научный журнал по биологии Сенсорные системы ISSN: 0235-0092

ЛЮБЛИНСКАЯ В.В. — 2009 г.

Решение проблемы автоматического распознавания речи (АРР), будучи поставленной перед инженерами в конце сороковых годов прошлого столетия, поначалу связывалось с моделированием процессов восприятия и понимания речи человеком. Однако в дальнейшем воплощение задачи создания систем АРР пошло преимущественно по пути применения формальных математических методов, для которых не требовалось исследования человека. Этому способствовали быстрое развитие вычислительной техники, с одной стороны, и недостаток знаний природы слухового восприятия речи у человека - с другой. Начиная с 70-х годов, наблюдался стремительный успех систем АРР, разработанных в некоторых зарубежных коллективах, решающих довольно сложные задачи распознавания слитной речи. Но в начале нашего столетия стало наблюдаться замедление роста эффективности новых разработок, причиной чего являются трудности условий эксплуатации систем, таких как малая помехоустойчивость, дикторская вариативность и пр. В ряде работ последнего времени специалисты предлагают преодоление указанных трудностей за счет включения в существующие системы моделей, имитирующих принципы обработки речевых сигналов в слуховой системе человека. В предлагаемой публикации проводится обзор некоторых работ (преимущественно зарубежных), отражающих мнение ведущих специалистов в области речевых технологий о целесообразности применения слуховых моделей в системах АРР.

БУЛАТОВ Р.Т., ГАРЕЕВ Е.М. — 2009 г.

Перед проведением операций, имеющих целью остановить прогрессирование миопии, осуществлялось измерение оптической оси глаза, рефракции, а также остроты зрения без коррекции (ОЗБК) и с коррекцией аномалий оптики (ОЗК). Последующие измерения проводили через год, а далее каждые два года в течение 13 лет. Цель исследования - выявление типологии вызванных операцией изменений оптики глаза, остроты зрения (ОЗ) и особенно их взаимоотношений. Исследованию с использованием кластерного, факторного и частотного анализа подвергли 293 случая, когда миопия не была осложнена иными зрительными заболеваниями. Показано, что на протяжении всего срока наблюдений ОЗБК и ОЗК меняются относительно независимо как друг от друга, так и от изменений оптических свойств глаза. Выдвинуто предположение, что оперативное вмешательство стимулирует запуск системы специфических и неспецифических реакций на всех этажах зрительной системы, обеспечивающих, в частности, временный подъем ОЗБК безотносительно развивающейся «демиопизации» или сохраняющейся «миопизации» глаза.

АГЕЕВА Е.Л., КУЗНЕЦОВА И.А., ПАРЕНКО М.К., ЩЕРБАКОВ В.И. — 2009 г.

Описана вариабельность ощущений детей 2.5–6.5 лет при прослушивании дихотических звуковых щелчков, предъявляемых одновременно ( t = 0) и с нарастающей в автоматическом режиме интерауральной временной задержкой. Выявлен факт раздельного восприятия звуковых щелчков, составляющих дихотическую пару, детьми раннего дошкольного возраста, причем, количество таких детей по мере взросления уменьшалось. Количество и расположение звуковых образов (ЗО) в субъективном звуковом пространстве (СЗП) головы ребенка сильно варьировало от одного до трех как у разных детей, так и у одного ребенка на протяжении обследования. Всего у детей, воспринимавших хотя бы некоторое время слитный ЗО при t = 0, было зафиксировано 19 вариантов ощущений, которые были разделены на три подгруппы. В первой подгруппе дети на протяжении всего обследования ощущали одновременно три ЗО – два латерализованных, а один по центру СЗП. У детей второй подгруппы наблюдалась смена ощущений: то они воспринимали один ЗО в теменной области, то два ЗО противоположно латерализованных. Дети третьей подгруппы всегда ощущали единый слитный ЗО различной локализации в пределах СЗП. Анализ динамики развития чувствительности детей к вводимым интерауральным временным различиям показал, что феномен “движения” ЗО также формируется постепенно.

РОЖКОВА Г.И., РЫЧКОВА С.И. — 2009 г.

