ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2013, том 72, № 5, с. 31-45
В. БРЮСОВ И О. ВИЛЬЕ ДЕ ЛИЛЬ-АДАН1 © 2013 г. А. Д. Савина
Тема статьи - характер осмысления В. Брюсовым творчества и судьбы позднего французского романтика О. Вилье де Лиль-Адана (1838-1889). Признанный проводник французской культуры в России, В. Брюсов делал неоднократные попытки представить писателя отечественной читательской аудитории. Показано, что последовательное внимание русского символиста к фигуре Вилье вызвано не только симпатией к его творчеству, но и своеобразием его литературной репутации ("проклятый из проклятых"). Отмечаются случаи пересечений произведений малой прозы Брюсо-ва с новеллистикой Вилье де Лиль-Адана.
The article describes different forms of V. Bryusov's response to the work and destiny of the French late Romantic Villiers de l'Isle-Adam's. A recognized propagator of the French culture in Russia, V. Bryusov made numerous attempts to introduce this writer to the Russian readership. As the author of the article clarifies, the Russian symbolist's continuous attention to Villiers's figure can be explained not only by his fondness for Villiers's works, but also by Villiers's odd literary reputation ("the most cursed of the cursed"). Some interesting concurrences between Bryusov's tories and Villiers de l'Isle-Adam's novelettes are noted, too.
Ключевые слова: русско-французские литературные связи, литературная репутация, новеллистика.
Key words: Russian-French literary relations, literary reputation, short stories.
Факт значительного воздействия Брюсова на литературу и культуру своего времени неоспорим. За ним как переводчиком, литературным критиком, редактором, фактическим издателем "Весов" еще при жизни закрепилась слава ценителя и популяризатора западной литературы, в особенности "новой французской поэзии". Деятельность Брюсова в контексте русско-французских литературных связей не однажды затрагивалась исследо-вателями[1-4]. Однако почти без внимания остался интерес Брюсова к О. Вилье де Лиль-Адану -представителю "новой французской литературы", "проклятому поэту", в произведениях которого (в большинстве своем прозаических) по-разному варьируется соотношение романтической традиции и символистского мироощущения.
Творчество Вилье де Лиль-Адана занимало двойственное положение в русском модернистском сознании. Талант и мастерство его не подвергались сомнению, его имя упоминалось в
1 Работа выполнена в рамках научно-исследовательского российско-французского проекта "Русская франкофония (XVIII - начало XX века)", поддержанного грантом Российского гуманитарного научного фонда и фонда "Дом наук о человеке" (Франция), № 13-24-08001.
одном ряду с именами признанных кумиров эпохи - Бодлера, Э. По, Верлена, Малларме. Но упоминания эти не были частыми, еще реже встречались проявления глубокого и целенаправленного интереса непосредственно к творчеству Вилье. Будучи своего рода эталоном, оно все же оставалось, скорее, явлением фоновым. "Никто ... не полюбил его [Вилье де Лиль-Адана] той любовью, которая усваивает другой литературе чужеземного автора, как родного", - писал Брюсов в 1912 г. [5, л. 2]. Это утверждение не совсем справедливо: творчеством французского писателя был по-настоящему увлечен М. Волошин, посвятивший его произведениям несколько восторженных рецензий и тщетно пытавшийся опубликовать свой перевод драмы "Аксель" (впрочем, вполне возможно, что при написании процитированных нами строк Брюсов еще не был знаком ни с развернутой статьей Волошина о Вилье и его драме [6], ни с волошинским переводом)2. Кроме того, существенные шаги для ознакомления русской публики с творчеством Вилье де Лиль-
2 Статья «Апофеоз мечты и смерти. (Трагедия Вилье де Лиль-Адана "Аксель" и трагедия его собственной жизни)» и перевод драмы "Аксель" были завершены М. Волошиным в 1909 г., однако статья появилась в журнале "Аполлон" позже - в 1912 г. (№ 3/4), и только в 1975 г. был опубликован в сокращении волошинский перевод первой части "Акселя".
Адана предпринял и сам Брюсов. Вождя русского символизма, большое значение придававшего выстраиванию собственного образа в глазах современников и потомков, фигура французского писателя привлекала также необычностью его литературной судьбы, противоречием между восторженным отношением к его произведениям критиков, исследователей творчества, биографов и равнодушия читательской массы.
Брюсов обращался к творчеству Вилье де Лиль-Адана как издатель, переводчик, критик, писатель-новеллист, восприимчивый к литературному опыту предшественников. Осмысление причин этой настойчивости позволяет не только дополнить картину французских интересов Брю-сова, но и выявить особенности его отношения к проблемам литературной репутации и формирования читательского сознания, а также "подобрать ключ" к некоторым произведениям малой прозы русского символиста.
1.
Вероятно, впервые с именем Вилье де Лиль-Адана В. Брюсов встретился в статье З. Венгеро-вой "Поэты-символисты во Франции", с которой, как известно из дневниковых свидетельств3, началось его знакомство с символизмом. Имя интересующего нас писателя упоминается в следующем контексте: "Он [Бодлер] впервые воплотил в художественные образы ту болезненную жажду познания и то страстное и безнадежное стремление найти божество в природе, которое привело новейших символистов то к всеотрицанию и беспощадной иронии Вилье де Лиль-Адана, то к временному успокоению в мистицизме католического культа" [7, с. 119].
