей интерпретации, в центре изображен кульминационный момент разрушения Трои - гибель Приама, по сторонам представлены троянские герои, которым удалось спастись: Эней с Анхизом и Асканием и Антенор (или его сын Геликаон), и, наконец, с двух сторон композицию замыкают изображения событий, произошедших на следующий день после падения города: убийство Астианакса и жертвоприношение Поликсены.
Ключевые слова: Неоптолем, Астианакс, «Малая Илиада», «Илиуперсис» вазопись, иконография, древнегреческий эпос.
В первом номере «Вестника древней истории» за 2010 год А.Г. Букиной была опубликована чернофигурная пиксида (570-е гг. до н.э.) из собрания Государственного Эрмитажа1. Вслед за С.П. Борисковской, рассмотревшей этот памятник в диссертационной работе2, А.Г. Букина атрибутировала представленную на сосуде композицию как изображение гибели Трои (см. рис.). Включенных в роспись персонажей она определила следующим образом3: 13, 15 - два ахейских воина, несущих Поликсену (14) для жертвоприношения Ахиллу; 16 - мужчина с жезлом; 12 - ахейский воин и троянский пленник (11); 2 - Неоптолем, убивающий Приама (3) на алтаре (1); 4 - ахейский воин, несущий пленную Андромаху (5), и Астианакс (6); 7 - конь или пара коней; 9, 8 - Аякс и Кассандра, или Ахилл и Троил, или какой-то неизвестный троянский герой, подвергшийся нападению; 10 - персонаж, молящий пощадить схваченного героя.
Химин Михаил Николаевич - кандидат искусствоведения, сотрудник Научной библиотеки Государственного Эрмитажа.
1 Букина 2010, 179-189. Эта же статья с небольшими изменениями была опубликована в журнале «Antike Kunst» (Bukina 2010, 3-10). В некоторых случаях мы будем ссылаться на эту статью, в остальных же - на работу, опубликованную в «Вестнике древней истории».
2 Борисковская 1966, 172-175.
3 Здесь и далее нумерация фигур дана по прорисовке А.Г. Букиной. Автор настоящей работы выражает благодарность исследовательнице за любезное предоставление этой прорисовки, а также за те замечания, которые она сделала после ознакомления с настоящей работой.
Важность этой публикации неоспорима; благодаря ей в научный оборот был введен новый памятник. Однако атрибуция одних персонажей, предложенная А.Г. Букиной, представляется спорной (фигуры 6, 5, 4), в то время как идентификация многих других осталась открытой (фигуры 16, 11-12 и 9-8). В этой связи цель настоящей работы - дать более взвешенное и точное определение изображенных на пиксиде сюжетов. Обратимся для этого к анализу композиции.
Представленный справа сюжет - жертвоприношение Поликсены - поддается безошибочному определению благодаря вазописным аналогиям. Куда более сложно сказать, кто замыкает группу с края. Например, на так называемой Тирренской амфоре Тимиада (вторая четверть VI в. до н.э.) сцена сопровождается подписями с именами всех героев. Амфилох, Антифат и Аякс держат Поликсену над могилой Ахилла, в то время как Неоптолем перерезает ей горло. Слева стоят Диомед и Нестор, наблюдающие за происходящим, а справа - Феникс, повернувшийся к героям спиной4. Однако ни с одним из этих героев, играющих роль зрителей, нельзя идентифицировать рассматриваемого персонажа. В отличие от них он принимает активное участие в разворачивающемся действии: идет вслед за Поликсеной, указывающей на него левой рукой, и несет какой-то предмет. А.Г. Букина описала его как «шест с неясно изображенным навершием», которое «собрано из пластин (листьев, чешуек?) или петель»5. Далее исследовательница провела параллели с бакхосом, тирсом и тистлоном, которые, по ее собственному замечанию, не являются точными6, и определила данный предмет как культовый жезл, используемый при жертвоприношении, а самого персонажа, соответственно, как жреца.
Подобное предположение, однако, вызывает серьезные возражения. Будь это жезл, герой должен был бы держать его вертикально, а не горизонтально. К тому же само навершие заканчивается изогнутой линией, которая не похожа на часть шеста. Более вероятно, что здесь представлен всего лишь абстрактный растительный орнамент, заполняющий пустое пространство композиции и примыкающий к правой руке персонажа изогнутым «стеблем». С левой стороны он сливается таким же «стеблем» с ногой Поликсены. Аналогичным образом орнаментальные изображения соединены с выставленной вперед ногой рассматриваемого персонажа и с фигурой коня. По всей видимости, в левой руке герой держит не что иное, как меч; острием он сливается с правой согнутой в локте рукой, что и создает видимость длинного шеста.