У 63 пациентов с содружественным косоглазием и сопутствующими аномалиями рефракции (гиперметропия, миопия, артифакия) были дважды произведены оценки остроты зрения и объема аккомодации: вскоре после операции для устранения косоглазия и затем после курса функционального лечения с целью развития бинокулярных механизмов. Для сравнения такое же исследование было проведено на пациентах с аномалиями рефракции – гиперметропией или миопией, но без косоглазия (64 чел.). Остроту зрения и аккомодацию измеряли в монокулярных и бинокулярных условиях восприятия с использованием бинариметра для контроля формирования бинокулярных образов. Расстояние до тестовых таблиц варьировали от 0.3 до 5.0 м. Во всех случаях измерения проводили при оптимальной оптической коррекции. Было обнаружено, что в послеоперационном периоде у пациентов с косоглазием наиболее благоприятные условия для формирования бинокулярных образов создаются при гиперкоррекции, когда силу линз, оптимальных для монокулярной коррекции, увеличивают в среднем на 2 дптр. В начале лечения объем аккомодации у оперированных пациентов в бинокулярных условиях восприятия был очень малым – по средним данным, менее 1.5 дптр, а бинокулярная острота зрения была ниже монокулярной. После курса функционального лечения у этих пациентов наблюдалось значительное повышение бинокулярной остроты зрения, увеличение объема аккомодации до обычных значений и снижение оптимальной силы корригирующих линз при бинокулярном восприятии до значений, соответствующих монокулярной коррекции. Увеличение монокулярной остроты зрения также было несомненным, но она улучшалась в меньшей степени, чем бинокулярная, и, в итоге, бинокулярные показатели превосходили монокулярные, что характерно для нормального зрения. Полученные данные можно считать физиологическим обоснованием того, что развитие бинокулярных функций у пациентов, оперированных по поводу косоглазия, требует специального функционального лечения, предусматривающего использование оптической коррекции, оптимальной для формирования бинокулярных образов.

АНДРЕЕВА Н.Г., КУЛИКОВ Г.А. — 2009 г.

Несмотря на длительную историю исследований вопрос о признаках, обусловливающих идентификацию гласных, остается до сих пор актуальным. Для выявления роли частотных и амплитудных признаков в идентификации гласных проведены фонетический и инструментальный анализы отличающихся по подъему гласных звуков [а], [о], [у], произнесенных с разным значением частоты основного тона (F0). Анализ относительной амплитуды первых четырех гармонических составляющих показал, что эти характеристики меняются в зависимости от значений F0 по-разному у разных гласных. Использование этих показателей и их сочетаний позволяет аналитически разделить гласные [а], [о], [у] при совпадении частотных значений их спектральных максимумов. Роль “амплитудного признака” в идентификации гласных [а], [о], [у] подтверждается и в серии исследований по оценке аудиторами модельных сигналов, полученных в результате смещения определенного гласного звука по частотной оси без изменения формы огибающей его спектра. Показано, что фонетическая интерпретация гласного при этом закономерно меняется и частотные границы перехода фонетической категории воспринимаемого гласного (в ряду/у–о–а/), вне зависимости от формы его генерации, определяются соотношением амплитуды гармонических составляющих исходного сигнала.

БОБОШКО М.Ю., ГАРБАРУК Е.С., ЕФИМОВА М.В. — 2009 г.

Подавление отоакустической эмиссии (ОАЭ), отмечаемое при действии ипси-, контра- или билатерального подавляющего стимула, объясняется активацией эфферентных путей между центральными отделами слуховой системы и улиткой, в частности, медиальной оливокохлеарной системы. Изучение акустического подавления ОАЭ проводится для всех классов ОАЭ, однако в клинической практике чаще исследуется подавление задержанной вызванной ОАЭ и ОАЭ на частоте продукта искажения. Уменьшение или отсутствие данного эффекта в ответ на акустическую стимуляцию может свидетельствовать о патологии центральных отделов слухового анализатора. Явление подавления ОАЭ изучается при новообразованиях мостомозжечкового угла, возрастной тугоухости, слуховой нейропатии, ушном шуме (тиннитусе), гиперакузии, акустических травмах и других заболеваниях, затрагивающих слуховую систему.

АГАЕВА М.Ю., АЛЬТМАН Я.А. — 2009 г.

В работе были измерены пороги обнаружения эхового сигнала (порог эха) для четырех сигналов, состоящих из серии шумовых посылок. Сигналы различались длительностью шумовых посылок в серии. Величина посылки первого сигнала была 5 мс, второго – 10 мс, третьего – 20 мс и четвертого – 100 мс. Для создания “прямого” и “отраженного” сигнала (эхо) были использованы два динамика, расположенные в 0 и 90° по элевации относительно головы слушателя в медиальной сагиттальной плоскости. Наибольший порог эха наблюдался для сигнала с длительностью шумовой посылки 100 мс и составлял 13.2 мс. Пороги эха для сигналов с длительностью посылок 5, 10 и 20 мс были 8.8, 8.1 и 9.7 мс соответственно и достоверно не различались.