Причисление к ряду "новейших символистов" не могло не привлечь внимания Брюсова. Однако З. Венгерова ограничивается только этим упоминанием, обращаясь далее к творчеству других авторов. Более глубокое впечатление о фигуре французского писателя юный русский поэт получил благодаря другому источнику - восторженному очерку Верлена из книги "Les poètes maudits" ("Проклятые поэты") [8]. К.С. Сапаров пишет: «Для Брюсова, знавшего о символизме из вторых рук, эссе Верлена о французских поэтах стали откровением. ... В.К. Станюкович, часто
3 Так, например, в записной тетради со стихами 1892-1893 гг. стихотворение "Из Римбо" сопровождается более поздней пометой: "Это мистификация. Тогда я еще не читал Римбо,
да и вообще с символистами был знаком не непосредственно, а через статью З. Венгеровой в В<естнике > Е<вропы> <18> 92 № 9" [9, л. 33].
общавшийся в эти годы с Брюсовым, вспоминал, что эта книга не сходила с его бюро. Верлен ввел в европейскую культуру понятие "maudit" -"проклятые, отверженные" - поэты (впоследствии вообще люди искусства), отмеченные печатью гениальности, как Рембо или Малларме, но не признанные критиками, отвергаемые и гонимые обществом» [9, с. 322-323]. Весьма существенно, что и через двадцать лет, размышляя над феноменом Вилье, Брюсов именно в непреходящей "проклятости" увидит необычайность его творческой судьбы. О том, что начинающему русскому символисту Вилье де Лиль-Адан - "мастер отточенной новеллы", драматург и романист -предстал впервые в облике поэта, более того, "проклятого поэта", свидетельствует один любопытный эпизод, как кажется, заслуживающий рассмотрения.
После прочтения статьи "Поэты-символисты во Франции" Брюсов начинает активно осваивать творчество французских символистов. В тетради лирических стихотворений 1893-1894 гг. появляется раздел "Символизм", в котором наряду с собственными стихотворениями фигурирует большое количество переводов (настоящих и мистифицированных), в основном "Из Верлена". Раннему периоду брюсовского освоения французских символистов и его пробам пера в области поэтического перевода посвящено немало научных изысканий. Нас же привлекает один обойденный вниманием факт: помещенное в разделе "Мартовские мелочи" стихотворение "Adieu", датируемое 26-м марта 1893 года. Приведем эту запись:
Adieu
Et tes cheveux couleurs de deuil
Ne font plus l'ombre sur mes rêves.
Villiers
В темные волны лживых кудрей Сладко зарыться мысли моей, Только рассудок строгой рукой Прочь увлекает грез моих рой.
Взоры рассудка ночи темней, Сердце тоскует в маске своей: -Темные кудри лживой волной Не закрывают грез моих рой.
26.3 [10, л. 56].
Прежде чем обратиться к одноименному стихотворению Вилье де Лиль-Адана, к которому однозначно отсылают эпиграф и название, рассмотрим судьбу процитированного восьмистишия. Очевидно, Брюсов не особенно дорожил
этим опусом (не зря же он попал в раздел "мелочей"), и стихотворение оказалось в числе подаренных А.Н. Емельянову-Коханскому, который не преминул опубликовать его вместе с другими брюсовскими произведениями в своем сборнике "Обнаженные нервы" (1895). При публикации Емельянов-Коханский внес малочисленные правки в текст, снял эпиграф, а вместо заглавия поставил "Из Вилье де Лиль-Адана", вероятно, на основании эпиграфа сочтя стихотворение переводом. Позднее сам Брюсов в списке "моих стихотворений, опубликов[анных] в сб[орнике] Е[мельянова]-К[оханского]" [11, л. 37], называет среди прочих стихотворение "В темные волны лживых кудрей", помечая в скобках "Из Вилье де Лиль-Адана". Этот список и явился причиной того, что в библиографии Брюсова 1976 г. [12] стихотворение фигурирует как перевод из Вилье де Лиль-Адана.
Тем не менее достаточно обратиться к оригиналу, чтобы усомниться в переводном характере брюсовского текста. Стихотворение французского поэта звучит так:
Adieu
Un vertige épars sous tes voiles Tenta mon front vers tes bras nus. Adieu, toi par qui je connus L'angoisse des nuits sans étoiles!
Quoi! ton seul nom me fit pâlir! - Aujourd'hui sans désirs ni craintes, Dans l'ennui vil de tes étreintes Je ne veux plus m'ensevelir.
Je respire le vent des grèves, Je suis heureux loin de ton seuil: Et tes cheveux couleur de deuil Ne font plus d'ombre sur mes rêves4.
4 Villiers de l'Isle-Adam Conte d'amour // Contes cruels. P., 1893, p.307.
Приведем подстрочный перевод:
Головокружение, рассыпанное под твоими накидками, Манило меня к твоим обнаженным рукам. Прощай, та, с которой я познал Тоску беззвездных ночей.
Как! Одно твое имя заставляло меня бледнеть! - Сегодня без желаний и страхов В презренной
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.