Теперь становится возможным определить самого героя: здесь изображен Неоп-толем, готовящийся совершить жертвоприношение. Прямой параллелью рассматриваемой сцене выступает упомянутая композиция Тимиада, в которой именно мечом (ножны висят у него на поясе) Неоптолем перерезает жертве горло. Правда, меч Неоптолема у мастера эрмитажной пиксиды не имеет выделенной рисунком рукоятки, в результате чего он скорее напоминает палку, однако схожим образом вазописец изображает и меч, которым герой убивает Приама. Но даже если бы мы приняли предложенную А.Г. Букиной интерпретацию предмета, это не противоречило бы нашей идентификации персонажа, поскольку, совершая жертвоприношение, Неоптолем выступал в роли жреца: так его называет Еврипид в «Гекубе» (223): ¿тачать ьерейд. В этом случае кому, как не ему, было бы предназначено нести культовый жезл.
4 Carpenter 1996, 19, fig. 24; Boardman 1997, 36-37, fig. 57.
5 Букина 2010, 186.
6 Bukina 2010, 7.
Слева от сцены жертвоприношения Поликсены изображены два героя: один ведет другого. А.Г. Букина предположила, что здесь представлена сцена пленения троянца и что пленника ведут к алтарю для совершения Неоптолемом очередного «убийства-жертвоприношения»7. Подобная интерпретация не совсем правомерна, поскольку в источниках говорится, что Неоптолем совершил только одно убийство на алтаре Зевса - Приама. В то же время именно на письменных свидетельствах должно основываться определение сюжета. В ином случае с таким же основанием можно было бы утверждать, что женщина, которую несет ахейский воин, также предназначается для жертвоприношения. Как представляется, раз мастер не изобразил само убийство троянца или приготовление к нему, то значит, он подразумевал, что этому герою не суждено умереть. Из источников известно, что кроме Энея, о котором речь пойдет ниже, ахейцы сохранили жизнь Антенору и его семье (согласно «Малой Илиаде», шкура леопарда, повешенная над входом в дом Анте-нора, служила для ахейцев условным знаком того, что он не должен подвергнуться нападению: Paus. X. XXVII. 2). Павсаний также сообщает, что в поэме рассказывалось о том, как Одиссей вывел из Трои раненого Геликаона, сына Антенора (Paus. X. XXVI. 2). В этой связи следует полагать, что вазописец представил на пиксиде сцену спасения Антенора или Геликаона (либо какого-то другого члена семьи, если оно было описано в эпосе). Иконографической параллелью данной сцене служит изображение Антенора, его жены Феано и Одиссея в росписи Бригоса, представляющей собой многофигурную композицию на тему разрушения Трои8.
Далее следует изображение убийства Прима Неоптолемом. Определение этого сюжета не вызывает никаких затруднений ввиду многочисленных иконографических аналогий9. За ней расположена сцена с тремя персонажами. Исходя из многочисленных иконографических параллелей С.П. Борисковская посчитала, что здесь представлен Эней, бегущий из Трои с престарелым отцом Анхизом и сыном Ас-канием10. Однако А.Г. Букина высказала ряд аргументов против такой гипотезы. Исследовательница указала, что у персонажа, которого несет ахейский герой, в отличие от старца Приама, нет бороды, а на ногах, примерно на уровне щиколоток, прорисованы две горизонтальные линии, являющиеся, по ее замечанию, путами. Она также подчеркнула, что персонаж оборачивается назад, в сторону идущего сзади ребенка, который, в свою очередь, протягивает к нему руки. Этот жест А.Г. Букина интерпретировала как «просьбу, мольбу о помощи»11 и предположила, что здесь изображены плененная Андромаха и ее сын Астианакс, разлучаемый с матерью12. Но с таким выводом никак нельзя согласиться. Если художник представил пленение Андромахи, то почему троянский герой несет ее, а не ведет, подобно другому ахейцу, расположенному справа от сцены убийства Приама? К тому же пленение Андромахи - это сюжет, который не встречается в греческой вазописи, равно как и нарративной традиции: впервые пленная Андромаха упоминается в
7 Букина 2010, 186. Там же исследовательница отмечает, что ахейский герой заломил пленнику руки. Однако правильность такой интерпретации вызывает сомнение. Отмеченная на прорисовке небольшая черточка на уровне поясницы троянца, должно быть, является частью его руки, согнутой в локте (см. фото 1. 2: Bukina 2010). Ахейский же герой, следуя позади, протягивает в его сторону руки. Исходя из такой постановки фигур можно говорить только то, что один персонаж ведет другого.
8 Anderson 1995, 133.
9 Wiencke 1954, 285-306.
10 Борисковская 1966, 172.
11 Букина 2010, 187.
12 Букина 2010, 187-188.
Рис. Сцена гибели Трои на пиксиде в собрании Государственного Эрмитажа
<-
связи с событиями, происшедшими на следующий день после взятия Трои. Поэтому было бы странным, чтобы вазописец обратился к этому сюжету и в то же время пренебрег другим, являющимся интегральной частью практически всех развернутых (многофигурных) изображений падения Трои - бегством Энея.
Что же касается горизонтальных линий, то следует подчеркнуть, что любая интерпретация художественных памятников должна основываться на нарративных или (и) иконографических источниках; видимая же схожесть рисунка - это недостаточный аргумент, особенно когда сам рисунок весьма условный, как в случае
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.