ВАРТАНЯН И.А., ЛЕВЫКИН Р.С. — 2009 г.

На основе представлений о единстве аудиовизуального анализа объектов внешнего мира разработана компьютерная программа для развития слухового восприятия слабослышащих детей. Программа соответствует трем группам требований – техническим, методологическим и требованиям удобства и доступности. Она состоит из четырех разделов: работа с изолированными звуками, смешивание звуков, самопроверка, помощь. Тестирование программы в специальной коррекционной школе для слабослышащих детей показало ее эффективность: ученики 1–3-х классов с нарушением слуха (тугоухость 3-й степени) отмечали существенное улучшение восприятия звуков, соотнесенных с различными объектами. Установлено также, что аудиовизуальные занятия с взрослыми, впервые пользующимися слуховыми аппаратами, позволяют им быстрее опознавать звуки от различных источников и освоиться в окружающей среде.

ЦИРУЛЬНИКОВ Е.М. — 2009 г.

Достижения науки и техники позволили во второй половине прошлого столетия перейти к принципиально новой системе реабилитации при ограничении природных возможностей, в том числе возможностей по слуху. Принципиальная новизна состоит в перестройке реабилитации: от групповой в специализированных учреждениях, на индивидуально ориентированную в учреждениях для здоровых людей. При ограничении возможностей по слуху реабилитация неразрывно связана с прогрессом в слухопротезировании, вплоть до замены естественной улитки кохлеарным имплантом. Специфика всей современной реабилитации сопряжена с жизненным периодом реабилитируемого, интегративным или инклюзивным направлением его индивидуальной программы реабилитации и не зависит от наличия или отсутствия у него инвалидности. Рассмотрены причины задержки в России перехода к индивидуально ориентированной реабилитации – недостаточное понимание сути реабилитации, ее отличия от восстановительного лечения и места в системе здравоохранения. Основные положения статьи были представлены на 5-й Всероссийской конференции-школе по физиологии слуха и речи.

ВОЗНЕСЕНСКАЯ В.В., КЛЮЧНИКОВА М.А. — 2009 г.

В настоящей работе мы исследовали роль основной обонятельной системы и вомероназального органа в детекции андростенона. Были использованы следующие основные подходы: поведенческий и иммуногистохимический. Эффективность удаления вомероназального органа контролировалась иммуногистохимически. Хирургическое удаление вомероназального органа вызывало падение чувствительности к андростенону у мышей линии CBA (n = 20) в 4–16 раз (p < 0.01), но не влияло на чувствительность к андростенону у мышей линии NZB (n = 20), предварительно сенситизированных к этому одоранту. Полученные данные указывают на вовлечение как основной обонятельной системы, так и вомероназального органа в детекцию анростенона у мышей. Мы наблюдали специфический паттерн Fos-позитивных клеток в медиовентральной части основной обонятельной луковицы мышей линии CBA (n = 6), но не NZB (n = 6) в ответ на стимуляцию 0.1% андростеноном. Стимуляция андростеноном вызывала активацию в дополнительной обонятельной луковице у обеих линий мышей. Аналогично в рецепторном эпителии вомероназального органа в ответ на стимуляцию андростеноном наблюдали Fos-позитивные клетки у мышей обеих линий. У высокочувствительных к одоранту мышей линии CBA мы наблюдали активацию как в апикальной, так и в базальной зоне. У мышей линии NZB отмечена активация только в апикальной зоне рецепторного эпителия вомероназального органа.

ВОЗНЕСЕНСКАЯ А.Е. — 2009 г.

Было исследовано влияние долговременной экспозиции к стрессу на рецепцию половых феромонов у самцов домовой мыши. Использованы следующие экспериментальные подходы: поведенческий, иммуногистохимический и иммуноферментный анализ. В качестве объектов исследования были использованы мыши гетерогенной лабораторной популяции. Регистрировалась нейрональная активность в рецепторной ткани вомероназального органа (ВНО) самцов в ответ на стимуляцию химическими сигналами рецептивной самки. Уровень тестостерона и кортикостерона в плазме крови определялся методом иммуноферментного анализа. Экспрессия рецепторов глюкокортикоидов в выстилке ВНО исследовалась иммуногистохимически. У интактных самцов в ответ на стимуляцию запахом рецептивной самки мы наблюдали экспрессию белка Fos в базальной части рецепторного эпителия ВНО, т.е. в зоне, где располагаются рецепторы, специализированные для детекции феромонов (n = 8). У животных, экспонированных к запаху хищника на протяжении десяти дней, активация клеток в рецепторной ткани ВНО, отмеченная у нестрессированных животных, отсутствовала. Уровень кортикостерона в плазме крови этих животных в несколько раз превышал таковой у нестрессированных животных. Паттерн активации не зависел от уровня тестостерона в плазме крови. Долговременные экспозиции к запаху хищника привели к достоверному (p < 0.05, n = 10) снижению таких параметров полового поведения самцов домовой мыши, как количество садок с интромиссиями и попыток садок. Кроме того, достоверно снизился интерес к рецептивной самке, что отражено в достоверном снижении количества назоназальных контактов между потенциальными партнерами. В рецепторной ткани ВНО обнаружена иммунореактивность к рецептору глюкокортикоидов (M-200, Santa Cruz). На контрольных срезах окрашивание в рецепторной зоне отсутствовало. Таким образом, нами впервые показана экспрессия рецепторов к глюкокортикоидам в рецепторной ткани ВНО. Принимая во внимание тот факт, что рецептор к тестостерону не экспрессируется в выстилке ВНО (Nunez Chichet et al., 2007), можно сделать заключение, что глюкокортикоиды играют важную роль в рецепции половых феромонов у домовой мыши.

КРОПОТКИНА М.В., НАЙДЕНКО С.В., ФЕОКТИСТОВА Н.Ю. — 2009 г.

Исследовали изменение характера поведенческого и гормонального ответов самцов хомячка Кэмпбелла “Восточной” филогруппы на различные экскреты самцов и диэстральных самок конспецификов в разные сезоны года. В поведенческом тесте показали, что самцы привлекаются запахом мочи самок во все сезоны, кроме осеннего. Запах секрета среднебрюшной железы (СБЖ) самцов оказался привлекательным для самцов только в весенне-летний период. Достоверное (Р < 0.05) повышение уровня тестостерона у самцов наблюдалось в ответ на экспозицию запаха мочи самок в летний период. В этот же сезон отмечалось достоверное (P < 0.05) возрастание уровня кортизола у тестируемых самцов в ответ на экспозицию запаха мочи особей своего пола. В другие сезоны года достоверного возрастания уровня этого гормона в ответ на экспозиции исследуемых запахов не отмечалось, а в зимний период даже зафиксировано достоверное снижение уровня этого гормона в ответ на экспозицию экскретов самок. Результаты обсуждаются в контексте особенностей сезонного размножения хомячка Кэмпбелла и сравниваются с аналогичными данными, полученными ранее для двух других видов рода Phodopus.

ДЕВИЦИНА Г.В., ДОРОШЕНКО М.А. — 2009 г.

У трех видов тихоокеанских лососей – горбуши (Oncorhynchus gorbusha), кеты (O. keta) и чавычи (O. tshawytscha) исследована морфология органов обоняния и вычислены морфометрические сенсорные коэффициенты (“экологический коэффициент” и “обонятельный коэффициент”). Описана ультраструктура поверхности обонятельного эпителия каждого вида с применением метода электронной сканирующей микроскопии. Показано, что орган обоняния лососей характеризуется наличием морфологически видоспецифичной вторичной складчатости, которая ограничивает зоны сенсорного эпителия. Относительный показатель суммарной площади обонятельных сенсорных зон (обонятельный коэффициент) чавычи в 2 раза превышает такой показатель кеты и горбуши, у которых он одинаков. Ультраструктурная организация поверхности обонятельного сенсорного эпителия сходна у всех исследованных видов. Рецепторные клетки представлены жгутиковой, микровиллярной и стержневидной формами, которые встречаются группами в локальных участках обонятельного эпителия. Отмечено, что жгутиковые рецепторные клетки могут проявлять видоспецифичную морфологическую вариабельность. Сравнительный анализ морфометрических параметров обонятельного эпителия и сенсорных клеток у данных видов позволяет выделить чавычу как макросмата. Полученные результаты обсуждаются в связи с экологической спецификой видов и характером их покатной и нерестовой миграций.

ВОРОБЬЕВ А.В., ГОЛУБЕВА Т.Б., ГРЕФНЕР Н.М., ЛЕВЧЕНКО В.Ф., МАГНИЦКАЯ Е.Г., САВОСТЬЯНОВ Г.А. — 2009 г.

Авторами разработан новый подход к реконструкции пространственной организации эпителиальных тканей, основанный на построении двумерных и трехмерных топологических и геометрических моделей гистоархитектуры и их экспериментальной верификации. При помощи этого подхода впервые изучены изменения трехмерного строения слухового эпителия птиц, могущие происходить в эмбриогенезе или при регенерации. Оказалось, что слуховому эпителию птиц свойственен полиморфизм. Кроме того, показано, что трехмерную структуру эпителия действительно можно описать моделями, трансформация которых соответствует изменениям в строении эпителия. Использование моделей упрощает изучение пространственной организации эпителиальных тканей и позволяет прогнозировать возможные изменения гистоархитектуры.

БИБИКОВ Н.Г., ДЫМОВ А.Б. — 2009 г.

В работе проанализированы статистические свойства последовательностей спайков, наблюдаемых в активности нейронов дорсального ядра продолговатого мозга амфибий в отсутствие внешней стимуляции с точки зрения возможности их аппроксимации фрактальными временными процессами. Показано, что в значительном большинстве исследованных нейронов, начиная с интервала анализа порядка 1 с, связь фактора Фано (отношение дисперсии числа спайков в фиксированном интервале времени к его среднему значению) с величиной интервала может быть описана возрастающей степенной функцией. Значение наклона графика функции различно для разных клеток, достигая значений близких к единице. Фактор Аллана, характеризующий разброс числа импульсов в соседних временных интервалах, проявляет подобный характер зависимости от его величины, однако, начало возрастания фактора Аллана наблюдается при больших интервалах, а наклон обычно круче, чем у фактора Фано. У клеток с выраженной рефрактерностью и с периодической активностью выявлены локальные минимумы исследуемых зависимостей.

ХОХЛОВА Т.В. — 2009 г.

В обзоре представлены новейшие достижения в области молекулярной генетики зрительных пигментов птиц, последовательности их экспрессии в развивающейся сетчатке, особенности морфологии фоторецепторов и их распределение в глазу. Обнаружены пять генов зрительных пигментов птиц: RH1, RH2, SWS1, SWS2, LWS, на основе которых синтезируются белки соответственно родопсин, зелено-, ультрафиолетово-/фиолетово-, сине- и красночувствительный. У млекопитающих отсутствуют гены зрительных пигментов RH2 и SWS2. RH1 экспрессируется в палочках птиц, а родственный ему RH2 – в колбочках, и функционирует как отсутствующий у птиц MWS. Приведены данные по аминокислотным заменам, влияющие на спектр поглощения всех пяти белков. В развивающейся сетчатке красный и зеленый опсины появляются первыми, затем синий, ультрафиолетовый/фиолетовый, а последним родопсин. Сетчатка птиц содержит палочки, двойные колбочки и четыре типа одиночных колбочек. Окрашенные и неокрашенные липидные капли расположены почти в каждой колбочке, в области эллипсоида, а появляются они в колбочках во время дискогенеза или немного позже. Каждый спектральный тип колбочки содержит свою каплю: C, T, Y, R, P, реже A. Обсуждается гипотетическая роль липидных капель в зрении птиц по представлениям разных авторов.

КИСЕЛЕВА Е.И. — 2009 г.

В лабораторных условиях в экспериментах парного выбора исследовали реакции головастиков прудовой лягушки на экскреты взрослых бесхвостых амфибий трех видов. Показано, что присутствие в воде химических признаков доноров всех видов (травяной и прудовой лягушек и серых жаб) в препаративной концентрации 150–370 г ч/л вызывает у реципиентов изменения поведения. Как правило, наблюдаются реакции, характерные для избегательного поведения – снижение активности и/или уменьшение времени нахождения в тест-отсеке со стимулом. Эти реакции зависят от концентрации стимула, вида-донора и стадии развития головастиков-реципиентов. Предполагается, что реакцию могут вызывать специфичный кайромон хищника (в случае хищных конспецифичных лягушек, способных питаться головастиками), неспецифичный кайромон (в случае амфибий других видов, питающихся беспозвоночными), специфические ядовитые или неприятные выделения жабы и неспецифичный феромон беспокойства – аммиак (продукт азотистого обмена большинства водных животных).

САРКИСЯН С.Г. — 2008 г.

Проведен компьютерный анализ фоновой импульсной активности нейронов право- и левостороннего ядра Дейтерса крыс в норме и после правосторонней делабиринтации. Спустя два дня после лабиринтэктомии животные подвергались различным срокам вибрационного воздействия (5, 10 и 15 дней). Сравнительный анализ характеристик фоновой импульсной активности нейронов обоих ядер интактных крыс выявил изначальную асимметрию в значениях средней частоты импульсации и коэффициента вариации межимпульсных интервалов. Показано, что после 5-дневного вибрационного воздействия у делабиринтированных животных значения средней частоты импульсации нейронов обоих ядер Дейтерса почти выравниваются. В последующие же дни вибрационной экспозиции наблюдалось доминирование значения средней частоты импульсации нейронов непораженной стороны над поврежденной. Обсуждаются особенности и функциональное значение полученных результатов.

МИЛЕХИНА О.Н., ПОПОВ В.В., СУПИН А.Я., ТАРАКАНОВ М.Б. — 2008 г.

Исследовано влияние шумовых помех на частотную разрешающую способность (ЧРС) слуха человека при различных бинауральных конфигурациях предъявляемых тест-сигналов и помех: при синфазном предъявлении сигнала и помехи на оба уха (конфигурация S0N0) и при синфазном предъявлении тест-сигнала и противофазном предъявлении помехи (конфигурация S0N ). В качестве тест-сигналов для измерения ЧРС использовали шумы с гребенчатыми спектрами шириной 0.5 октавы (на уровне –3 дБ), с 100%-ной глубиной модуляции спектра и варьирующей плотностью гребней. ЧРС определяли по максимальной различимой плотности гребней спектра, используя тест реверсии фазы гребней. Помехой служил полосовой (0.5 октавы) шум, либо совпадающий по спектральной полосе с тест-сигналом, либо с полосой на 3/4 октавы ниже, либо на 3/4 октавы выше полосы тест-сигнала. Для помехи, совпадающей с тест-сигналом по частотной полосе, наблюдалось пренебрежимо малое бинауральное различие уровней маскировки: эффективность конфигураций S0N0 и S0N , оцененная по отношению помеха/сигнал, вызывающему падение ЧРС до 6 отн. ед. вместо 11–12 единиц в контроле, различалась на 2.1 дБ или менее. Для низкочастотной помехи по тому же критерию наблюдалось заметное (до 5.5–6 дБ) бинауральное различие уровней маскировки: конфигурация S0N влияла на ЧРС слабее, чем конфигурация S0N0. Высокочастотная помеха была малоэффективной при обеих конфигурациях и в широком диапазоне интенсивностей сигнала и отношений помеха/сигнал. Рассматривается значение влияния помех на ЧРС и бинаурального освобождения от этого влияния для эффективности распознавания звуковых сигналов в шуме.

ИВАНОВ В.К., КАРЫМОВА Е.А., КАТИНА И.Е., КРЫЛОВ Б.В., КУЛОВ М.А., ПЛАХОВА В.Б., ПОДЗОРОВА С.А. — 2008 г.

Разработана математическая модель Ходжкина-Хаксли мембраны ноцицептивного нейрона, отличительной особенностью которой является участие медленных натриевых каналов (каналов Nav1.8) в кодировании болевого сигнала. Характеристики этих каналов были получены экспериментально с помощью метода локальной фиксации потенциала. В качестве экспериментального агента, специфически модулирующего воротные характеристики медленных натриевых каналов, была использована коменовая кислота. Исследования на модели показали, что уменьшение вклада медленных натриевых каналов в процессе генерации повторных ответов при постоянном стимулирующем токе снижает их частоту. Это обусловлено двумя факторами, обнаруженными экспериментально. Первый фактор – уменьшение эффективного воротного заряда медленных натриевых каналов, второй – смещение зависимости натриевой проводимости от потенциала в деполяризационном направлении. Расчеты на модели показали, что каждый из этих факторов снижает частоту импульсной активности ноцицептивного нейрона и, следовательно, ведет к уменьшению болевого сигнала, сохраняя при этом способность нейрона генерировать сигналы других модальностей. Полученные данные позволяют предсказать возможное применение коменовой кислоты в качестве лекарственной субстанции при создании высокоэффективного неопиоидного анальгетика.